Анастасия Дробина - Операция «Анти-вуду»
— Может, он ее собственный, — пожала плечами Белка. — Мало ли… возила кому-нибудь показать…
— Он здоровый и тяжеленный. — Пашка с усилием приподнял барона. — Не железный, конечно, деревянный… но основание-то камнем отделано! Видите — черные камни полированные! А черепушка… по-моему, золотая! И еще неизвестно, из чего сделаны эти четыре глаза!
— Господи! — испугалась Соня, вглядываясь в череп. — Так сколько же это все стоит?! И эта ваша Тереза тащила его куда-то в рюкзаке?!
— И была при этом заревана и перепугана до смерти, — добавил Пашка. — К ней там скины начали приставать, так она их, кажется, даже не сразу заметила.
— И смылась, как только поезд остановился, — мрачно сказал Батон. — Всех распихала. Чуть не по бошкам на платформу выбежала — и все…
— Вах, я вспомнила!!! — закричала вдруг Натэла так, что зазвенели подвески люстры. — Я вспомнила, что я у нее спросила! Я спросила, кто такая Мама Бриджит!
Тишина в комнате воцарилась мертвая. Все с изумлением смотрели на Натэлу. А та метнулась в прихожую, примчалась оттуда со своей сумкой и вывалила на стол рядом с Бароном Самди «Магию вуду», подаренную Пантелеичем. Торопливо перелистала ее и придвинула к друзьям.
С глянцевой страницы смотрела на них, добродушно усмехаясь, толстая негритянка, сидящая на корточках. Изо рта у нее торчала сигара, между колен стояла большая черная бутыль. Негритянка была одета в кипенно-белую блузку и такую же юбку. Подпись под фотографией гласила: «Мама Бриджит».
— Я еще вчера заметила! — воодушевленно рассказывала Натэла, переводя взгляд с одного лица на другое. — Я вчера всю книгу пересмотрела, всех этих… богов вуду… Под каждым — нормальная подпись! Вот, смотрите сами, Шанго — бог гнева и грома! Йеманжа — богиня воды! Олодумарэ — верховный бог… А эта — просто Мама Бриджит! Какой же Бриджит она мама? И почему она здесь, если она не богиня, а просто чья-то мама?
— Может быть, эта Бриджит — богиня? — осторожно предположила Белка.
— А почему ее тогда зовут не по-африкански? Бриджит — это европейское имя! Я так и не смогла понять! И, когда мы начали говорить с этой Терезой, я подумала… Если она — мулатка, то, может быть, знает… Я показала ей книгу и спросила про Маму Бриджит! — Натэла пожала плечами и закончила: — Она сразу же вскочила и убежала! И все!
— Итак, парни, что все это значит? — тайгеровской фразой вопросила Полундра.
— Это значит, что вы опять влезли в историю, — со вздохом ответила Соня. — Ни на день нельзя никуда отпустить! Девочку эту, конечно, надо найти. И вернуть ей эту… этого Барона. С золотым черепом. Он ведь не ее собственный, а родителей! Они уже, наверное, с ног сбились! Ведь такая дорогая вещь!
— Но где же ее искать? — Натэла присела на диван и уставилась на Барона Самди. — У нас ничего нет, кроме книги. Из института лингвистики с Кропоткинской. Сама Тереза там учиться не может. Значит, учится кто-то из родителей или, может, старшая сестра или брат. А мы ведь даже фамилии ее не знаем!
— Она сама учится в школе иностранных языков где-то на Таганке, — медленно сказал Пашка. — Она же вас туда приглашала, правильно? Надо посмотреть… Щас, шелупонь. — Он снова застучал по клавишам. Все воодушевленно переглянулись, но через несколько минут Пашка с кислой физиономией сообщил, что ни одной школы с углубленным изучением португальского, а также театральной студии на Таганке нет.
— Выходит, что наша шоколадка все про себя сочинила!
— А зачем ей сочинять? — пожала плечами Юлька. — Она же нас даже на спектакль пригласила! Все равно бы пришлось дать адрес!
— Ребята, ну-ка вспомните получше, как Тереза говорила! — воззвала Натэла. — Я точно помню: «Приходите к нам на Таганку!» В школу, куда же еще? Или, может… Пашка, посмотри, может, там Дом культуры какой-нибудь есть?
Но и Дома культуры на Таганке тоже не нашлось. Пашка заглянул на всякий случай даже на сайт знаменитого Театра на Таганке, но там не шло никаких бразильских спектаклей. С минуту в комнате царило унылое молчание.
— По-моему, Барона стоит показать нашему Соломону Борисовичу, — задумчиво сказала Соня. — Это ведь не дурацкая поделка для туристов, а дорогое произведение искусства! Может быть, оно ему известно! Может быть, таких на всю Европу три штуки!
— Это вряд ли… — проворчал Атаманов. — Штучка африканская, сразу видно. Кто у нас такое смастрячит?
— В любом случае спросить надо, — твердо сказала Соня. — Нужно же с чего-то начинать!
Ребята переглянулись. Отчим Сони и Белки, Соломон Борисович Шампоровский, был известным на всю Москву антикваром, реставратором и экспертом по древним ценностям. Сейчас мать сестер Гринберг концертировала в Вене, а отчим, засев в своей мастерской на Новокузнецкой, производил там уборку.
— Я позвоню ему, и поедем прямо завтра, — заявила Соня. — Пашка, а ты бы выяснил, нет ли у тебя знакомых в том институте на Кропоткинской! Треплешься ведь без конца с кучей народу на форумах! Может, кто-нибудь и найдется… Пашка! Полторецкий, ты меня слышишь?
— Слышу, ангел мой… — Пашка широко открытыми глазами смотрел в свой компьютер. — Шелупонь, а знаете, кто такая Мама Бриджит? Жена Барона Самди!
— …Со-о-оня, ну дай ты мне ее посмотреть! Эту кни-ижку! — канючила Белка, укладываясь спать. — Я так устала, что засну сразу! Никакие зомби не помешают!
— Я не помню, где она валяется. Завтра поищу. — Соня уже лежала в постели и задумчиво смотрела в потолок. — Знаешь, Бэла, на самом деле это все очень интересно. Мы еще на истории религий в консерватории говорили о том, что боги любого народа очень похожи на людей, их придумавших. Этот Барон Самди, конечно, ужасный… но с ним, мне кажется, проще разговаривать.
— Как это, Сонь? — Белка тоже забралась под одеяло, свернулась клубочком. За окном в свете фонаря валил снег. С бульваров прозвенел последний трамвай.
— Ну, вспомни, на кого он похож, — Соня погасила свет, зевнула. — Обычный хулиган и пьяница. В пиджаке на голое пузо. И в грязном цилиндре на затылке. Он такой же, как те люди, которые в него верят, понимаешь? А не божество в сиянии и в белых одеждах, которого нужно бояться. Если тебе надо, чтобы кто-то понял, как ты вляпался, и помог, — к кому тебе будет легче обратиться? К кому-то в небесах над тобой, который всегда прав и никогда не ошибается? Или к такому вот бандиту с сигарой в зубах, который сам не святой?
— Кажется, я поняла… — Белка задумалась. — Сонь, а Мама Бриджит — она такая же?
— Ну, раз она его жена… — усмехнулась Соня. — Да ты же видела фотографию. Толстая черная тетка с сигарой. Любит выпить рома, посмеяться. Всем может помочь — особенно женщинам и детям. При этом — вместе с мужем провожает из мира живых в мир мертвых, так что шутить с ней, в общем-то, опасно. Если довести — мало не покажется… Видишь, какие у них там, в Южной Америке, боги? Несерьезные ужасно. Но понимающие.
— А как должно быть? — серьезно спросила Белка.
— Да кто же знает? Наверное, если люди в это верят — значит, так для них и пра-а-авильно… — Соня уже засыпала.
— И надо же было Батону влюбиться в эту Терезу! — подумав, сердито сказала Белка. — Она, конечно, красивая ужас какая, но… Ну вот, допустим, он с ней познакомится — и что?! Будет она, что ли, с ним встречаться? Андрюха наш, конечно, классный… но ведь на Винни-Пуха похож! Хотя выше ее ростом…
— Бэла, это ерунда! — сквозь зевок отозвалась старшая сестра. — Мужчина вообще не должен быть красивым.
— Да?! А сама с Пашкой встречаешься! А он — потрясающий!
— Балбес он потрясающий! — тут же вскипела Соня. — Со сквозной дырой в голове! Хоть бы раз за вами присмотрел по-людски! И вообще давай спать! У меня завтра репетиция, а у тебя — контрольная! Или ты со своими зомби вовсе про все забыла?
— Забудешь про такое, как же… — проворчала Белка. — Попросить, что ли, Маму Бриджит, чтобы математичка заболела?
Соня ничего не ответила. Белка, повздыхав, плотней завернулась в одеяло и закрыла глаза.
Юлька Полундра в эту ночь спала дурно. Во-первых, болели натруженные лыжами суставы. Во-вторых, дед полночи стучал по клавишам своего компьютера, готовя лекцию. В-третьих, во сне Юльку гонял по заснеженному лесу Барон Самди в Батоновой ушанке на затылке и вопил почему-то голосом Сони: «Вас никуда нельзя одних отпустить!!!» Проснулась Полундра от звона будильника, убедилась, что не проспала, и начала вяло вылезать из постели.
Барон Самди за ночь никуда не делся. Сидел на подоконнике, завернутый в шарф Терезы, и косился наглыми глазами на Юлькины учебники, сваленные кучей на полу. Череп смутно поблескивал в свете фонаря: на улице еще было темно. Полундра нащупала ногами тапочки и, шатаясь, побрела на кухню.
В кухне у окна неожиданно обнаружился дед. Полундра удивилась: обычно Игоря Петровича Полторецкого, генерала в отставке, преподавателя военной истории в Академии ВС, ничто не могло отвлечь от его утренней гимнастики.
