Михаил Водопьянов - Полярный летчик
– Товарищ генерал! Лётчик Хосе доставил из Мадрида профессора-хирурга!
Командир бригады встал. У этого бывалого воина была на удивление мягкая, добрая улыбка.
– Отбросим псевдонимы. Для вас я просто Матвей Михайлович. Как вас зовут?
– Александр Шухов!
– Значит, Саша! Большое спасибо, друг, за то, что привезли вовремя медицину.
Улыбка сошла с лица Лукача, и он стал озабоченно грустным.
– Если бы вы знали, какой Анри правильный товарищ… Почему убивают и тяжело ранят самых лучших людей? А?.. Спасёт его ваш профессор?
– Думаю, что обязательно спасёт!
– Спасибо! Я тоже хочу так думать!
В соседней комнате Смитсон с врачом бригады стали готовиться к операции. Медсестра пронесла туда ведро воды. За дверью зашипел примус.
Лукач, не находя себе места, бегал по комнате. Он остановился вдруг перед Шуховым, положив ему руки на плечи, попросил:
– Моё присутствие здесь совсем необязательно, может быть, даже нежелательно. А глубокую разведку надо сделать во что бы то ни стало. Вот что, друг Саша, покатайте меня хоть четверть часика над фашистскими позициями. Совсем недолго! Что вам стоит, а польза от рекогносцировки будет огромная!
– Со всей душой, но вот горючего маловато!
– Бензин пожалел для соотечественника! Вот жмот! За пятнадцать минут вернёмся как миленькие! Я дам команду, может, мои молодцы найдут авиационный бензин! Верну долг с гаком!
Летали больше часа.
Генерал Лукач вернулся в штаб, довольный увиденным.
– Дела идут неплохо. Можно сказать, хорошо! – говорил он своим штабистам, склонившись над картой. – Не позже чем через день-два пойдём в решительную атаку силами всей бригады. А батальон Домбровского надо перекинуть вот сюда… Да пусть батальон идёт открыто, днём, с песнями… Нехай они думают, что к нам подошли большие подкрепления. Ночью домбровцев тайно вернуть обратно… Ясна задумка?.. А как Анри? Операция сделана?
– Профессор считает, что раненого удастся спасти. Но перевозить его сейчас нельзя. Профессор решил на время остаться здесь и, как он говорит, будет «вытаскивать молодого человека с того света, а то ведь он может и в ад угодить»!
– Значит, Саша, – повернулся генерал к лётчику, – вы можете возвращаться! Благодарю за службу!
Шухов постеснялся спросить про бензин и очень жалел потом об этом. К самолёту горючего не подвезли. Впрочем, это было не так уж страшно. Судя по бензомеру, на обратную дорогу, правда в обрез, должно хватить.
Когда Шухов осматривал свой самолёт и объяснял бойцам, караулившим его, какая от них потребуется помощь при взлёте, из-за ближних холмов донеслась песня. Сначала был слышен мощный бас запевалы, и затем песню дружно подхватили сотни голосов, «Домбровцы идут», – понял лётчик. Слова песни с грехом пополам ему перевели:
Далёк наш край родной,
Но мы готовы в бой
За тебя, свобода…
Испания с тобой!
После пробы мотора лётчик выключил его и вылез из кабины. Под его руководством бойцы осторожно развернули машину. Можно лететь!
Шухов поднялся опять в самолёт, закрепил ремни, пошевелил плечами – не давят ли где лямки парашюта, – опустил на глаза очки, с помощью сжатого воздуха в баллоне вновь запустил мотор. Ещё раз махнул рукой на прощание, вырулил, дал полный газ, и «Р-5» пошёл на взлёт.
Мальчишки не подвели
Самолёт только ещё набирал высоту, как показались впереди, около Арганды, семь вражеских бомбовозов, сопровождаемые истребителями. Ярко освещенные солнцем, они шли низко, и густая тень от них ползла по вздыбленной бомбёжками земле. Встреча с ними, само собой разумеется, никак не входила в планы Шухова. Он резко бросил самолёт вправо и стал петлять между высокими холмами, которых здесь было так же много, как бородавок на коже жабы. Но кончилась гряда – впереди ровное плоскогорье. Тут уж самолёт будет на виду. Одно лишь спасение – спрятаться в облаке, нависшем над горизонтом. Но до него добираться с подъёмом километра полтора, а то и два. «Пока буду лезть в гору, меня засекут!» – подумал Шухов. Но другого выхода не было.
Произошло так, как он ожидал. С тревогой увидел лётчик, как истребитель «фиат» отделился от строя и помчался ему наперерез. Шухов, поддавая газ громко взревевшему мотору, шептал, сам того не замечая: «Поднажми, миленький! Ещё немного поднажми. Сейчас долетим и спасёмся!» Успел всё-таки! «Красный чертёнок» первым врезался в серую облачную муть. Шухов стал описывать небольшие круги, стараясь не выскочить за облака. Лишь бы не столкнуться с «фиатом», пилот которого, вероятно, так же ничего не видит, как и он. Сколько прошло минут этой смертоносной игры в прятки, Шухов не знал. По нельзя же вечно кружиться в облаке. Будь что будет! Самолёт выскочил навстречу солнцу, и Шухов чуть не запел от радости: преследовавший его истребитель догонял своих. Как видно, фашистский пилот не решился влезать в облако. Не такая уж была завидная дичь этот «Р-5», чтобы стоило продолжать рискованную охоту!
Шухов опять нырнул в облако. Покружил ещё немного, чтобы дать вражеским машинам подальше уйти, и стал снижаться.
Опасность миновала. Но новая беда – лётчик потерял ориентировку! Чтобы выяснить, куда летит самолёт, надо сверить местность под его крылом с картой.
До боли в глазах Шухов искал на земле знакомые ориентиры – мельницу, взорванный мост через реку, костёл на высоком месте, – которые он заметил, когда летел сюда. Искал и не находил.
Мотор работал ровно, но вдруг закашлял, как простуженный. Вот это да! «Еды» ему, чёрту прожорливому, не хватает! Шухов не отводит от бензомера глаз… Горючего в баке ещё километров на сто полёта, а мотор уже не громко кашляет, а потихоньку чихает. Выходит, врёт бензомер! Ещё одно «апчхи», и мотор замирает. Надо планировать на вынужденную!
Шухов вспомнил Дальний Восток, где он служил одно время, сопки, тайгу. Там он научился сажать машину в любых условиях. Но, кажется, там было легче. Перед самолётом простиралась узкая рыжая долина со скошенной травой и пологими холмами по сторонам. Вполне достаточно места для посадки. Но по долине разбросаны в беспорядке огромные камни. Как бы не наскочить на них!
Присмотревшись, пилот решил садиться у самого склона – там вроде поменьше каменных препятствий. Послушный самолёт бесшумно коснулся колёсами земли и, слегка подпрыгивая, пробежал расстояние более короткое, чем всегда, будто понимал всю сложность посадки.
В самом конце пробега, когда скорость почти угасла, Шухов, энергично действуя рулями, сумел обвести его вокруг большого камня.
Самолёт ткнулся в большой стог сена, чуть не развалив его, и замер.
Лётчик отстегнул парашютные лямки и выпрыгнул из кабины. Где он находится, Шухов не имел представления, но понимал, что недалеко от линии фронта. И в самом деле – хорошо слышна была артиллерийская канонада, недалеко за холмами застрекотал и замолк пулемёт. Чьи там позиции – республиканцев или фашистов?
Шухов курил в раздумье, не зная, что предпринять, когда увидел бегущих к нему мальчишек. Их было двое, и они стремглав неслись, почему-то молча, и один из них, побольше ростом, даже приложил палец к губам. Лётчик сразу понял, в чём дело. Увидя ребят, он очень обрадовался – мальчишки не подведут, помогут в беде.
Когда запыхавшиеся мальчики остановились перед ним, он тихо спросил, ткнув рукой в сторону холмов:
– Фашисто?
– Си, камарада! (Да, товарищ!) – прошептал мальчик. «Попал как кур во щи!» – подумал Шухов и вытащил из кармана словарик.
Мальчишки всюду мальчишки! И в Испании тоже. Они как зачарованные осматривали самолёт. Один из них погладил борт машины и засмеялся:
– О-о! «Дьяболито рохо»!
Пора было знакомиться. Шухов протянул руку и назвал себя:
– Хосе!
Мальчишки недоверчиво смотрели на него. Хотя лётчик был и одет почти как все бойцы-республиканцы, в синее «моно» – холщовый комбинезон, и поверх него «касадоре» – кожаную куртку, он мало походил на испанца.
– Франсе? – спросил после недолгого молчания мальчик.
– Но! Авиадоре русо!
– Амиго совиетика! – заулыбались ребята.
– Паблито! – представился высокий паренёк. Ему было лет двенадцать-тринадцать. Под его чёрными, давно не стриженными вьющимися волосами, падавшими на лоб, неожиданно ярко голубели большие глаза. Дочерна загорелый мальчик был строен и быстр в движениях.
Тоже смуглый, темноглазый, Энрико был пониже, видимо, помоложе и более медлителен, чем его товарищ.
Мальчики, перебивая друг друга, стали быстро что-то спрашивать. Слов Шухов не разобрал, но понял, что их интересует причина его вынужденной посадки.
– Газолина! (Бензин!) – сказал он грустно и развёл руками. – Но газолина!
То и дело листая словарик в поисках нужных слов, но больше прибегая к языку жестов, лётчик узнал от ребят, что их деревня совсем рядом за холмом и что она занята на днях фашистами.
