Евгений Велтистов - Приключения Электроника (сборник)
– Я наблюдал множество схваток в джунглях и видел, что все дуэли у животных – лишь состязание в силе и ловкости, – подтвердил инспектор.
В лесу слышались отрывистый лай и особое завывание – улюлюканье, которое лучше всяких слов говорило: красные волки преследуют в чаще оленя.
Эти волки, дикие собаки Индии, гнали жертву по кругу, на смену уставшим загонщикам выскакивали все новые – участь оленя была решена. Но люди не вмешивались в эту охоту. Природа сама выбраковывала больных и слабых, право сильного было неоспоримо. Радж Манас пояснил гостю, что олени, спасаясь от диких собак, бегут обычно на богатые пастбища и там чувствуют себя привольно. Он, инспектор, много раз подсчитывал соотношение красных волков и оленей, леопардов и коз в своем заповеднике. Они необходимы друг другу, хотя одни из них – хищники, а другие – жертвы. Но хищник никогда не убивает зря жертву; можно наблюдать, как стадо оленей мирно пасется на виду у волков и не бывает встревожено до тех пор, пока волки не начинают свою охоту. Когда же волки исчезают на время из этих лесов, появляются больные олени, распространяются эпидемии. Природа чутко сохраняет равновесие всего живого.
– Если бы вашу лекцию послушал один мой ученый противник!.. – невесело улыбнулся Гель Иванович. – Впрочем, что ему лекция. Он весьма сознательно портит природу.
– Природа – зеленый дом, в котором мы родились и выросли. Только безумцы способны уничтожать свой дом.
– В каждой школе, – продолжал Громов, – есть особые обитатели задних парт, «камчатки», которые от души радуются, когда отменяется очередной урок. Исчезли бабочки – ура! Выпали из программы стихи – так им и надо!.. Бедняги, они не понимают, что потеряли несколько минут удивления миром и никогда уже не восстановят их. Невежество опасно и противоречит многообразию природы.
Спутники встретили по пути золотого в солнечных лучах носорога, который куда-то спешил и не пытался напасть на Замбу; снежно-белых цапель, дремавших на одной ноге в мелком пруду; трех диких слонов – неразлучных борцов, которые повернулись к Замбе серыми спинами, считая, очевидно, его пленником. Инспектор Радж Манас знал почти всех зверей в своих лесах и рассказывал Громову про каждого, будь то осторожный шакал, вышедший из кустов павлин или спящий в осенней листве толстобрюхий питон. Громадина питон, как оказалось, был самоотверженный родитель: силач, способный задушить в своих объятиях быка, он, когда приходит время, осторожно высиживает яйца, ничего не ест и ни на минуту не покидает будущее потомство.
– Меня часто удивляет не только забота о сохранении рода, но и героизм, который проявляют многие животные, защищая своих детей, – сказал Громов. – Когда птица, припадая на одно крыло, уводит врага от гнезда, в ней борются два инстинкта: уберечь птенцов и сохранить свою жизнь. И если опасность для детей слишком велика, она возвращается, вступает в борьбу, жертвует собой.
Шапки пеликаньих гнезд были нанизаны на ветви акации; птенцы неуклюже ковыляли из гнезда в гнездо; взрослые птицы, подобрав ноги, запрокинув шею, выставив длинный клюв, выделывали в воздухе фигуры, высшего пилотажа; иногда беспокойная мамаша приносила с озера полный мешок рыбы, и птенец нырял с головой в широко открытый клюв.
«Наш долг – защищать снежных цапель, диких кошек, упрямых носорогов, гордых павлинов, – думал Гель Иванович. – Защищать не от исконных врагов, с которыми они живут бок о бок, а от тех, кто действительно им опасен».
А на поляне резвились оленята.
Это была особая поляна душистой травы, вся в солнечных бликах, с зелено-золотисто-синим небом; как только олененок, отойдя от стада, вступал на нее, он валился на траву, кувыркался, вскакивал, мчался галопом, бодал кусты, ловил собственный хвост. Будто внутри каждого срабатывал невидимый механизм, призывавший играть, наслаждаться, радоваться, жить…
Наблюдая резвящихся оленей, Громов повеселел.
«Эх, ребята, эх, телята, до чего вы похожи друг на дружку! – смеялся он про себя. – Тот, кто не бегает, не сможет понять, какое это удовольствие, какая радость даже, казалось бы, бессмысленные прыжки».
Оленята старались подпрыгнуть выше кустов. Сами того не подозревая, они учились обнаруживать крадущегося врага. А потом, когда прыжки надоели, игруны, смешно задирая ноги, принялись гонять по поляне какую-то деревяшку.
– Удар! Еще удар! Ай-ай, какой промах!.. – комментировал профессор.
– Хорошо быть маленьким, – улыбнулся Радж Манас. – А наш укротитель тоже сейчас играет? – Инспектор вспомнил Электроника, так ловко пленившего тигра.
– Он учит древний язык Индии – санскрит, – ответил Громов. – У него гора книг. Я запер Электроника в номере гостиницы, чтоб ему не мешали.
– Классический санскрит таит много мудрости, – подтвердил инспектор. – У вас очень способный ученик.
– К счастью, он лишен моих недостатков. – Профессор смущенно хлопал себя по карманам. – Я, как всегда, растяпа. Забыл специальные очки для дали! Поневоле позавидуешь Рэсси с его глазами.
Радж Манас протянул ему бинокль.
Сильные линзы приблизили горы. Сверкали в голубом просторе неба далекие вершины. Над одной из них искрились какие-то точки. «Неужели гуси забрались так высоко? – подумал удивленно профессор. – Впрочем, уже осень. И гуси летят теми же путями, что их предки…»
Замба вошел в тень развесистого дерева, и профессор опустил бинокль. Он так и не разглядел летящего над горами Рэсси.
Доктор фон Круг перебирал пачку радиограмм. Экспедиции сонных стрелков провалились. Подлодка «Тунец», охотившаяся на Нектона, задержана. Международный cовет охраны животных разъяснил, что охота специальными пулями представляет опасность для животного мира планеты. В Гренландии, в Австралии, даже в антарктической пингвиньей пустыне инспектора, добровольцы-охотники, ученые выслеживали круговских стрелков.
Фон Круг отчетливо понимал, что он разорен. Компания «Пеликан» спишет убытки за его счет – так принято в мире свободных предпринимателей, и он, независимый изобретатель фон Круг, потеряв свои деньги, земли, лаборатории, станет обычным служащим фирмы.
Фон Круг оглядел кабинет. Дубовый стол, аппараты – все деловито, знакомо. Доктор не любил большие города, огромные залы, скопища людей. Всю жизнь мечтал он о чем-то очень простом и в то же время важном для человечества. Отсюда, из кабинета, он мог бы управлять всем живым миром обычным нажатием кнопки…
Доктор Круг вспомнил свою гориллу из «Мира животных», которая отвернулась от него. Теперь он признает, что это была самая заурядная машина. Но с прошлым покончено. Фон Круг не собирается складывать оружие. Он хладнокровно глядит в глаза грозящей опасности.
Доктор вызвал по телефону Мика Урри.
– За последнее время было много неудач, – холодно сказал профессор помощнику. – У меня сложилось впечатление, что кто-то пользуется нашей информацией. Понимаешь, Урри?
Урри знал о провалах, но что из этого следует, не мог предположить.
– Вот посмотри, что я нашел. – Фон Круг вынул из стола и передал помощнику транзистор.
– Понятно, – буркнул Урри.
– Ты знаешь, где он был спрятан?
Фон Круг отдернул ковер, нажал на дубовую панель, пригласил:
– Прошу.
Они вошли в зал, где стояли вычислительная машина и радиоаппаратура.
– Эту безобидную на вид коробку я обнаружил в одном из блоков машины. И положили ее в тот самый день (в бесстрастной речи фон Круга мелькнула маленькая, но грозная пауза), когда ты, Мик Урри, привез вместо модели мальчишку. Теперь понятно?
Лицо Урри покраснело. Опять эта дурацкая история. Неужели за одну ошибку, за то, что он перепутал мальчишек, надо расплачиваться так долго?..
Фон Круг вынул блок, аккуратно вставил транзистор на прежнее место.
– Что мне делать? – прохрипел Урри.
– До сих пор мы играли с закрытыми глазами. Видели лишь одно: решения противника умнее наших. Сегодня моя машина передаст последнюю информацию для двух других машин. И ты поймаешь одну из них, доставишь мне. Все.
– Адскую собаку? – догадался Мик Урри. – Да я возьму ее голыми руками, господин профессор.
– Вот что, Мик Теодор Макс Урри. – Хозяин вторично полностью произнес его имя, и это что-то значило. – Называй ее как хочешь, хоть адской собакой, однако запомни: грубой силы не применять, оружия с собой не брать.
– Но…
– Машину доставить в сохранности. Мне надоело разгадывать ее по частям, мне нужна вся система. А здесь она станет послушной, совсем ручной.
– Ясно. – Щеки Урри дернулись, изображая улыбку.
– Ящик с капканом на аэродроме. Открывается он снаружи. – Фон Круг пожевал тонкими губами, вспомнив, как Рэсси отомкнул дверь. – Идея простая: мы располагаем образцом голоса господина Громова. Ты должен досконально знать, как перехитрить две умные машины.
Он включил магнитофон, и зазвучала давняя запись. Профессор Громов говорил по радио с Пенном-долговязом, командиром бывшего африканского отряда:
