Александр Прозоров - Лесные духи
Камыш не стал ничего говорить девочке, чтобы не пугать понапрасну. Он лишь удивился тому, что совершенно не заметил, как ушел из жизни. Может быть, они утонули во сне? Или тигр все-таки сожрал их обоих, и все, что происходило дальше, было лишь посмертным путешествием сюда, в вечность?
Он мог бы размышлять о своей печальной участи довольно долго — но высокая волна, приподняв липу, вдруг открыла его взору темную полоску впереди. Темно-зеленую черту на краю чистого голубого неба.
— Берег!!! — закричал он, изо всех сил вытягивая шею. — Золотая Тень, там берег! Духи не позабыли нас! Они нас любят и несут прямо туда! Мы живы, Золотая Тень! Мы живы! В Вечерних Водах не бывает берегов. Если это берег, значит, мы все еще живы.
— Очень кушать хочется, Камыш, — не поняла его сложных умозаключений маленькая спутница. — Ты не видишь, мы близко от дома?
На такой вопрос крепко вцепившийся в ветки паренек даже отвечать не стал. Ему было страшно представить, как далеко успела унести их Большая Река и волны Вечерних Вод за прошедшее время. Это глупой малолетке казалось, что дом всегда рядом. А он был уже взрослым, этой осенью закончится его двенадцатое лето. И понимал, сколь велик на деле окружающий мир.
Духи воздуха очень старались, дуя на дерево. Духи Вечерних Вод кидали липу своими волнами, подталкивая в нужном направлении всеми своими силами. Однако прошло еще больше половины дня, прежде чем очередная волна швырнула липу прямо на плотную коричневую стену камыша.
— Вперед плыви! — крикнул мальчик, бросая ветки и ныряя между стеблями. Люди племени Хозяина Реки отлично знали, что дальние стебли камыша растут на глубинах, скрывающих его с головой, и ногам тут опоры не найти.
Золотая Тень вдруг истошно завыла, а две волны, одна за другой, прокатились через ее голову. Да еще сучья качающейся липы опасно замелькали от девочки то с одной, то с другой стороны. Думать было некогда — паренек метнулся назад, чудом проскользнув между ветвями к самому стволу, вдоль него пробрался к девочке, бросился вперед, толчком в плечо переворачивая девочку на спину, задержал дыхание, схватил ее ладонями под затылок, поднимая над собой и, отчаянно работая ногами, спиной вперед поплыл в камыши. Густо растущие стебли упирались, наклонялись, ломались, больно царапая спину. Но они же и поддерживали, не давая провалиться в глубину.
Духи волн опять превратились в союзников. Они то приподнимали детей, позволяя пробраться чуть дальше, то проседали, кладя их на подушку из ломаных камышей и даря несколько мгновений, чтобы глотнуть воздуха.
Пробиваться таким образом через камыши пришлось очень долго. Мальчику показалось, что прошла целая вечность. Однако ступни в конце концов ощутили дно, и он смог уже более-менее спокойно пробираться дальше, раздвигая, а не ломая камыши. Золотую Тень же приходилось по-прежнему тянуть за собой, удерживая ее лицо над поверхностью воды. Последние усилия — и камышовая стена наконец поредела, вода теперь едва доходила до колен.
Паренек подхватил девочку под мышки, пятясь протащил через последние стебли и через пляж из окатанных камней до травы, уронил на землю и сам обессиленно упал рядом.
— Все, больше не могу!
— Моя нога, Камыш, — продолжала сквозь слезы хныкать Золотая Тень. — Она совсем… как деревянная…
Паренек, чуть отдышавшись, сел, опустил глаза — и сразу понял, что ночное пребывание в холодной воде и без того больной конечности не пошло ей на пользу. Ниже колена голень опухла так, что стала вдвое толще бедра, приобрела мертвенно-белый цвет, пальцы же и ступня совершенно исчезли под бесформенным наплывом. Камыш осторожно коснулся больного места пальцем, потом нажал сильнее.
— Ничего не чувствую! — еще громче заплакала девочка. — Камыш, я хочу домой, к маме!!! Камыш, пошли домой!
Про пещерного льва она уже позабыла — так страшно было то, что творилось с ней сейчас.
— Как пойдешь с такой-то ногой? — кашлянул он. — Ты же на нее и встать не сможешь.
— Ма-ама… — продолжала плакать Золотая Тень. — К маме хочу! Камыш, позови ма-аму!
— Да не плачь же ты! — недовольно буркнул Камыш. — Нас скоро найдут!
Он был совершенно уверен в том, что племя Хозяина Реки не бросит их на произвол судьбы. Ведь сила племени в том, что все, от мала до велика, держатся вместе и всегда помогают друг другу. Сильные вступаются за слабых, слабые помогают сильным добиваться победы. Для общего блага важен вклад каждого, даже самого маленького и слабенького из родичей. Только так можно одолеть опасности большого мира: не стать добычей медведей и саблезубых, не умереть от голода, пережить зимние морозы или летние ненастья.
Племя не может бросить без помощи ни одного из своих. Это будет нарушением заветов Хозяина Реки, о которых шаман не раз рассказывал во время обряда почитания Первопредка.
Камыш не знал, что охотники племени, успешно загнавшие в верховьях реки гигантского лося, как раз сейчас разделывают добычу и обжаривают ее на кострах, чтобы в сохранности доставить в селение. И раньше завтрашнего дня отправляться в путь не собираются. Детей пытались найти только женщины, что вчера в конце дня вернулись с болота. Но и они смогли дойти по берегу лишь до Черной топи. Дальше пройти было просто невозможно.
— Хорошо хоть не болит, — утешил девочку Камыш, выпрямляясь во весь рост.
С небольшого лужка, окруженного куцыми березами и ивами, Вечерние Воды разглядеть не получалось: озеро полностью загораживали высокие камыши. Зато здесь не дул ветер, а солнце с чистого голубого неба припекало так, что быстро развеяло воспоминания о долгом пребывании в воде. Даже захотелось снова искупаться. Камыш заметил слева крупный валун, величаво возвышающийся среди камушков размером чуть больше человеческой головы, отправился к нему, забрался наверх, выпрямился. Теперь он возвышался над коричневыми кисточками и легко мог увидеть воду до самого горизонта. Но куда важнее сейчас было разглядеть берег. Оценив обстановку, паренек спрыгнул вниз, вернулся к Золотой Тени:
— Слева зелень светлая. Березы, ольха и ивы, насколько глаз хватает. А вот справа темные пятна над лесом видны. Ели растут. Значит, возвышенность. Туда надо идти. Там должно быть сухо. А здесь, в сырости, к вечеру холодно будет и комары заедят. Да и вообще… В сыром месте жить трудно.
— Кушать хочется, Камыш, — пожаловалась Золотая Тень, перестав, наконец, шмыгать носом. — Нас точно найдут, Камыш? Мы не пропадем?
— Чего тебе бояться? — удивленно пожал плечами паренек. — Ведь я с тобой. Я уже взрослый охотник, мне двенадцать лет. Когда рядом мужчина, женщине бояться нечего.
— Тогда пойдем? — Девочка поднялась, ойкнула, тут же свалилась набок и привычно захныкала: — Не слу-ушается-а-а…
— Не плачь, сейчас я все сделаю…
Камыш оценил высоту ближних березок, выбрал ту, что немногим превышала его ростом, потянул к себе, рывком повис на ней всем своим телом. Стволик толщиной всего в два пальца лопнул с громким щелчком. Осталось несколькими рывками порвать кору, и шелестящая крона легла рядом с Золотой Тенью:
— Забирайся.
Девочка перекатилась на ветки, крепко вцепилась в них руками. Камыш взялся за комель и потянул спутницу за собой.
— Мы домой, да? — вполне даже весело уточнила Золотая Тень.
— Нет, к елям. Там холмики, там сухо. На болоте оставаться нельзя. От сырости заболеть можем. И вообще… Плохо там.
— Почему не домой? — возмутилась она. — Я хочу домой!
— Далеко. Нам не дойти.
— Почему?!
— Ты сама вспомни, — остановился Камыш. — Нас вчера чуть не весь день несло, ночью несло, и еще полдня. Течение у Большой Реки такое, что взрослого охотника обогнать может. День, да ночь, да еще половина. Кабы тропа ровная да удобная назад к селению вела, так и то три дня пришлось бы шагать. А без тропы, через лес, нехоженым путем… — Паренек запнулся. В его уме примерный срок возвращения выходил где-то дней в тридцать. Вот только племя Хозяина Реки не знало таких огромных чисел.
Поэтому Камыш смог ответить так:
— Много дней придется идти. Очень много. С этим же, — он кивнул на сломанную березу, на которой удобно примостилась спутница, — с волокушей и вовсе не пробраться. Ждать надобно, пока найдут. Посему сухое, удобное место выбрать потребно, да терпением запастись. Охотники нас точно найдут.
Он снова взялся за ствол и поволок березу по влажному каменистому пляжу, тянущемуся между травяной кромкой и камышовыми зарослями. Время от времени особенно крупные волны выкатывались до самой травы и смачивали камни, но это было даже хорошо. По влажному волокуша скользила лучше.
— Говорил, к елям нужно, на сухое место, — недовольно хлюпнув носом, укорила его девочка. — А сам по берегу и воде идешь.
— А вдруг там пещерный лев, медведь или волки окажутся? — оглянулся на нее Камыш. — А у меня ни копья, ни дротика, даже ножа с собой нет.
