Робин ЛаФевер - Теодосия и жезл Осириса
Каждый свободный сантиметр запасника был буквально завален стелами, скарабеями, амулетами и украшениями. На то, чтобы рассмотреть все это и составить опись, уйдут месяцы!
Я в последний раз бросила тоскливый взгляд на лестницу, а затем вытащила из кармана своего передника блокнот и карандаш, который дал мне папа.
Я решила, что удобнее всего будет начать с занимающих всю дальнюю стену семи мумий. Во-первых, чтобы занести эти мумии в каталог, много времени не потребуется, а сделав это, я почувствую себя намного увереннее – как же, ведь я уже переписала артефакты, занимающие целую стену, а значит, неплохо продвинулась вперед. Но было кое-что и во-вторых. Поскольку мне, по всей видимости, придется провести в подвале не один день, то очень полезно и желательно знать, чьи именно мумии будут все это время стоять у тебя за спиной.
Стоило мне взглянуть на находящуюся в самом углу мумию, как мое сердце подпрыгнуло от восхищения. Несомненно, эта мумия относилась к Древнему периоду, скорее всего, к временам Третьей династии. Какая же она старая! Одна из древнейших мумий, которые мне доводилось когда-либо видеть. Я вытащила вложенную между бинтами маленькую, покрытую старинной вязью табличку. Надпись была сделана по-английски, но очень давно, еще до того, как в музее появился папа.
На табличке было написано, что это мумия Раготепа, очень влиятельного жреца, жившего в годы правления фараона Джосера. Мумия все еще оставалась в отличном состоянии, и, честно говоря, мне было непонятно, почему она находится здесь, в подвале, а не в выставочном зале наверху. Нужно будет запомнить и позднее спросить об этом у папы.
Следующая мумия стояла в деревянном раскрашенном футляре со снятой крышкой. Сама мумия была забинтована в полотняный саван (абсолютно нетронутый) и привязана внутри футляра холщовыми лентами. Эта мумия, вне всякого сомнения, относилась к Позднему Новому периоду. Я осторожно притронулась к висящей на шее мумии маленькой деревянной дощечке и прищурилась, разбирая выцветшую египетскую надпись. Эту табличку надписал и повесил на шею мумии бальзамировщик. По его словам, это была мумия Херигора, одного из придворных советников фараона Осоркона Старшего.
Следующие две мумии относились к периоду Среднего Царства. Одна мумия принадлежала принцессе Анхетитат, другая Кавиту, приближенному фараона Хенджера. Обе эти мумии находились в хорошем состоянии, но впечатляли не столь сильно, как мумия Раготепа.
Следующая мумия меня озадачила. Понятно, что она относилась к Позднему периоду, но с воскового покрытия на ее футляре стерлись почти все знаки. Поняв, что узнать имя мумии не удастся, я просто записала ее в блокноте как «Неизвестная мумия, предположительно Поздний период».
Последние две мумии тоже относились к Позднему Новому периоду. Это были мумии Ситкамос, жрицы храма Гора; и Изетнофрет, жрицы, жившей в период правления фараона Нектанебуса. Итого семь штук.
Сделав последнюю запись, я потянулась и тут услышала слабый хруст за своей спиной. Я завертела головой из стороны в сторону и негромко спросила:
– Исида, это ты?
Нет, это была не Исида, она стояла, застыв на месте, выгнув спину, и не сводила глаз со статуи Анубиса.
А эта статуя тем временем зевнула.
Или, может быть, разминала челюсти. Но в любом случае она вела себя совсем не так, как подобает нормальной статуе.
Забеспокоившись, я шагнула вперед, чтобы внимательнее ее рассмотреть, но тут же отпрыгнула назад, потому что шакал ожил и встряхнулся, как проснувшаяся собака.
Плохо дело. Из рук вон плохо.
Я посмотрела шакалу в глаза, он посмотрел на меня и зарычал. Шерсть у него на загривке встала дыбом.
От неожиданности и от этого рыка я покрылась гусиной кожей, а Исида, не привыкшая видеть и слышать в своих владениях собак, громко зашипела.
Шакал повернул голову на это шипение, сразу же обнаружил, что это кошка, спрыгнул с алтаря и бросился к Исиде.
О, нет!
Исида взвыла и стрелой ринулась в узкую щель между стеной и саркофагом, а шакал затормозил и разочарованно остановился. Попытался втиснуться в щель, но она была слишком узка для него.
Я должна была что-то сделать, причем как можно скорее. Но что? Разумеется, решение должно зависеть от того, что именно оживило шакала, но что это было, я не знала.
Случилось ли это под воздействием света? Или под влиянием моей жизненной силы, «ка»? Господи, что же делать, что же делать?
Я оглянулась по сторонам, ища веревку, которой можно связать шакала, или хотя бы большую тряпку, чтобы попытаться накрыть его. Если статуя ожила под воздействием света или жизненной силы, любая накидка «отключит» их от шакала.
Увы, ничего подходящего поблизости я не увидела.
– Держись, Исида! – бодрым тоном воскликнула я. – Я скоро вернусь!
Я бросилась вверх по лестнице, с радостью заметила несколько висевших на стене у верхней лестничной площадки пальто, схватила с гвоздя самое длинное и плотное из всех и вместе со своей добычей снова скатилась вниз, в подвал.
Шакал все еще держал Исиду в осаде, загнанной в угол между стеной и саркофагом. Стараясь двигаться как можно тише, я подкралась к шакалу сзади, а затем резким движением накинула на него пальто, стараясь прикрыть им все тело и в то же время остаться в недосягаемости для острых клыков.
Шакал замер.
Удивлен тем, что с ним произошло, и соображает, что ему делать дальше? Или мне действительно удалось изолировать шакала от внешнего источника оживившей его энергии?
Я пошарила на ближайшей ко мне полке, ища какое-нибудь оружие, которым можно отбиться от шакала. На глаза мне попался длинный кривой жезл. Отлично. Я протянула руку и схватила его.
Взявшись за жезл, я обнаружила, что его верхний конец украшен отлитой из золота головой шакала. Очень, очень хорошо. Древние египтяне считали, что любую силу легче побороть с помощью похожей силы. Так, например, выжигая просеки вокруг полыхающего огня, тушат лесные пожары. Так что, используя против шакала украшенное шакальей головой оружие, можно надеяться на успех.
Осторожно протянув вперед конец жезла, я приподняла край пальто, обнажив левую заднюю лапу шакала. Лапа оставалась неподвижной – я прищурилась, но в потемках так и не смогла рассмотреть на расстоянии, превратилась ли она снова в камень или нет. Затем лапа дернулась и переступила вперед. Я отдернула жезл, пальто упало на место, шакал вновь застыл.
Хорошо, независимо от того, какая именно сила оживила статую, прикрыв шакала плотной тканью, можно отрезать его от источника этой силы и заставить замереть на месте. По крайней мере так надолго, чтобы я успела придумать какую-нибудь более стойкую и долговечную защиту.
– Исида, – негромко позвала я. – Теперь, если хочешь, можешь выходить.
Спустя какое-то время из-за саркофага показались кончики усов Исиды. Она долго рассматривала прикрытого пальто шакала, затем, решив, очевидно, что он больше не опасен, принялась выбираться наружу. Пальто дернулось, и Исида тут же скрылась обратно в свой угол.
Проклятье. Пальто действовало не так надежно, как я рассчитывала. У меня, пожалуй, есть не больше двух минут, чтобы найти более удачное решение.
Я поспешила к своей сумке с принадлежностями для снятия проклятий и принялась рыться в ней. Почти сразу моя рука наткнулась на туго набитый тяжелый мешочек. Ну, конечно же! Соль! Соль, которую я держу в своей сумке с прошлого года, когда маленькая статуэтка бога по имени Кук с головой лягушки разразилась проклятием, в которое входил дождь из слизняков. Правда, заметьте, я всегда, когда есть возможность, стараюсь не обрабатывать музейные артефакты солью. Она сильно разъедает их, а я привыкла относиться к музейным сокровищам с любовью и вниманием.
Пальто на шакале снова шевельнулось.
Но бывают чрезвычайные ситуации, когда не раздумывая приходится пускать в ход все, что только есть под рукой. Как сейчас, например, когда у меня просто не было времени на то, чтобы изучить наложенное на статую Анубиса проклятье и найти самый надежный и безопасный способ снять его. У меня вообще не осталось времени.
Я набрала в левую руку пригоршню соли и вернулась к шакалу. Он сразу начал извиваться и подергиваться – стало ясно, что оживляет шакала не свет, а что-то другое. Быть может, жизненная сила моего «ка».
Взяв правой рукой жезл, я подсунула его конец под пальто, а затем скинула пальто рывком, обнажив шакала. Он на секунду опешил, моргнул, и этого времени мне хватило, чтобы швырнуть в него полную пригоршню соли.
Соль обсыпала шакалу весь бок. Шакал отскочил прочь от саркофага и остановился, ошеломленно тряся головой. Прежде чем я успела повторить атаку солью, Исида взвыла, выскочила из своей щели и бросилась к противоположному концу подвала. Шакал взвизгнул разок, очнулся и бросился вслед за Исидой.
Точнее, попытался броситься. Вначале он довольно долго вхолостую скользил лапами по гладкому деревянному полу, но затем все же приспособился, нашел точку опоры и кинулся за Исидой.
