Брайан Джейкс - Двое с «Летучего голландца»
— Да уж, если б у тебя мозги были такие, как твой желудок, ты бы у нас уже давно стал премьер-министром. Ни больше ни меньше!
— А что у премьер-министра тоже большой желудок? С чего бы это, как ты думаешь, Хват?
— Что? Что ты несешь? Спи уж лучше, Тумба!
— Можно и я сосну, Хват? — задрал ноги на приборный щиток Чудила.
Хват снял одну руку с руля и больно ущипнул Чудилу.
— Нет, нельзя! Держи глаза открытыми и следи за дорожными знаками!
Глава 41
«Будь сердцем добр, и чист и верен, как огонь. Пусть свет Святого Марка донесет мои слова до тебя. Э. д. У.».
Эми уже в третий раз зачитала эти слова дамам и мистеру Брейтуэйту, сидевшим в наступивших сумерках вокруг стола.
Вошел Бен с зажженной свечой в руках.
— Джон велел мне принести вам свечу, а то вы испортите глаза, вглядываясь в эту бумагу.
Миссис Уинн не признавала ни газового, ни электрического освещения, она придерживалась старых порядков, и в ее гостиной стояли четыре красивые керосиновые лампы. Бен зажег одну на камине, две — на подоконниках. Он поднес свечу к фитилю четвертой — самой большой лампы с высоким стеклом и основанием кремового цвета. Эта лампа стояла на том столе, где лежал листок, и, загоревшись, засияла мягким, ровным светом.
— Ну, теперь вам будет легче думать, — усмехнулся Бен, — по крайней мере, будете видеть, над чем голову ломаете. Миссис Уинн, я пойду, пройдусь с мужчинами.
На лбу старой леди пролегла озабоченная морщина.
— Ага, вот о чем вы договаривались в кухне. Я так и знала! Как только услышала про телеграмму о тех типах на автомобиле. Смотри, Бен, будь осторожен, слушайся сержанта Паттерсона, эти негодяи — народ опасный.
В голубых глазах странного юноши с моря мелькнуло нечто, подсказавшее миссис Уинн, что ему приходилось встречаться с опасностью много раз. Он ласково погладил ее по плечу, и от этого прикосновения ей стало легче на душе.
— Мы обо всем позаботимся, нас вон сколько: мистер Маккей, Джон, Уилл, Алекс, сержант и я. Можете на нас положиться. Только не открывайте никому, сперва посмотрите в окошко, кто идет. На всякий случай оставляю вам Неда.
Маленький Уиллум доигрался до того, что заснул на диване среди подушек. Эйлин укрыла его старым пледом. Нед уселся у ее ног.
Эйлин похлопала Лабрадора по голове:
— Хотела бы я видеть, кому удастся пройти мимо Неда без его на то разрешения. Иди, Бен. С нами все будет благополучно.
— Будь осторожен, Бен! — взяла его за руку Эми. — Желаю удачи!
Бен остановился на пороге, откинув со лба волосы, и обвел всех зорким взглядом голубых глаз.
— И вам удачи, друзья! Не волнуйся, Эми. Я присмотрю за Алексом. А ты, Нед, держи ухо востро! «Ладно, дружище, — мигнул Лабрадор, — я только провожу тебя до дверей».
Когда молодые люди уехали, мистер Брейтуэйт вдруг принялся сосредоточенно ходить из угла в угол.
— Посмотрите, Уинни, как этот старикан дерет себе голову, — прошептала Хэтти на ухо миссис Уинн. — У него уже все плечи будто тальком засыпаны.
— Ш-ш… он размышляет, — подавила улыбку старая леди.
Вдруг мистер Брейтуэйт остановился и поднял палец, будто собирался произнести речь:
— Хм… хм! Мне подумалось… э… э… что надо бы вставить зажженную свечу в один из подсвечников… Да, да… именно, посмотрим… что если свет от Святого Марка откроет нам… э… э… кое-какие слова… Попробуем?
Миссис Уинн выдвинула ящик стола.
— Думаю, вреда от этого не будет. Вот свечи, они у меня здесь лежат.
Библиотекарь взял у старой леди свечку и соскреб ключом от библиотеки воск с ее нижнего конца, чтобы она вошла в золотой подсвечник. Когда свеча загорелась, мистер Брейтуэйт застыл, держа в одной руке подсвечник, в другой — листок с надписью.
— Так… так… так! Ну-с, посмотрим!
Он растерялся, не зная, что делать дальше. На помощь ему пришла Сара, мать Уилла, ее голос дрожал от нетерпения:
— Дайте-ка мне, я, по-моему, догадываюсь, что нужно! — и она чуть ли не выхватила из рук старого ученого листок и подсвечник.
Глядя, как Сара держит бумажку над пламенем свечи, Эми забеспокоилась:
— Смотрите, осторожней! Бумага может вспыхнуть!
Но старушка спокойно водила листком взад и вперед над огнем:
— Когда я была маленькая, мы с другими ребятишками часто посылали друг другу письма-невидимки. Писали их очень даже просто: уксусом, или лимонным соком, или яичным белком. Смотрите! Я была права! ' На листке что-то показалось! Глядите!
И действительно, от тепла свечи на бумаге проступили какие-то знаки! Правда, очень бледные, но все же различимые.
Изучив листок, библиотекарь сокрушенно покачал головой:
— Опять в сущности ничего! Только, так сказать, значки: штрихи и точки.
Женщины склонились над столом, всматриваясь в странные пометки.
— Я, конечно, читать-писать не умею, — в сердцах воскликнула разочарованная Хэтти. — Только вижу, ничего тут и не написано. Голову дам на отсечение, эти закорючки никто не сможет прочесть!
— А вы что считаете, сэр? — посмотрела на старого ученого мать Уилла.
Он с непонимающим видом уставился на листок:
— Э… э… я склонен… э… согласиться с мисс Хэтти.
— А ты, детка, что думаешь об этой писанине? — мать Уилла перевела взгляд на Эми.
Девушка взяла в руки второй листок, на котором виднелись только точки и штрихи.
— А я бы попробовала положить один листок на другой, вдруг тогда получится надпись?
— И я бы попробовала, — захлопала в ладоши Эйлин. — Давайте соединим их!
Эми наложила более тонкий листок на более плотный, выправив их так, чтобы первая точка на верхнем совпала с первой точкой на нижнем:
Миссис Уинн расцеловала Эми.
— Спасибо тебе, деточка! Умница ты наша!
Старый ученый-библиотекарь упал в кресло и покачал головой:
— Тонкий листок на плотный — и знаки совпали! А я-то не додумался! Хм… хм… видно… э… э… старею! Да… старею!
Глава 42
Деревенская площадь будто спала — все ставни на окнах лавок были закрыты. Листья боярышника покрывала густая пыль, в воздухе не чувствовалось даже намека на ветерок.
Часы в окне конторы адвоката показывали десять минут после полуночи. Темные облака затеняли свет бледного полумесяца; после длинного летнего дня было тихо и душно.
В тени деревьев, в двуколке, держа натянутые вожжи, сидел устрашающего вида субъект со спутанной бородой, прикрытой обвисшими полями шляпы. Он вертел головой туда-сюда, следя за всеми подступами к деревенской площади.
Бен и Алекс, притаившись в кустах у Хэдфордской дороги, первыми услышали тарахтенье приближающегося автомобиля. Не произнеся ни слова, они бок о бок ринулись на площадь.
Мрачный субъект повернулся к запыхавшимся молодым людям:
— Увидели их?
— Нет, только услышали автомобиль.
— Едут по Хэдфордской дороге, сейчас будут здесь. Субъект кивнул.
— Ладно, молодцы. Бен, веди со Станционной улицы мистера Маккея. А ты, Алекс, беги за Уиллом на Школьную улицу. Оттуда в полицейский участок. Встречусь с вами там. А теперь спешите, но запомните — им на глаза не попадайтесь!
Хват остановил машину почти у самой площади. Сбросив перчатку, сорвав с глаз очки, он прижался лбом к рулю и пробормотал:
— Чапелвейл, слава тебе, Господи!
— Считаешь, что мы на месте, Хват? — с сомнением спросил Тумба. — Откуда ты знаешь, что это Чапелвейл?
Чудила покачал головой, удивляясь несообразительности Тумбы.
— Оттуда, что мы проехали указатель, где было написано «Чапелвейл». Но вы-то небось опять все дрыхли?
Тумба поправил на голове цилиндр и потянулся.
— А что плохого, если и вздремнули чуток? Сейчас уже ночь, заметь. А у меня от голода кишки сводит. Где бы нам раздобыть еды? Ты ведь обещал, Хват!
— Слушай, Тумба, затихни, а? — Хват обеими руками растирал себе виски. — Забудь хоть на минуту о своем брюхе. Болтун, ты не спишь?
— Богу ли я спать, когда у бедя из доса течет, как из крана! Как ты бог даучить его бить бедя, Хват!
Хват угрожающе поднял палец:
— Если я услышу еще хоть слово, Болтун… Но его потянул за рукав Чудила:
— Хват! Хват!
— Тут я, — выдернул руку Хват. — Нечего сдирать с меня пиджак! В чем дело?
— Какой-то старый хрыч наблюдает за нами, — показал в сторону деревьев Чудила. — Вон, гляди! У него повозка и лошадь.
Хват вышел из машины и кивнул своей команде.
— Что ж, нас четверо против одного. Пойдем, узнаем, чего ему надо!
Страшный тип, а на самом деле это был переодетый старый моряк, взирал на приближающуюся четверку с высоты своего сиденья.
— Ага, добрались наконец, голубчики, — голосом, исполненным презрения, произнес он. — Считаете, самое подходящее время браться за дело?
— Мы заблу… Уф!
От удара в живот, который влепил ему Хват, у Болтуна перехватило дыхание. Хват же сплюнул в пыль и с самым хамским видом уставился на Джона.
