Альберт Иванов - Король дзюдо
Ладно.
Приходят, значит, утром они, Нина и Клава, ко мне в летнюю резиденцию. Говорят наперебой: слышал, слышал, слышал?
— Да не знаю, где он, — ответил я.
— Кто он? — растерялись они.
— Слышал звон, — говорю я.
— Да ну тебя, — отмахнулись они. — Ты о новеньком слышал?
Надо же, обо мне небось они так не говорили прошлым летом, когда я сюда приехал.
Быстренько они мне обо всем прокукарекали, о том, что мы уже знаем. О приезде преподавателей Культпросвета и их сыне, тронутом искусством.
Я смотрел на Нину. Она сидела напротив меня и тщетно пыталась натянуть мини-юбку на свои острые коленки. Воображала, что она взрослая и будто сидит не у меня в сарае, а где-нибудь в трамвае. Мне невольно вспомнилось (тоже в трамвае было), как одна женщина хвалилась своей спутнице: «Моя дочка, не поверишь, уже доросла до миниюбки!»
— И что нам теперь делать — ума не приложу, — волновалась Нина и все тянула подол, словно хотела оторвать.
Только я собрался ответить, куда ей приложить свой ум, как вдруг к нам в сарай ворвался Славка Роев с будоражащим криком:
— Идет! Сюда! Сам!
Нина с перепугу закрыла дверь на крючок, Клава а я-то ее умной считал — зашторила оконце.
В дверь вежливо постучали.
— Войдите, если вы не дьявол! — гаркнул я, скинув крючок.
И после томительной паузы… вошел Дьявол. Ростом ниже меня, горбатый, волосы дыбом, с белыми закаченными глазами.
— Вы меня не ждали, а я приперся! — пронзительно завопил он.
Я так и сел на пол, Славка задом полез под топчан, а девчонки, зажмурившись, заверещали и задрыгали руками и ногами.
— Ну, хватит! — прикрикнул «дьявол». — С вами с ума сойдешь. — Он выпрямился, сделал нормальные глаза, пригладил волосы и оказался тем самым сыном музыканта.
— Напугали меня до смерти, — улыбнулся он.
Я встал, делая вид, что споткнулся о чурбачок. Славка вылез из-под топчана, делая вид, что там что-то срочно искал. А Нина и Клава неестественно засмеялись, делая вид, что рассказывали друг другу какую-то страшную историю.
— Давайте знакомиться, — приветливо предложил сын музыканта. — Виктор Королев, — представился он, не протягивая руки, и коротко кивнул головой, как наш разведчик в роли белогвардейского офицера из многосерийного телефильма.
Славка настолько ошалел, что точно так же кивнул. Я взглянул на девочек, ожидая, что они сейчас сделают по меньшей мере реверанс, а по большей — книксен, но они прощебетали.
— Очень приятно.
И показали друг на дружку:
— Нина.
— Клава.
— Привет, — процедил я, не вынимая рук из карманов. — Леонид Чижов. Собственной персоной.
Так мы познакомились с Витькой Королевым. Сам он раньше в нашей областной «столице» жил, как и я. И даже по соседству: он — на Студенческой, а я — на Энгельса. Но ни разу не встречались. А может, и встречались, не обращали друг на друга внимания. Кто ж знал, что мы здесь встретимся.
— Вообще-то, — небрежно сказал Королев, — я под Москвой родился. «Умремте ж под Москвой», — призывал Лермонтов. В Подмосковье, значит. Но там трудно умереть без прописки.
Первым делом Королев спросил, есть ли в нашем городке хоть какой-нибудь завалявшийся драмкружок.
Никакого драмкружка не было: ни в обеих школах, ни при Доме пионеров, ни даже в Культпросвете, хоть там и преподают драматическое мастерство. Разве что «капустники» на Новый год устраивают — сами себя в лицах высмеивают.
Не повезло Витьке. Он уже давно, с третьего класса, в драмкружке играет. Призвание, говорит.
Мы уже убедились. Конечно, призвание. Вон как нас перешорохал!
— Может, у нас во дворе театр организуем? — предложил он. — Вседворовый передвижной-раздвижной театр имени Центральной площади! — воскликнул он.
Девочки — те сразу согласились. Но нам со Славкой эта затея не светила: способностей нет — позориться только. И мы отказались.
— Жаль, — не стал он настаивать.
— Но мы-то согласны! — заявила Нина.
— А что я с вами одними буду делать? — грустно сказал он. — Сцены у фонтана? На руках вас по очереди носить?
Девочки сконфузились и промямлили насчет того, что фонтана во дворе нет и носить их на руках не надо, а вот играть главные роли — они бы с превеликим удовольствием, но раз так, то и не надо.
— Попал я в дыру… — посочувствовал сам себе Король — так мы его мысленно сразу прозвали. — В деревню! К тетке! В глушь! — с выражением произнес он и вздохнул. — Монолог Фамусова. Но Лизу-то ладно — она Чацкого обманула, а меня за что?
— Думай, голова, думай, — сказал я ему. — Новую корону куплю.
— На фамилию мою намекаешь? — догадался Король. — Да меня всю жизнь Королем дразнят. Я не обижаюсь.
Хотел бы я так обижаться, если бы меня Королем дразнили! А то ведь Чижом прозвали — по фамилии…
Девочки стали Короля утешать, доказывать, что наш городок не такая уж и «дыра». Зимой областная филармония приезжает, в кинотеатре новые фильмы показывают, в парке — танцплощадка, а на базаре — ресторан. Можно подумать, что они каждый вечер ходят в ресторан пиво пить.
— А река какая! — показал большой палец Славка.
Река — да. Вовремя вспомнил.
— А еще, я слышал, — понизил голос Славка, — в нашем монастыре — подземный ход.
— Куда ведет? — встрепенулся Король.
— Неизвестно, — ответил Славка. — Куда-то. Там бабка Маланья повадилась шампиньоны собирать, сутки ее искали…
— Ну, — уставился на него Король.
— Дома нашли. Говорит, блукала-блукала и аж на кладбище вышла. Просили ее показать. А она ни в какую. Страху, говорит, натерпелась, с нами крестная сила!.. Ходили потом люди туда, она издали ход показала. Это ведь она ход случайно обнаружила, щавель в монастырском дворе рвала и провалилась! — рассказывал Славка. — Никому не сказала, ветками ход прикрыла и сама ходила шампиньоны собирать…
Ну, люди сунулись туда — кругом обвалы, завалы. На всякий случаи досками ход забили, чтоб никто не совался. А не то еще заблудится, как бабка… Уж на что Сашка Кравцов отчаянный, оторвал однажды доску — и туда. Через час выскочил как ошпаренный. Там летучие мыши. Вот с такими когтями! — И… затаил дыхание Король. — Дальше что?
— Вновь ход забили.
— Завтра идем, — деловито сказал Король.
— Заметят же и не пустят, — возразил я. Мне эта история о подземном ходе давно в ушах навязла.
— А мы ночью, — усмехнулся Король. — Решено?
Все вздрогнули.
— Берите фонари, свечи, суровых ниток побольше, — продолжал Король.
— А свечи зачем? — шепотом спросила Клава.
— Вдруг фонари погаснут.
— А нитки почему? — вытаращила глаза Нина.
— Чтоб не заблудиться. Нить Ариадны! Слышали
— Не-а… — помотал головой Славка.
— Это древнегреческий миф, — начал Король. — В одном древнегреческом лабиринте жило кровожадное чудовище по имени Минотавр. Герой Тесей решил убить его. Убить-то убил а назад дорогу найти не мог. Но красавица Ариадна — она кажется, внучкой Гелиоса была — привязала Тесею к поясу шелковую нить, когда тот уходил в лабиринт. По этой нити он и вышел обратно. Вот и мы поставим эту красавицу, — посмотрел он на Нину, — у входа с концом нити. А сами в путь!
— Какая же я красавица… — засмущалась Нина.
— Это я к слову, — отмахнулся Король. — Главное — принцип.
Нина заметно расстроилась.
— До завтра. Он не дал нам даже опомниться и ушел.
— Кто тебя за язык дергал? — осудила Клава Славку.
— Откуда ж я знал?.. — промямлил тот.
Да, самое главное (как потом оказалось). Несколько дней назад в наш дом вернулся из армии старый жилец — молодой парень, дзюдоист-разрядник. Парня звали Юрий. Для своих двадцати лет он был маленького роста — с меня, поэтому мы его окрестили Юриком. Возвращению Юрика никто не придал особого значения, кроме его родителей и старшей Нининой
— Светланы, которая раньше училась с ним в одном классе. Но дальнейшие события покажут: Король, случайно познакомившийся с ним — они были соседями, — задумал такое, что вскоре перевернуло нам всю жизнь.
Глава 3. НИТЬ АРИАДНЫ
Мне на ночь отпрашиваться не пришлось: я же в своей летней резиденции обычно ночую — в сарае. Славка — тот отпросился переночевать у меня. А вот девочкам пришлось туго Как ночью из дома уйти?
Их выручил Король — зашел к ним поочередно в гости, обаял родителей изысканными манерами и бархатными интонациями хорошо поставленного голоса. Он уговорил родителей Нины и Клавы отпустить дочек… на ночную рыбалку. «Под вашу личную ответственность», — не сразу согласились родители.
Больше всего родителей, наверное, удивило, что дочери сами-то не очень напрашиваются. Просто и Нине и Клаве было страшно, и они с удовольствием не пошли бы. Но раз они родителей не упрашивали, те согласились их отпустить.
