Геннадий Михасенко - Земленыр или каскад приключений
— Корбероз!
— Здравствуйте, чарики! Да, я Корбероз! Простите, что прибыл раньше срока! Не утерпел. Но обещаю, что и в срок явлюсь, так что готовьтесь!
— Вот мы и готовимся! — обводя рукой комнату, сказал Вася.
— Молодцы! Я сначала хотел было в форточку, да решил, что испугаю малышей, вот и пошёл обычным путём.
— Как это в форточку? — не понял кто-то.
— А вот так! — Фокусник раскинул в сторону руки, которые мигом превратились в крылья, весь сжался в комок, подтягиваясь к крыльям, и стал большим черным вороном. Вылетев в форточку, он тут же вернулся, описал под потолком круг, сел на шкаф, возле цветка, и снова принял облик человека. Ребятня внизу бушевала от восторга. Вот это была настоящая сказка. Конечно, и Васины рассказы были обворожительны, спору нет, но сам Вася не мог выкинуть никакого номера, а этого так не хватало для полноты ощущения сказки.
— Ребята, кто запомнил, как звать дедушку Корбероза? — спросил вдруг Вася и продирижировал, отмеряя слоги, которые отчеканила детвора:
— Ло-пу-шок!
— Нет, так Земленыра звали, а его брата?
— Ко-шу-пол!
— Милости просим, дедушка Кошупол! — с лёгким поклоном проговорил Вася.
Фокусник вскочил на ноги прямо на шкафу, так что оперся в потолок шеей, как Сильвуплет, потом молодо спрыгнул на пол и обнял председателя, шепча:
— Кошупол! Значит, вы нашли Лопушка, моего братца! Какое счастье! — («О! Даже самого фокусника осенило счастье нашей сказки!» — гордо подумал Вася.) — Я знал, я верил, что однажды кто-то из вас, чариков, совершит это открытие! Значит, жив мой старикан! Грустно признаться, но я всплакну, с вашего разрешения! — Корбероз достал белоснежный платок и вытер не то слезы, не то капли растаявшего на бровях инея. — Я думаю, что будет вполне справедливо устроить по этому случаю праздничный обед. Я, например, как всегда, замёрз и проголодался. А вы как?
— Поесть всегда можно! — изрёк Ромка.
— Справедливо! — Фокусник встряхнул носовым платком, тот превратился в огромную скатерть, которая покрыла весь пол, еды на ней пока, однако, не было, поэтому удивление ребят было хоть и жарким, но не полным. Поняв это, Корбероз утешил их:
— Не волнуйтесь, чарики! Уж что-то, а угостить Корбероз умеет на славу. — Он взял со стола ножницы и Любину шариковую ручку и стал настригать ее короткими кусочками, а на скатерть посыпались дымящиеся сардельки. — Наваливайся, чарики, только не жадничайте, всем хватит! Хлеб у каждого в кармане! Ешьте на здоровье! А вот припивать… — Он оглянулся, щёлкнул в направлении кувшина пальцами, но сосуд никак не отреагировал на магический жест. — Не слушается! Ишь ты! — Фокусник щёлкнул еще раз, но и тут кувшин устоял.
Вмешался Вася. Он понял, что волшебная мощь самого кувшина намного выше Корберозовых импульсов, и сказал:
— Дедушка Кошупол, кувшин без команд справляется! Вернее, и под наши команды работает.
Принесли воды, и вскоре чай был готов.
— А чем пить! — прогундосил кто-то.
— Лариса Ивановна, можно временно воспользоваться вашим цветком? — спросил Фокусник.
— Пожалуйста!
На краю шкафа стоял пышный цветок в большой жестяной банке из-под томатной пасты. Корбероз пристально уставился на эту банку, она лопнула, и сверху посыпались, звякая, жёлтые эмалированные кружки, которые ребята живо расхватали, а цветок как стоял, так и, не дрогнув, продолжал стоять.
Пока малыши наслаждались невиданным и неслыханным в Чаре угощением, Вася, Люба, Ромка, Лариса Ивановна и Корбероз, прихватив свою долю, улизнули в библиотеку и устроились за стеллажами. Они беседовали недолго, но фокусник получил ответы на все свои вопросы.
— Да, непросто нам будет встретиться с Лопушком, — со вздохом заключил он. — Во всяком случае, пока я не вижу ясных средств к этому. Грустно признаться, но придётся, очевидно, опять экспериментировать, правда, по-другому. Скорее всего, нам с братом надо будет с двух сторон идти навстречу друг другу, как горнорабочим при прокладке туннеля. Но то, что он жив-здоров и дома — уже счастье, и я вам очень благодарен, чарики! Жаль матушку, не дожила своего века. Необыкновенная была женщина! И все наши с Лопушком странности — от неё, и таланты — от неё же! А в том, что мы талантливы, по-моему, нет сомнений, не так ли? — кокетливо сверкнул глазами Корбероз.
— Конечно! — поддержали ребята. — Клянёмся… памятью Пи-эра!
— Да, Пи-эр оказался чудом, какие мне редко удаются! Будь у меня время, я бы открыл при вашем «Клубе-сказке» школу или, будем скромнее, кружок магов и чародеев! — Это предложение «земленырцы» встретили одобрительным гулом, сдержанным, но таким густым, будто это прогудели все сотни томов на стеллажах. — Но!.. Но!.. Ни о каком свободном времени не может быть и речи, пока я не прижму к своей груди Лопушка! А вот когда мы с ним встретимся, тогда мы непременно сделаем для вас что-нибудь исключительное! Впрочем, поживём — увидим. А клуб вы придумали здорово! И я тут, грустно признаться, ни при чем! — заверил фокусник, обернувшись к библиотекарю. — Этой мысли я им не внушал! Они сами!
Когда вернулись в служебку, скатерть была опустошена, зато крутобоко оттопыривались ребячьи карманы и прогремело сытое «спасибо!»
— Наелись? — спросил Корбероз.
— Наелись!
— Досыта?
— Досыта!
— Еще хотите?
— Хотим!.. Нет! — разноголосо ответила ребятня, и все это утонуло в общем смехе.
— Грустно признаться, чарики, но мне пора в путь. До новых встреч. — Он дёрнул скатерть, ловко окутался ею и замер белым конусом.
Нетрудно было догадаться, что это был прощальный трюк Корбероза, но какой именно? Тихо подождали — ничего. Тогда Вася, начавший чувствовать себя как бы помощником фокусника, подошёл и дёрнул за верх конуса. Под ним было пусто, а скатерть разлетелась на десятки квадратных лоскутков, на которых было написано: красным — «Клуб-сказка», черным — «Корбероз».
Зима 1984–1985 г.
г. Братск
Примечания
1
Ремок, ремки — лохматые обноски, рваная одежда
2
Тростить — говорить, повторять одно и то же, упорно стоять на своём.
3
Ражий — дюжий, матёрый, дородный, крепкий, плотный, здоровый, сильный.
4
Стихи Михаила Ковешникова
![Геннадий Михасенко - Милый Эп[Книжное изд.]](/uploads/posts/books/134767/134767.jpg)