Владислав Крапивин - Мальчик со шпагой
– Рейка нужна? Так и быть, уделю… В кино-то позовете?
– Конечно, Игорь Васильевич! – обрадовался Серёжа. – Мы всей школе будем показывать. Не для себя же снимаем.
Рейки для декораций нужны были до зарезу.
– Берите вон те, за верстаком, – разрешил Игорь Васильевич.
Барабанщики полезли за верстак.
В дальнем углу мастерской два
семиклассника опиливали ножовками деревянные бруски для планшетов.
Белые кубики-обрезки падали на темные половицы и ярко загорались под солнечным лучом. Серёжа вспомнил барабанщиков в лаборатории и усмехнулся. И тут же встревожился: "А Димка?" Димка так и не подошел, когда кончились у барабанщиков "арестантские" минуты.
Значит, правда, обиделся.
И словно в ответ на беспокойную мысль, услышал он Димкин голос:
– Олег! Сергей! Тревога!
Димка стоял на пороге мастерской – в берете, в сандалиях, в летней форме и в незастегнутом, наброшенном на плечи пальтишке. Разгоряченный, с отчаянными глазами.
– Там в отряде какие-то… Данилка один!
Олег молча рванул с себя пальто, закутал им Димку с ногами, взял в охапку и выскочил на крыльцо. Встревоженным барабанщикам приказал:
– Бегом в отряд!
Серёже велел:
– Давай в кузов. Держись там.
Вместе с Димкой втиснулся в кабину и сказал водителю:
– Жми.
Машина взвыла и рванулась.
От школы до отряда три с половиной квартала. Они пролетели их за минуту. Серёжа прыгнул из кузова и вслед за Олегом кинулся в дом.
Прежде всего Серёжа увидел Данилку. Тот стоял у знаменного шкафа, прижимался к его прозрачной стенке локтями и лопатками. Перед собой на уровне груди он держал рапиру – одна ладонь на рукоятке, другая на клинке. Рапира была полусогнута в стиснутых руках.
Данилка плакал. Может, он и сам не замечал, что плачет. Он смотрел зло и напряженно, а мелкие слезинки ползли по щекам.
Кроме Данилки, в комнате находилось еще три человека. Незнакомые и взрослые. У окна стоял мужчина в меховой шапке пирожком. У него были круглые очки и маленький, нерешительный подбородок. И на худом щетинистом лице проступала растерянность. Он словно хотел сказать: "Ну зачем уж так-то?.."
У пирамиды с барабанами сидела дама в меховом пальто. Стул терялся под ней. Дама была необъятных размеров, а ее ноги – каждая толщиной с Данилку. Лицо дамы своей выразительностью напоминало новую сковородку.
Третий, в распахнутом полушубке, стоял к двери спиной, прижимал к уху телефонную трубку и, высоко поднимая голову, говорил с расстановкой:
– Алло! Я просил дежурного по райотделу милиции! Запишите вызов! Нападение несовершеннолетнего хулигана на работников домоуправления! С оружием! В детском клубе по улице Красноармейской, дом пять. Приезжайте… Я? Я новый домоуправляющий этого микрорайона. Сыронисский Леонид Васильевич. Сыро-нис-ский. Два "эс"…
– Не ломайте комедию, гражданин Сыронисский, – пренебрежительно сказал Олег розовой лысине, которая виднелась из-за лохматого воротника. – Телефон не работает вторые сутки.
Домоуправляющий аккуратно опустил трубку и развернулся в сторону Олега. Дама тоже развернулась, стул под ней запищал. У человека в очках приоткрылся рот.
Сыронисский обрадованно сказал:
– А! Наконец-то.
– Что "наконец-то"? – холодно спросил Олег.
– Наконец-то вы появились! Кто вам позволил оставлять без присмотра клуб?
– Как это "без присмотра"?
– Вот так! Без взрослых!
– Что дальше? – спросил Олег.
– Не "что дальше", а я спрашиваю…
– Вы странно спрашиваете, – перебил Олег. – Вы всерьез считаете, что я буду вам отвечать?
– Считаю, что будешь! Иначе мы…
– Тихо, тихо, – сказал Олег. – Здесь дети. И не забывайте, что обращаться надо на "вы". Вас учили, не правда ли?
Гражданин у окна взволнованно поправил очки и воркующе заговорил:
– Ну, молодой человек… Дети здесь были одни, и если что-нибудь случилось бы…
– Как видите, если что-нибудь случается, я появляюсь быстро, – сказал Олег. И обратился к Данилке: – Что произошло, Вострецов?
Данилка глотнул, опустил рапиру, оттолкнулся спиной от шкафа и отрывисто заговорил:
– Олег, они пришли… Я говорю: "Здравствуйте, вы к кому?" А она… – Данилка подбородком указал на даму. – Она говорит: "Ну-ка, где тут ваш руководитель?" А потом даже слушать не стали. Везде ходят, все трогают. Декорации уронили. Потом давай говорить, что мы пожар наделаем. Димка им сказал, что здесь нельзя посторонним, когда тебя нет, а они его взяли за руку – и в сторону… Да еще кричат: "Ты как со старшими разговариваешь!"
– Так… – жестко сказал Олег и взглянул на Серёжу.
Серёжа сунул в карманы кулаки. В нем начинала звенеть напряженная злость. Как всегда, когда он встречался с людьми нахальными и сильными от этого нахальства.
За спиной взволнованно и сердито сопели барабанщики.
Серёжа нащупал в кармане двухкопеечную монетку, повернулся к ребятам. Ближнему из них, Рафику Сараеву, быстрым шепотом сказал:
– Телефон Генки Кузнечика помнишь? Позвони ему, скажи: капитанов сюда.
Димка, уже сбросивший оба пальто – Олега и свое, сунулся вперед.
– Данилка, ты скажи, как они… Чтоб выгнать нас…
– Ага… – Данилка снова сердито переглотнул. – Они еще ходят и разговаривают: "Пора их выселять отсюда…" Я тогда сказал Димке, чтоб за вами бежал… А они зашли сюда, в кают-компанию, и тоже все стали трогать. Я подумал, что они и знамя щупать начнут, и встал к шкафу. А они мне говорят: "Иди за вашим руководителем". Я сказал что не могу, потому что на вахте. А они: "Ничего с твоей вахтой не сделается…" Я, конечно, не пошел никуда. А они опять говорят: "Уходи тогда отсюда, нам совещаться надо". Я опять не пошел…
– Вот-вот! – неожиданно визгливым голосом перебил Сыронисский. – Три взрослых человека его просят уйти, а он, сосунок, характер демонстрирует!
– Потрудитесь не перебивать, когда говорит командир вахты, – сказал Олег. – У нас это не принято.
– Плевать мне на то, что у вас не принято или принято! – взвился Сыронисский.
Серёжа не выдержал:
– Плюйте у себя в кабинете. Я здесь сегодня пол мыл. И так следов нашлепали…
И тут зашевелилась молчаливая дама. Капризным басом она сказала:
– Вот если собрать ихних родителей да спросить, как он ихних детей воспитывает… – Она повернулась к Олегу и ткнула в его сторону варежкой. Стул под ней заверещал, как живой.
– Может быть, вам пересесть на диван? – вежливо спросил Олег. – Стулья у нас в основном на ребят рассчитаны.
– А ничего твоим стульям не сделается! – отрезала дама. – Ты лучше скажи: правильно ты их воспитываешь?
– Правильно я их воспитываю, – сказал Олег.
– Значит, пускай они как хочут себя ведут? На взрослых людей пускай с саблей кидаются? – жалобным баритоном вопросила дама.
– Между прочим, – опять воркующе вмешался человек в очках, – Антонина Михайловна – председатель уличного комитета. Она при исполнении, так сказать, общественных служебных обязанностей.
– Я тоже при исполнении, – огрызнулся Данилка почти весело. Он уже пришёл в себя. – Я не кидался на них, Олег, честное пионерское! Только схватил клинок из пирамиды и встал к флагу. Потому что они знаешь что? Вот он… – Данилка рапирой махнул в сторону Сыронисского, – как схватит меня за плечо да как толкнет к двери! Я и полетел. Только не в дверь, а в угол, потому что ногой зацепился… Вот тогда я и взял рапиру… Олег, пускай они теперь сами крепость чинят. Я не виноват. Он толкнул, я и полетел…
Серёжа и Олег разом взглянули на макет замка в углу у двери. Краем глаза Серёжа заметил, как Олег побелел. А самого Серёжу от пяток до затылка словно прошило иглой: это был мгновенный удар страха. И такая же мгновенная радость: как хорошо, что утром заело раму!
Передняя стена замка с воротами и угол башни были сильно промяты внутрь. Но самая большая вмятина – по форме Данилкиной спины – оказалась на холме, усаженном деревцами из зеленой резиновой губки. Вдребезги разрушен был подвесной мост.
Олег, словно не веря чуду, стремительно глянул на Данилку, потом подскочил к макету, приподнял его и начал шарить под холмом. Серёжа быстро подошел.
– Олег, да все в порядке, – торопливым шепотом сказал он. – Ну не бойся, Данилка-то живой. Я стержень утром вытащил, чтобы окно открыть.
Олег выпрямился, передохнул. Рукавом вытер лоб. Повернулся к Сыронисскому. Сказал сквозь зубы:
– Слушайте, вы… Никто не заставит вас ремонтировать эту вещь. Для такого ремонта нужны руки и головы…
– Вы хотите сказать, что у нас нет голов? – оскорбленно осведомился гражданин в очках.
– Именно! – отчетливо сказал Олег. – Иначе вы сообразили бы, что поднимать руку на ребенка – преступление… Вот здесь, – Олег щелкнул по папье-маше, – под макетом стальной каркас. Только случайно сегодня утром вынули осевой прут. Иначе бы он проткнул мальчика навылет!
