Рафаэль Михайлов - Тайной владеет пеон
Обнял — и нет его. Нет Мануэля, нет Карлоса. Мигэля — и того нет, со старшими ушел. И Хосе Паса, маленького ица, что прятался от Ла Фрутера в их доме, тоже нет: ушел с отрядом. Даже Роситы нет больше.
Осталась Каталина, приезжая из Сан-Пабло. Отца ее, владельца большого ресторана, убили в перестрелке. Так говорится в рекомендации. И еще говорится, что она умеет готовить, сервировать стол. Рекомендацию писал богатый человек. Его знает хозяин отеля в Пуэрто, — иначе бы он не нанял Роситу горничной второго этажа. Хозяин отеля большой, мясистый и, кажется, злой. Глядит он всегда исподлобья, губы кривятся в усмешке, голос прерывистый, резкий, как сирена у катера.
Росите хотелось убежать и не видеть эти маленькие злые глаза и перекошенные губы. Но она вспоминала, как ласково сказал ей дядя Карлос:
— Если очень любишь свою страну и своих друзей, — стерпишь, обживешься, спрячешь чувства.
И она спрятала. Никто в отеле не скажет, что она сочувствует сторонникам Арбенса.[8] Наоборот, старшая сеньора по этажу всегда представляет Каталину американцам как дочь человека, погибшего от руки красных. А если часом раньше она немножко надерзила офицерам,— это ничего, пусть считают, что она вся как на ладони, вспыльчивая, необузданная: меньше присматриваться будут.
— Кто послал Мигэля в отель? — спрашивает бармен.
— Не знаю. Мигэль стучался ко мне.
— Какого дьявола ему понадобилось? Он мог провалить явку!
— Я ничего не знаю, дон Гарсиа...
— Как он держится?
— Мигэль первый хитрец в Пуэрто. Вот как он обращался со мною, — Росита закинула голову назад и, передразнивая мальчишку, протянула: — «Отец не позволял прислуге так говорить с нами...»
— Мальчик всегда был находчив. О чем совещаются офицеры?
— Не знаю. Я видела только угол военной карты, на стене.
— Эх, там не дают даже убирать. Вот уже третьи сутки они заседают. Нужно связаться с Мигэлем... Посмотри-ка сюда... — И бармен показал Росите план отеля.
А офицеры продолжали заседать, и ни один человек не выпускался из отеля. Оперативная группа гватемальских и американских штабистов во главе с матерым диверсантом Генри Фоджером разрабатывала план операции, которую они назвали «Операцией Кондор». Удача укрепила бы позиции новоявленного президента Гватемалы — Кастильо Армаса.
Пока же позиции Армаса были шатки. Его ненавидели пеоны плантаций, — он отменил раздачу им земель. Его ненавидели лесорубы и сборщики чикле,[9] — лучшие лесные выработки и нефтеносные земли он продавал в концессию иностранцам. Его ненавидели матери Гватемалы, — многих их сыновей президент Армас бросил в концлагеря и тюрьмы, многих бандиты Армаса повесили на столбах и деревьях.
Чистильщики сапог пересмеивались: «Любой ботинок мы очистим от грязи, дона Кастильо — не возьмемся».
Банковские служащие, проверяя на свет ассигнации, порою ухмылялись: «Фальшивка, как наш президент!»
Страна была охвачена лихорадкой студенческих волнений, портовых стачек, офицерских заговоров. К тому же у всех на устах было слово «партизаны». И стоило прогреметь выстрелу в окрестностях столицы или Пуэрто, как в движение приходила целая провинция.
Вот почему Кастильо Армас, посоветовавшись со своими вашингтонскими консультантами, направил карательную экспедицию в тот самый район, где действовал самый решительный и бесстрашный вожак пеонов и портовиков — Карлос Вельесер.
Итак, офицеры заседают в отеле Пуэрто, Хусто спит в одном номере с пьяным полковником Леоном, Каталина вернулась в свою каморку и чего-то ждет.
А дон Гарсиа? Что делает он? Тоже спит или тоже ждет?
Нет, у бармена свои заботы. Пересчитать дневную выручку, задвинуть стеклянные створки шкафов с напитками, запереть за собой бар...
Только почему дон Гарсиа запирает бар изнутри и отодвигает створки? Что понадобилось ему за галереей бутылок с ярлыками из всех стран мира? Ах. вот как, сеньор! Вы прячете портативную рацию. А вы знаете, что армасовцы ставят к стенке даже за обычный приемник?
Дон Гарсиа знает это. Но он вызывает своего дружка из окрестностей Пуэрто. У дружка есть тоже своя рация, за которую тоже причитается пуля. По невидимой дорожке в эфире прокладывает себе путь странная для этих тревожных дней просьба: срочно сообщите все, что знаете о старшем сыне землевладельца Орральде, по имени Хусто, приметы, привычки, характер отношений с полковником Леоном.
Дон Гарсиа переживает самые тяжелые часы в своей жизни. Ему нужно получить ответ до утра, а утро близко. Ему нельзя отлучиться из бара, а это странно для служащих отеля. И нельзя, чтоб в баре засиделись посетители, а приезжие так любят ночные кутежи.
— Дон Гарсиа, вы здесь почему?
Скрипучий голос из-за двери принадлежит хозяину. На ответ дана секунда. Задержись с ответом — и скрип перейдет в фальцет, в крик, сбегутся офицеры.
— Я сейчас отопру, шеф. Неприятность. Большая недостача.
Хозяин вбегает и словно обнюхивает бар. Маленькие глазки так и шныряют.
— Недостача денег? У вас этого не было раньше. Небрежность? Фальшивые купюры?
— Я хотел заняться этим, шеф...
— Вы же знаете, что американцы не любят, когда служащие задерживаются. В эти дни нужно сидеть в своих комнатах...
— Знаю, но... Уж очень велика недостача.
— Это черт знает что, Гарсиа... Порядок есть порядок.
— А ведь ваша жена, шеф, мечтала о бриллиантовом кольце, и вдруг мы скажем, что обанкротились...
— Нет, нет, ни в коем случае. Я дал слово, Гарсиа... Вы должны мне помочь... Небольшая ссуда. Я ведь верну, вы знаете. Ищите, ищите. Я скажу дежурному офицеру, что оставил вас в баре.
Хозяин выбегает.
Как быстро течет время! Рация молчит. Партнер из-под Пуэрто еще не готов к передаче. Почему они так медлят?
Стук в дверь — как выстрел. Сам Фоджер.
— Ты здесь, Гарсиа? Кассовые дела? Да, да, Норкман что-то говорил насчет тебя...
Фоджер усаживается в кресло и набивает трубку. Бармен уже возле него с подносом: шампанское на льду и гранат.
— Перед операцией я не пью, Гарсиа.
Это надо будет запомнить: перед операцией.
— Шампанское не вино, сэр... И оно заморожено.
— Не соблазняй. Фоджер пыхтит трубкой.
Минуты, теряются драгоценные минуты...
— Гарсиа, ты давно знаешь горничную второго этажа?..
— Каталину? О, девчонка пришла к нам после встряски. У нее отличная рекомендация. Ее отца прикончили сторонники Арбенса.
— Мне говорили. А что ты знаешь еще?
Он интересуется Каталиной? Нужно взять и это на заметку.
— Видите ли, сэр, я ее не очень хорошо знаю. Девчонка ни с кем в Пуэрто не знакома, вечно сидит в отеле, даже по воскресеньям. В политике мало что смыслит...
— А мне показалось, что смыслит, и очень. Я много задолжал тебе?
— Пустяки, сэр.
— Рассчитаюсь на обратном, пути. — Фоджер нехотя поднялся. — Не могу спать... Тревожно у вас в стране, Гарсиа.
Бармен улыбнулся:
— Однако вы к нам любите приезжать, сэр.
— Неточно, Гарсия! Это меня любят здесь.
Он вышел. Бармен упал в кресло. Его трясло. Липкие капли пота — противный свидетель страха — выступили на лбу, на спине. Он залпом осушил бокал шампанского. Стало легче дышать. Запер дверь и вернулся к рации.
Партнер молчал.
Бармен был тихий и миролюбивый человек. Он не позволял ни себе, ни друзьям употреблять в разговоре бранные слова. Но сейчас он обрушил на партнера — тоже мирного рабочего парня — поток проклятий. Он пообещал при встрече избить его, окунуть в омут, вымазать смолой. Он называл его соней и тюфяком, глухарем и бездельником. И, когда ему показалось, что запас его знаний в этой области истощен, сосед ответил.
Ответ не принес успокоения. Хусто просят задергаться еще на сутки — больше не надо — и узнать всё, что сумеет. Следующей ночью его вызволят. Каталину же надо увести сразу, как только представится первая возможность. Гарсиа получает новых связных с прежним паролем. И пусть Гарсиа выключается из операции Кондор. Сейчас важно закрепить за собой место бармена.
— Они смеются, — простонал бармен,—да как же это так?.. Выключиться из операции — и сообщить Мигэлю о его двойнике. Выключиться — и увести Каталину... Да что я — стоязыкий и сторукий?
И вдруг догадался. В ответе говорилось: Гарсиа получает новых связных... Не получит, а получает. Значит, опять ждать?.. Пролетят два—три часа, и все эти бездельники с пронзительными голосами и пустым кошельком спустятся в бар. Что он сможет тогда сделать, простой служащий отеля, обязанный выполнять любую прихоть фиглярничающих постояльцев? Нет, он должен действовать, найти Каталину, связаться с Хусто.
Он уже подбежал к двери и остановился. А приказ? Ведь ему приказано выключиться. Но, может быть, он не так понял? Может быть, ему надо выключиться после того, как он обо всем известит Хусто и спасет Каталину? Кто ему может помочь? Снова вызвать своих? Опасно, да и зачем... Карлос не такой человек, чтобы допустить неточность. Гарсиа получает связных. Где же вы, сеньоры? Вы нужны именно сейчас.
