Кирилл Кащеев - Долг ведьмы
– Будем надеяться, больше за нами никто не следит. – Ирка отвернулась.
Далеко позади, в лодочке, уже ставшей неразличимой точкой на горизонте, постанывающий гребец снова взобрался на скамью… темный капюшон упал, открывая треугольные ушки и разноцветную мордочку пестрой кошки. Кошка проводила взглядом исчезающую вдали черепаху, разочарованно фыркнула и принялась одним веслом выгребать к берегу.
По раннему утреннему времени движения на реке было немного, рыбацкие лодочки мелькали в отдалении. Глубокая тень упала на панцирь – Черный Воин подгреб к самому берегу и замедлил ход, неслышно скользя под нависающими деревьями.
– А ты не боишься? Этот же… власть, – кивая на Айта, негромко спросил Богдан.
– Если бы я не научился хранить тайны, доверенные мне ради моего же блага, мне никто бы не помогал! – раздраженно бросил Айт.
– Правда, мря, – не оглядываясь, подтвердил сидящий на переднем крае панциря кот. – Но мы этим перевалочным пунктом все равно больше пользоваться не будем – я букентавра предупредил.
Черный Воин двинулся прямо на берег – росшая впереди стена кустов и травы казалась монолитной. Высокая осока захрустела под тяжелыми лапами – и громадная черепаха неторопливо вползла в маленькую бухту, наполовину занятую китайской джонкой под свернутым парусом. Стоящий на носу невысокий жилистый человечек в синем костюме-пижаме и конической шляпе издал резкий предостерегающий крик. Трое его товарищей в таких же «пижамах» и шляпах прекратили кидать на берег тюки с товаром… Раздался свист металла – и в смуглых руках появились изогнутые мечи.
– Китайский меч дао с односторонней заточкой, – невозмутимо прокомментировал Богдан, даже не делая попыток схватиться за собственный меч. – Конкретно – янмао дао, слабоизогнутый.
Четверка китайцев на миг замерла – Иркин кот сиганул на голову Черному Воину и замер там в картинной позе кошки-копилки, только глаза то расширялись, то сужались, отслеживая каждое движение китайцев. Сморщенный старик шагнул вперед, отодвигая за спину своих более молодых спутников, и медленно, держа руки на виду, положил меч на борт лодки. Сложил руки перед грудью и степенно поклонился.
– Великая часть лицезреть перед собой воина-черепаху и кота счастья, хоть и скрывающего свою счастливую масть.
– Конфуций[5] сказал: «Не предполагать обмана, но сразу распознать таковой – разве не в этом мудрость?» Приятно иметь дело со столь мудрым человеком, – кот поднял лапу и помахал ей будто с трибуны.
Ирка сообразила – кошечки с лапкой, фэн-шуйные кошки счастья, которых можно купить в любом магазине сувениров, – они ведь чаще всего пестрые! Как этот старик распознал под краской настоящую масть кота?
Беззубая улыбка заставила и без того морщинистое лицо старика еще больше сморщиться:
– Мао сказал: «Простолюдины – самые умные, аристократы – самые глупые!» Мы тут все простолюдины. Чем эти простые люди могут служить могучим духам? – Старик снова поклонился.
– Удовлетвори нашу просьбу, как Великий Учитель удовлетворил просьбу своего ученика Жань Ю, когда тот просил зерна для матери, – кот тоже сложил передние лапы и поклонился. – Одолжи нам свою лодку.
– Мэн-цзы[6] сказал: «Когда мы, ища, приобретаем, поиски содействуют приобретению, и то, что мы ищем, находится внутри нас самих», – старик поклонился. – Лодка нам самим нужна, о благородный кот.
– Но тот же Мэн-цзы сказал: «Когда мы ищем в соответствии с дао, а приобретаем только то, что предопределено, – в этом случае поиски не содействуют приобретению и то, что мы ищем, находится вне нас». Дай лодку, мудрый старик, и будет тебе счастье! – угрожающе выгибая спину, муркнул кот.
– Мао сказал: «Всякий, кто стремится поживиться на чужой счет, непременно кончает плохо!» – тоже угрожающе подхватил старик, а его спутники шагнули ближе, щетинясь клинками.
– А еще он сказал: «Существует серьезная тенденция к капитализму среди хорошо обеспеченных крестьян», – уже почти рычал кот.
– Довольно! – Айт шагнул к поручню галереи на панцире, позволяя старику себя увидеть. – Отправишься к новому управляющему Торжищем – и получишь за свою лодку и товар… – Айт неприязненно покосился на тюки с контрабандой. – Получишь втрое. Только ваша одежда мне нужна тоже.
– Воистину, обещано нам было счастье, и вот оно – счастье, ибо узрели мы дракона, – старик снова поклонился. – Только что скажут о нас: узревшие дракона ушли от него голыми?
– Скажут, что ушли, – многозначительно обронил Айт.
Запрокинув голову, старик некоторое время глядел на стоящего на панцире черепахи черноволосого парня, а потом медленно и почтительно склонился.
– Дракон использует силу, не замечая ее, но даже гора не может устоять! – торжественно провозгласил он и дребезжащим фальцетом гаркнул: – Снимайте штаны, бездельники, не заставляйте Великого Лун ждать!
– Ты по-прежнему считаешь, что китайцы – не настоящие? – брезгливо вертя в руках ношеные синие штаны, спросила Ирка.
– Были б не настоящие, стоило б завести среди них хоть парочку покрупнее, – процедил Айт, разглядывая синие штанины, болтающиеся на ладонь выше щиколоток, и злобно нахлобучил коническую шляпу.
– Фффффууу! – Черный Воин поднял голову и тихо подул в развернутый бумажный парус. Носом раздвигая заросли, джонка скользнула прочь из потайной бухточки.
Парящий в небесах черно-красный огненный дракон спустился пониже… и тут же равнодушно взмыл в небо. По реке плыла одна из бесчисленных лодочек забавных желтых человеческих существ. Девичий голосок тихонько выводил:
Гром побед, народ ликует,
У руля Великий кормчий…
Лодочка выплыла на стремнину и заскользила в сторону Целебных Источников. У черно-красного дракона это подозрений не вызвало – мало ли таких лодчонок снуют по Молочной – что ж, за каждой следить?
– Допустим, по дороге к Источникам нас и не заметят. А дальше как? – сдвигая шляпу на затылок, спросила Ирка.
Кот поднял на нее туманный философический взор:
– Конфуций сказал: «Я не возьму в бой ни тех, кто с голыми руками идет на тигра, ни тех, кто, не ища брода, бросается в реку. Я возьму тех, кто занимается делом с осторожностью и добивается успеха, заранее составляя план!»
– А Ирка Хортица сказала, что кому-то сейчас оторвут хвост и это будет точно не Конфуций!
– Вот так сила берет верх над мудростью, – обиженно распушился кот. – Ладно, мря, слушайте… – И кот принялся излагать свой план, попутно с наслаждением любуясь, как изумленно распахиваются глаза у девчонок, довольно скалится Богдан и зло щурится Айт.
Темная, словно нарисованная китайской тушью джонка плыла по звездно мерцающим водам Молочной. Поднятый парус тонким силуэтом рисовался на фоне отливающего фиолетовым диска луны. На мачте, мечтательно глядя на луну, сидел кот.
Ирка развесила на корме выстиранную синюю куртку, и, оставшись в одном купальнике, тихонько, чтоб никого не разбудить, скользнула за борт. Искрящаяся звездная прохлада погладила тело, в один миг вымывая усталость из мышц. Джонка двигалась неторопливо, Ирка рискнула отплыть в сторону – даже если отстанет, перекинется и догонит на крыльях. Каждый взмах руки поднимал над водой звездные искры – молочно-белая днем, сейчас вода переливалась мириадами огней, если опустить лицо в воду, звездная россыпь начинала складываться в неведомые созвездия – одно, второе, третье, они перетекали друг в друга, завораживая необычными и странными рисунками. Ирка почувствовала, как начинает кружиться голова, и перевернулась на спину, глядя в черное бархатное небо. Течение несло ее следом за джонкой, точно она сама была маленьким корабликом. Нехорошо, конечно, наднепрянской ведьме восхищаться чужой рекой, но дома так не поплаваешь. По жаре Днепр у берегов начинает цвести, и отнюдь не как розовая клумба, а скорее как застоявшаяся лужа. А посредине суровое течение обязательно пригонит к опорам моста или вообще уволочет под неторопливо чухающую угольную баржу, и хорошо, если знакомые водяник или русалка помогут выбраться. А и помогут, так потом замучают жалобами на грязное дно, на воду, в которой рыба дохнет, на радужную пленку, весело переливающуюся на поверхности поблизости от заводских стоков. Водяник, будучи при жизни человеком относительно грамотным, еще и начнет риторически вопрошать, скоро ли их Днепр вспыхнет, как кливлендская Каяхога в 69-м году. Ирке только и оставалось, что сочувственно кивать и горестно разводить руками, потому что очистить ее реку не смог даже Айт в полной Силе – дышащие на ладан заводы прибрежных городов были неспособны платить зарплату рабочим, а уж на очистные сооружения у них не хватало совсем. И с каждым годом не хватало все больше и больше – из труб валил вонючий черный дым, над городами грязно-коричневым куполом смыкался смог, а экран счетчика нитратов становился такого же тревожно-алого цвета, как и клубника на прилавках. Даже урны в городе исчезали, сменяясь аккуратными кучками гниющего мусора, словно жители наднепрянских земель задались безумной целью как можно скорее превратить свои города в смердящие помойки.
