Олег Раин - Слева от солнца
— Мы еще увидимся… — пробормотал он.
— Правда?
— Конечно, правда! Я ведь должен научиться плавать. Помнишь, ты обещала? А еще… Еще я привезу вам телескоп, будем по вечерам смотреть на звезды. Там ведь, в водонапорке, есть комнатушка, — устроим обсерваторию…
В эту секунду из-за поворота показался поезд. Зеленой анакондой он выкатывался из леса, с нарастающим гулом вытягивал многосуставное тело в единую линию.
— Тут это… Долго стоять не будет, — засуетился Мишаня. — Так что не телитесь.
Варины пальцы судорожно стиснули Генкину ладонь. В глазах мелькнуло что-то такое, от чего пареньку стало жарко.
— Наклонись, я шепну, — попросила Варя.
Он подался вперед, и Варя неожиданно чмокнула его в щеку.
— Нормально! — загоготал Мишаня, но тут же схлопотал от Валеры тычок локтем.
А за спиной уже скрипел растяжками, притормаживал громыхающий состав.
— Пора, Ген, — Валера подхватил из его рук ревущего Юрашку, бережно поправил ворот. — Давай, шурави. Мы с тобой целоваться не будем, но про меня ты сам все знаешь. Приезжай в любое время, всегда встречу и приючу.
От его спокойного голоса у Генки разом защипало в глазах. Он попытался что-то сказать и не смог. А дальше его потянули и поволокли к нужному вагону, почти насильно затолкнули в тамбур.
— Только обязательно напиши! — крикнула Варя. — Я отвечу…
Поезд дал длинный гудок и почти сразу же дернулся.
— В дверях не стоим! — проводница оттерла Гену в сторону, захлопнула тяжелую створку. — Проходим в вагон, молодой человек.
В коридоре Генка тут же высунул голову в открытое окно и снова увидел своих провожающих.
Конечно, они шли по перрону. И все как один махали руками — Юрашка, Валера, Мишаня и Варя. Девочка была самой последней, но не отставала от спутников ни на шаг. И действительно, почти не хромала. А может, старалась идти ровно — специально для него…
Поезд побежал быстрее, и Юрашка что-то закричал, запрыгал на тоненьких ножках. Валера проворно подхватил его на руки, тряхнул кудлатой головой и остановился. За ним замер Мишаня, и только Варя продолжала шагать. Вывернув голову, Генка смотрел на уплывающую вдаль фигурку и зубами терзал нижнюю губу. Наверное, это могло длиться вечно, но электричка сделала очередной рывок, и Варя пропала. Вместе с деревушкой по имени Заволочье, вместе со станцией. Потянулся лес — лохматый, неухоженный, по-осеннему пестрый.
Генка не выбирая сел на первое пустующее место, слепо уставился на свою сумку. Деревья за окном мелькали быстрее и быстрее. Многоапмерный ток струился с провода по пантографу, шутя, раскручивал могучие электродвигатели. Энергия, которой хватило бы на дюжину Соболевок, разгоняла сейчас один-единственный поезд. Колеса превратились в стальные барабаны, и, вторя их размеренному ритму, чужой незнакомый голос с неспешностью читал стихи:
Уезжаю — словно убиваю.
Сердце замыкаю, забываю.
День за днем по капле убываю,
Истекаю дымом без огня…
Генка заторможено поднял голову. И не сразу сообразил, что это работает поездное радио. И ведь снова говорилось про него! Как в тот далекий день, когда он еще только добирался до Заволочья.
Правда, Генка не хотел ни убивать, ни забывать. Никого и ничего. И знал, что не забудет. Ни Вари с Юрашкой, ни Валеры с его ветераном-грузовиком, ни даже Степчика с Мишаней. И еще он знал, что очень скоро вернется. Просто потому что так принято. Потому что сердце находится слева от солнца, а родина — справа. И то и другое всегда рядом. Стоит только протянуть руку…
г. Екатеринбург, 2008
