Максим Зверев - Там, где белеют палатки юннатов
Наутро я с юными натуралистами — девятиклассниками Васей и Борей отправился на экскурсию. Проводник остался в лагере готовить завтрак.
У первого же ручья мы наткнулись на большие следы. Словно кто-то прошел по грязи в валенках, только на следах были хорошо заметны отпечатки пальцев и когтей.
— Медведь, — шёпотом объявил я ребятам. — Смотрите, он совсем недавно прошел здесь. Капельки росы и грязи на траве еще блестят на солнце.
Мы хотели выяснить, что делал медведь так высоко в горах, вдали от леса, и осторожно двинулись по следам. Вася и Боря сразу присмирели и с тревогой посматривали по сторонам. Это была их первая встреча с медведем.
Зверя нигде не было видно. Следы его шли через небольшой перевал. Осторожно мы поднялись на него и взглянули в лощину. Медведя и там не оказалось. В бинокль были видны только его следы через следующий перевал. В лощине нам стало ясно, зачем зверь поднялся сюда: его привлекли на эти высоты полевки. Он наследил по лощинке во многих направлениях, раскапывая их норки.
Едва мы поднялись на следующий перевал, как чуть было не столкнулись с медведем. Он стоял на небольшой лужайке, совсем близко. Ветер дул от медведя и он не мог нас учуять. Мы залегли.
После минутного колебания натуралисты побороли в нас охотников — мы положили ружья в траву и взялись за бинокли. Три пары «вооруженных» глаз следили за каждым движением зверя.
Медведь сунул нос в норку, шумно выдохнул воздух и одним рывком лапы вскрыл сразу не меньше метра хода норки. Потом он ткнул туда морду по самые уши и зачавкал, поедая сразу целое семейство полевок.
Хорошо закусив, медведь перешел через следующий перевал и скрылся. Мы измерили глубину норок полевок, записали сделанные наблюдения и пошли дальше по следам зверя. Но, очевидно, он нас учуял, или услышал, потому что за перевалом зверь со спокойного шага сразу перешел на прыжки и направился вниз, в лес.
Весь день мы бродили по альпийским лугам. Собрали много интересных растений для гербария, добыли в россыпях камней пищуху и взяли для исследования ее зимние запасы высушенных лишайников и трав.
Пора было возвращаться к нашему лагерю.
* * *Подходя к самой палатке, мы услышали тревожный писк крошечной птички. Это была пеночка-зорничка. С насекомыми в клювике она беспокойно порхала в густой заросли карликовых ив и березок. Было ясно, что где-то здесь у нее гнездо с птенцами.
Боря и Вася долго искали его в зарослях большого куста, но гнезда там не оказалось. Однако когда они выбрались из куста, пеночка опять нырнула туда и тотчас же появилась на ветке уже без насекомого в клюве.
Молодые натуралисты опять бросились в заросли. Раздавался треск ветвей и восклицания, но найти гнездо ребята по-прежнему не могли.
Лагерь был рядом. Я пошел туда, а Борис и Вася остались искать гнездо.
Пока я приводил в порядок собранные коллекции и делал записи, ребята упорно искали.
— Идите завтракать! — крякнул я ребятам.
— Удивительное дело, — затараторил Борис, подходя к палатке и разводя руками. — Пеночка опять при нас юркнула в куст и отдала корм. Мы обыскали каждый метр в зарослях, но гнезда не нашли. Какая-то загадка. Найти гнездо надо обязательно.
После завтрака мы с Борисом раскладывали на вате собранных насекомых.
Вдруг из зарослей раздался Васин голос:
— Нашел!
Оказалось, гнездышко находилось на земле в густой траве в десяти шагах от куста, в котором его искали. Шарик из сухих трав был едва земетен. Каким-то образом никто не наступил на него. Пять крошечных птенчиков открывали желтые рты и пищали в гнезде тонкими голосками.
— Я не стал подходить близко, — рассказывал Вася, — отошел немного от палатки и сел на камень наблюдать в бинокль за пеночкой. Она прилетела с кормом в клюве и села опять на тот же куст, затем вспорхнула, опустилась в траву, но сейчас же улетела уже без насекомого в клюве. Я быстро подбежал и обнаружил в этом месте гнездо.
О пеночке-зорничке ученые знают очень мало. Образ жизни ее не изучен. Поэтому мы решили прежде всего установить, чем выкармливает пеночка своих птенцов.
Боря и Вася уже имели опыт: они работали в юннатских кружках, начиная с пятого класса. Но даже в бинокль было невозможно рассмотреть, каких насекомых приносит птичка своим птенцам. Поэтому ребята стали приручать пеночку, через каждый час приближаясь на метр к гнезду. Начали они эту «перебежку» от самой палатки. Кончилось тем, что к вечеру упорный Вася сидел в траве на расстоянии вытянутой руки от гнезда пеночки, а она, как ни в чем не бывало, приносила корм в гнездо. Птичка привыкла к людям и не боялась их.
Рано утром она приносила в гнездо паучков и зеленых гусениц каких-то бабочек. Когда поднялось солнце, пеночка стала приносить личинок кобылок и мух.
Где пеночка ловит кобылок? Она летала в кроны первых деревьев на опушке леса. Но кобылки водятся в траве, а не на деревьях.
Боря забрался на вершину дерева, с которого только что слетела пеночка.
— Здесь множество кобылок! — закричал Борис сверху. — Они греются на солнце с южной стороны ствола!
Ребята, дежуря у гнезда и сменяя друг друга, установили, что пеночка принесла корм с рассвета до темноты пятьсот пятьдесят раз.
За десять дней она принесла птенцам шестнадцать тысяч насекомых, из которых больше половины были вредителями леса. Кто бы мог подумать, что такая крошечная птичка так хорошо оберегает лес!
Ребята заметили, что если пеночку испугать, она сама проглатывала принесенное птенцам насекомое и улетала за новым.
Закончив наблюдения и собрав гербарий, мы завьючили лошадей и отправились дальше.
* * *Чем ниже, тем меньше камней. Все гуще и выше трава. Нас окружают теперь кедры. Но что это за деревья? Корявые, приземистые, жалкие, с поломанными вершинами, почти голые с той стороны, откуда обычно дует здесь ветер. Так покалечили морозы и ветры самых верхних представителей леса. Но зато трава здесь достигает плеч человека. Отдельные соцветия зонтичных выше всадника. В особенности высоки цветы маральего корня (левзеи) крупные, красновато-фиолетовые шишки на длинных стеблях.
Ниже деревья, хотя и низкорослые, но уже гуще, стройнее. С появлением первых деревьев альпийский пояс кончился, уступив место лесному.
В него с вершин гор проникают широкие каменистые осыпи — «курумники». Они глубоко врезаются в кедрачи, как бы раздвигая их.
И снова знакомые нам пищухи с пучками травы во рту спешат со своих «покосов», чтобы разложить на камнях траву для просушки. Чуть набегут тучки, пищухи поспешно сгребают «сено» и прячут его под камнями.
В пышных травах видны свежие следы маралов. Здесь они проводят почти все лето.
— Смотрите, — воскликнул проводник, — только что пробежала маралуха! Видите: смятая трава приподнимается. Это она услышала нас. Пройдемте назад по ее следу и мы найдем мараленка.
Мы слезли с лошадей, привязали их к деревьям и поднялись по следу несколько сот метров вверх, к началу альпийских лугов. Там, в конце следа, была примятая трава — место, где лежала маралуха, но никакого мараленка нет.
Пока мы рассматривали и фотографировали место лежки маралухи, проводник бродил кругом. Но вот он остановился и поманил нас к себе рукой:
— Он лежит здесь!
В пятнадцати шагах, прижавшись к земле, лежал мараленок. Глаза его были полузакрыты. Белые пятнышки на шкурке походили на солнечные блики на траве. Только по легкому, чуть заметному дыханию было видно, что мараленок жив. Мы осторожно отошли назад, чтобы не спугнуть его с лежки, и направились вниз к лошадям.
Когда солнце опустилось за горы, поставили палатку и, не теряя ни минуты, с капканчиками в рюкзаках разошлись в разные стороны.
Под корни деревьев, под пни и камни ведут крошечные норки маленьких лесных зверьков. У входа в их норки мы и установили капканчики. Утром узнаем, кто живет в этих норках, и пополним свою коллекцию.
Собрались у палатки, когда начинало темнеть. Пока закипает чайник и готовится ужин, нужно успеть снять шкурки с убитых за день птиц, разложить на вате из морилок насекомых, переложить в прессы для просушки травы и цветы, записать наблюдения. Работаем при свете костра.
Кругом темная горная ночь. Под ее покровом начинается ночная жизнь диких животных: слышны какие-то шорохи в траве, тонкий писк в кустах. Тысячи обитателей горного леса ведут неизвестную нам жизнь.
* * *Утром, сняв шкурки со зверьков, пойманных капканчиками, мы отправляемся дальше.
Тропа идет по густому чистому кедрачу. Отдельные кедры поражают своими размерами, стволы их в несколько обхватов толщиной.
Внезапно налетела тучка и полил дождь. Весь наш отряд свободно уместился под кроной одного великана-кедра. Дождь сюда не проник, и мы, переждав его, совершенно сухие двинулись дальше. И вот тут-то в пути промокли, как говорят, «до нитки» от дождевых капель с деревьев.
