Александр Романов - Большая медведица смотрит на город
— Вот тебе! — крикнул Бориска. Выбрав удачный момент, он последний раз стукнул Белобрысого по носу и, отбежав от него, схватил большой камень.
Белобрысый посмотрел вокруг — камней больше не было.
— Только подойди! — размахивая камнем, крикнул Бориска.
— Я тебя еще встречу… — пообещал Белобрысый. Бориска пошел назад, оглядываясь и подбрасывая на ладони камень.
А Белобрысый достал платок: из носа капала кровь.
Разгоряченный дракой, Бориска не услышал, как Бук окликнул его. Буку пришлось догнать Бориску и забежать вперед.
Только тогда Бориска остановился и спросил:
— Видал?
— Ты здорово дерешься! — восхищенно сказал Бук.
Он встал на задние лапки, а передние сжал в кулачки. И, нанося удары по воздуху, показал, как здорово дрался Бориска.
…Папа ждал их на крыльце. Увидев оцарапанную Борискину щеку, надел очки.
— Да-а… — заметил он, окинув сына изучающим взглядом с ног до головы, — здорово тебе попало.
— Белобрысому попало больше! — гордо сказал Бориска.
Когда стемнело и стало почти ничего не видно даже в трех шагах, Бориска с папой не спеша пошли по дороге. Шли, словно прогуливались перед сном.
Подходя к дому, где был чердак с разбитым окном, они еще более замедлили шаг. И оказались как раз напротив дома, когда из чердачного окна выпрыгнула Сорока. Изо всех сил махая здоровым крылом, она долетела до самой дороги. Бориска подхватил ее и спрятал на груди.
— Здрравствуй, Бориска, — сказала Сорока, укладывая поудобнее свое больное крыло.
— Здравствуй, Сорока, — ответил Бориска. — Вот мы и опять вместе.
Скоро их догнал Бук.
— Что, — спросил он, вспрыгнув Бориске на плечо, — ловко мы провернули это дельце? Представляю, какое лицо будет завтра утром у мальчишки, когда он заглянет на чердак!
— Мне даже стало немного жаль его, — сказал Бориска. — Ведь он вроде бы и не виноват ни в чем?..
— Зрря… — отозвалась Сорока. — Ты не видел, как мальчишка играл со мной: принесет кота, бросит на меня и любуется, как я отбиваюсь.
— Эх… — сказал Бук. — Может, и Большая Медведица, Машенькина мама, сама виновата в том, что ее убили охотники?..
Бориска ничего не ответил. Он посмотрел вверх и увидел на месте созвездия Большой Медведицы лохматое облако. Оно закрыло звезды, и только две из них мерцали, вглядываясь в окутывающую землю ночь.
Два праздника в одном дне
Осенью все чаще и чаще хмурые тучи прогибаются до того, что задевают крыши домов. Тогда между небом и землей остается совсем мало света, день становится похожим на вечер, а вечер на ночь.
Год назад, когда Бориска был еще маленьким, в такой вот темный день мы стояли с ним у окна и смотрели на улицу. Мимо летел желтый лист и на темном фоне казался особенно ярким. Я подумал, что он похож на искру от вечернего костра, улетающую в темноту. Но Бориска вдруг сказал о нем, как о человеке: «Посмотри, дядя Саша, лист хорошо загорел за лето!»
Мне понравились его слова, и я написал маленький стишок о листе. Но все забывал отдать Бориске. А теперь решил: пусть он прочтет и вспомнит, как мы с ним стояли у окна и смотрели на улицу. А там -
Лист зеленым был сначала.
Ветка долго лист качала.
Он смеялся, песни пел
и на солнце загорел.
Осень лист ветрами била.
— Отрывайся! —
говорила.
Оторвался. Полетел.
Но — летел и песни пел.
Больно было — он молчал,
будто боль не замечал.
Я не забыл о загорелом листе еще и потому, что он, после слов Бориски, показался мне мужественным. Ведь бывают люди, которые любят рассказывать про свои болезни. Придет такой человек к тебе в гости и, вместо того чтобы поддержать веселый разговор, поговорить о разных интересных событиях, начинает жаловаться, рассказывает о прыщике, который вскочил у него на шее. Или о том, как сильно у него болел вчера живот. Или… Впрочем, болезней так много, что перечислять можно бесконечно. Рассказывать о них надо врачу, а не хозяевам, не гостям.
Вот о чем я думал, когда шел к Бориске на день рождения. Он совпал с другим праздником — освобождением Сороки.
Собираясь в гости, я надел свой самый лучший костюм и захватил подарки.
Буку — стакан кедровых орехов.
Сороке — блестящий кругляшок на цепочке.
Бориске — коробку шоколадных конфет и металлического робота высотой в двадцать сантиметров. Робота совсем недавно подарили мне студенты электротехнического института. Я знаю, что подарки передаривать нельзя. Но лучшего подарка для Бориски никак не мог найти. А робот был очень хорош! Стоило включить, поднять вверх небольшой рычажок на его спине, как железный человечек шел вперед, останавливался, поворачивался, двигал руками. Внутри человечка находилась батарейка, что-то слегка гудело, а глаза — светились.
Когда я пришел, Бука и Бориски дома не было. Они уехали искать Машеньку.
А Сорока была дома. Она посмотрела с книжного шкафа без особого любопытства и на мое «здравствуй!» лишь слегка кивнула: «Здравствуй, мол, здравствуй, но я тебя не знаю».
Борискина мама хлопотала на кухне.
— Много гостей придет? — спросил я.
— Никого не ждем больше, — ответила она, раскатывая тесто, — Борискины друзья еще на дачах.
Я предложил помочь, но она сказала:
— Нет, спасибо. Мне осталось только поставить в духовку пирог. Я немного задержалась с ним — хотела, чтобы он был горяченький, с пылу с жару. Вы, мужчины, побеседуйте пока без меня.
И тогда мы с Борискиным папой сели в кресла и поговорили о последних новостях, о погоде и о том, как охраняется природа.
— Здесь нельзя успокаиваться, — сказал он. — Вот если мы решим, что сделали всё, — это опасно. Тогда, боюсь, в один прекрасный день человечество со всей массой изобретенных им машин и написанных книг может оказаться среди пустыни.
Он замолчал, а я представил себе сгрудившееся человечество в тени высоковольтной опоры. А вокруг — автомобили разных марок, шкафы с книгами…
Тут появился Бориска.
— Нашли Машеньку? — спросил папа.
— Бук плохо запомнил дорогу, — сказал Бориска. — Завтра снова поедем. Обязательно найдем!
Я поздравил Бориску с днем рождения и отдал подарки.
— Ого! — воскликнул Бориска, схватив робота и не обращая никакого внимания на коробку конфет.
— Он может ходить и смотреть, — пояснил я. — Надо только перевести в верхнее положение вот этот рычажок…
Бориска моментально щелкнул рычажком.
Глаза у робота вспыхнули зеленоватым светом, и он пошел по полу прямо на Бука — тот лежал, вытянувшись вдоль половицы.
Бук всполошился. Перевернулся через спину, вскочил, хотел отпрыгнуть. Но сзади него была стена. Тогда он прыгнул вперед, налетел на робота и сбил его с ног. После этого он испугался еще больше, метнулся на кровать и спрятался за подушку.
А робот остался лежать на полу. Глаза его горели. Ноги продолжали двигаться. Казалось, будто он выполняет одно из гимнастических упражнений, следя за тем, чтобы равномерно делать вдох-выдох, вдох-выдох…
— Смотррите, смотррите, ха-ха-ха! — затрещала Сорока. — Нам подаррили физкультуррника. Надо поставить его на голову — тогда он еще смешнее станет болтать ногами.
И она подскочила к нему. В этот момент роботу удалось встать.
— Ой! — воскликнула Сорока и попятилась под кровать.
— Уберрите, уберрите его подальше, — стрекотнула она оттуда. — К таким странным существам надо привыкать постепенно.
Бориска выключил робота, поставил на книжную полку и спросил:
— А как его зовут?
Я не был готов к ответу на такой вопрос. У робота — так уж получилось! — не было имени. Когда я выступал у студентов, они подарили мне робота и ничего не сказали насчет имени. И сам я не догадался его как-нибудь назвать.
Об этом я и хотел сказать Бориске. Но меня опередила Сорока.
— Рразумеется, — довольно ехидно произнесла она, выходя из-под кровати на середину комнаты. — Рразумеется, — почти презрительно повторила она, поводя здоровым крылом в сторону книжной полки, — у него нет даже имени! Понимаете, он безымянный! Любую собаку зовут как-то. А у него нет никакого имени. Поэтому он и выглядит так странно, что у него нет даже крохотного имени!
Сорока собиралась продолжать свою ехидную речь. И почувствовал: она хочет унизить робота, отыграться на нем за свой испуг. И сказал:
— Не тарахти понапрасну. У робота есть имя. Его зовут Флаксом. Робот Флакс. Что ты теперь скажешь? Может, тебе не нравится его имя?
— Не знаю… — растерянно стрекотнула Сорока и задумалась.
Надо сказать, что и я немного растерялся. Никак не мог сообразить, почему именно так назвал робота. Просто мелькнуло в голове слово, которое показалось подходящим.
