Анастасия Дробина - Большая книга приключений охотников за тайнами
– И тут она, – впервые за вечер открыл рот Ромка. – В белом платье. С красными кораллами. И – сразу за пианино!
Зеленые глаза парня в упор посмотрели на Белку, и у нее по спине побежали мурашки.
– Это заколка была… – пробормотала она. – Никакие не кораллы…
Ромка отвернулся. Старший брат молча похлопал его по спине.
Воровать Ромка Ваганов боялся до смерти. Но отказать брату в помощи ему и в голову не приходило. Впрочем, делать копию известного портрета было несложно и даже интересно: получится ли. Вышло совсем неплохо, Ромка сумел сделать даже несколько вполне приличных копий. Но, отчетливо понимая, что они с Юркой готовят самую обычную кражу, за которую полагается тюремный срок, парень чувствовал себя отвратительно. До последнего дня он надеялся, что старший брат передумает, испугается, музей закроют на реставрацию или нужные деньги появятся откуда-нибудь еще. Но время шло, а ничего не происходило. Юрка, впрочем, уверял, что в случае неудачи возьмет все на себя. Ромка знал, что старший брат говорит правду, – и от этого ему было еще противнее. Но изменить ничего он не мог.
Сначала Юрка собирался все сделать один, но Ромка настоял на своем участии. Тем более что ему нужно было всего лишь посидеть в соседнем зале и проследить, чтобы никто из посетителей не увидел, как брат возится с сигнализацией. По их расчетам, у них было почти полчаса. И половина этого срока уже прошла, когда в пустой зал, где сидел Ромка, внезапно ворвалась… графиня Сарра собственной персоной. В белом платье с декольте, как на портрете. С красными кораллами в волосах.
– Я там чуть концы не отдал, – нехотя сознался Ромка. – Вообще не знал, что делать. В привидение я, конечно, не верил… хотя директор рассказывал, что да, появляется иногда. Но не днем же! А тут – она… Влетает – и сразу к пианино! И начинает играть! Даже по сторонам не смотрит! А Юрка в соседнем зале сигналку крутит! В общем, надо было что-то срочно делать, и я…
И Ромка, преодолев испуг, героически двинулся прямо к «привидению». Но, подойдя, он сразу понял, что это вовсе не призрак, а самая обычная девчонка, ненамного моложе его самого. В бальном платье с открытыми плечами и нелепой красной заколкой в волосах. Невероятно, потрясающе похожая на юную графиню Сарру Толстую, каждая черточка которой была запечатлена у него в памяти. И эта девчонка того гляди заметит, что в соседнем зале происходит что-то подозрительное.
– И поэтому ты… понес всю эту чушь по-французски? – прошептала Белка. В глазах стояли слезы, и она все отодвигалась и отодвигалась от света лампы, чтобы Ромка их не увидел. – И назвал меня графиней? И…
– Глупо, конечно, было, – хмуро сказал Ромка. Его скулы залились густой краской. – Но… ведь сработало же? Ты, по-моему, еще больше меня испугалась.
– Свинья! – взорвалась Соня. – Ей с минуты на минуту надо было играть сложную программу, а ты!..
– Она ее отыграла на ура, – криво усмехнувшись, заверил Ромка. – Там люди сидели и не дышали. Но… Юрку-то она все-таки увидеть успела. Могла бы сообразить что-нибудь… Если бы все вскрылось, то и показания дала бы. В общем, мы в тот день так и не рискнули.
Похищение было отложено на неопределенный срок. И, возможно, портрет графини Сарры Толстой так и не был бы украден. Но две недели спустя рабочие, копающие канаву в переулке, неожиданно повредили кабель электричества. В шесть часов вечера во всем музее погас свет и перестала работать сигнализация. По случайности, именно на эту ночь пришлась Юркина смена. И братья Вагановы решили, что другого такого случая у них не будет.
Ночью Ромка подъехал к музею. Второй охранник, Коля Андропуло, привычно спал на диванчике в подсобке, и парень спокойно вошел через открытую старшим братом дверь служебного хода. Юрка остался в подсобке – на тот случай, если Андропуло вдруг проснется и потребуется его отвлечь. Ромка со свернутой копией портрета под мышкой пошел по пустым темным залам.
Несмотря на уверения брата, что ситуация под контролем и все пройдет отлично, Ромку отчаянно трясло. Дрожали руки, перед глазами все кружилось, и парень не сразу смог вынуть знаменитый портрет графини Сарры из рамы. Заменив картины, он заново закрепил раму, бережно спрятал подлинник Соколова в свою сумку… и, застегивая молнию, неловким движением задел витрину под портретом. Раздался звон, на пол посыпались осколки.
Примчавшийся Юрка сразу понял, что дело плохо. Теперь уже нельзя было скрыть то, что в музее ночью был посторонний. Нужно было как-то выкручиваться. К счастью, соображал Ваганов быстро: выхватив из разбитой витрины первое попавшееся – какую-то фарфоровую чашку, – он сунул ее в руки младшему брату, толкнул створку окна и велел бежать что есть силы. Ромка был слишком испуган, чтобы возражать, и послушался. Когда его шаги стихли в ночном переулке, Юрка заорал: «Стой, стрелять буду!» – разбудил напарника, и они, как было положено по инструкции, вызвали полицию.
– Так вот, значит, что там было на самом деле… – пробормотал Соломон Борисович. – А мы-то ломали голову, кому и на кой черт понадобилась эта чашка!
– Я ему говорил – разбей, проблем меньше будет, – кивнул Юрка на брата. – Так нет… Не может он, видите ли, художественные ценности кокать! Красивая, говорит, старинная, лучше Ленке подарю… А мы на ней и сгорели!
– Сгорели мы вон на ней, – возразил Ромка, мотнув головой в сторону окаменевшей Белки.
– Это ты, лопух, на ней сгорел, – хмыкнул старший брат. – Синим пламенем…
– Прекратите! – снова вскинулась Соня. – Белла, не слушай этого… этих бандитов! По-моему, уже и так все предельно ясно!
Дальше действительно все было просто. Приехав в начале лета домой в Лазаревское, Юрка позвонил Михаилу Заночному и по-деловому спросил, не интересуется ли тот подлинными шедеврами живописи девятнадцатого века. Живописью отец Ксении не интересовался, но близился день рождения дочери, а подарки Заночный привык делать роскошные. Он был уверен, что роман между дочерью и Вагановым давным-давно порос быльем, и согласился заплатить за портрет графини Сарры сто тысяч. При условии, разумеется, что портрет подлинный. Зная, откуда взялась картина, Заночный не стал обращаться к официальным экспертам и позвонил в Москву своему старому другу Соломону Шампоровскому. И, убедившись в подлинности портрета, сразу же показал его дочери.
– И я чуть не умерла на месте. – созналась Ксения. – Потому что прекрасно знала, ГДЕ должен находиться портрет Сарры Толстой. И… КТО мог его оттуда взять, чтобы продать отцу.
– Девочка моя, так вы, выходит, знали, что ваш… друг работает охранником в музее?! – поразилась Нино Вахтанговна. – Но откуда? Ведь этого не знала даже его сестра!
– Лена, конечно, не знала, – со вздохом подтвердила Ксения. – Но дело в том, что я часто езжу в Москву. Учиться отец меня туда не пускал… но просто пожить на каникулах, походить по спектаклям, по выставкам я могла. Хотя папа и сердился ужасно. Ему было бы понятнее, если б я просила денег на модные шмотки, а не на билеты в театры. И вот… однажды приезжаю в Москву, иду в тропининский музей на выставку пейзажей Шишкина – и вижу там Юрку. Вот и все!
– А он… вас видел? – осторожно спросил генерал Полторецкий.
– Нет. Я сразу убежала, – отрывисто сказала Ксения. Некоторое время она молчала, и было видно, что девушка едва сдерживает слезы. – Что ж… По крайней мере, я теперь точно знала, что никакой богатой переводческой фирмы и в помине нет. А сколько зарабатывают охранники, я примерно представляла. И за полгода чуть с ума не сошла! Операцию-то Ленке уже сделали! И она говорила, что деньги эти Юрка дал! А откуда?! Откуда, если никакой хорошей работы у него нет?! Господи, чего я только не передумала! Я ни одной ночи спокойно не спала! И, главное, даже узнать ни у кого о нем не могла! Ведь не стала бы я Ленку пугать, она такой… одуванчик божий, всему верит, что ей говорят! Я уже решила, что ты с наркоторговцами связался, наказание мое!
Ваганов опустил голову, чуть слышно выругался. Уши его горели. Пашка, Атаманов и Батон смотрели на него через стол с явным сочувствием.
– Заночный тебе заплатил за картину? – спросил Шампоровский.
– Сразу же, как только узнал, что она настоящая, – глухо сказал Юрка. – У меня теперь сто косарей на руках были чистыми. Оставалось только с Ксюхой поговорить.
– И как все прошло? – нахально осведомился Пашка. Но узкая подошва Сони проехалась под столом по его ноге, и он умолк.
Чтобы встретиться с Ксенией без помех, Юрка попросил помощи у сестры. Обрадованная Лена с радостью схватилась за возможность снова свести двух близких ей людей. Но назначать встречу где-то в поселке было опасно. В небольшом Лазаревском все знали Ксению и ее отца. Кто угодно мог донести Заночному, что его дочь снова встречается с Вагановым. Рисковать было нельзя, и Ксения воспользовалась старым детским способом.
