Александр Прозоров - Гнев духов
— И тебе удачной охоты, — поднял голову Тихий Уж. — Вот, у Дальней Топи на наволоке застал. Все гарпуны метнуть успел, пока убежали. Жаль, всего три с собой взял. Стадо там, далеко уйти не могли.
Могучий Саблезуб и Грозный Вепрь переглянулись. Если удастся скрасть несколько оленей, обе их семьи будут сыты дней пять. Поэтому, даже не заходя домой, они сбежали по склону холма вниз к реке. Остановились на пляже, возле которого лежали лодки племени. Их оставалось четыре: на одной Черный Стриж и Когтелом тоже ушли куда-то к дальним стоянкам за добычей. Одна была обильно залита кровью и пахла так, что ее парной аромат ощутили даже люди. Своих оленей Тихий Уж привез именно на ней. Не сговариваясь, отец и сын приподняли соседнюю долбленку, сволокли к самой воде. Теперь остальные дети Хозяина Реки будут знать, что она занята.
— На рассвете? — уточник Грозный Вепрь.
— На рассвете, — согласно кивнул Могучий Саблезуб.
— Рысь разделаю — половину принесу, — пообещал старший охотник сыну. — Тогда и договорим.
— Хорошо, — опять согласился Могучий Саблезуб и направился к дому.
— Наконец-то! — увидев его, кинулась на шею Золотая Тень. — Как я соскучилась! Смотри, я из молодых одуванчиков, сныти и щавеля мешанину нарезала! Попробуй, как вкусно получилось.
— Дай хоть раздеться-то! — осадил ее Могучий Саблезуб, отстранился, отставил копье, снял с плеча сумку, спрятал топор наверх, под край крыши, мельком заметил грустное лицо Золотой Тени, расстегнул пояс, переложив на пустой лежак. В памяти же всплыло настойчивое предупреждение отца: «Не похвалишь жену пять раз на дню — иди и постучись головой о священную иву. Потерять согласие легко, вернуть невозможно». Он замялся, вдруг резко повернулся, подхватил жену на руки и стремительно крутанулся на месте: — А вот теперь я тебя обниму, моя хозяйка!
— Ой-ой, голова! — радостно визгнула девочка, крепче прижимаясь к нему.
— Как приятно дома! Тепло и уютно! — Камыш осторожно вернул ее на пол. — Как ты хорошо протопила.
— А ты трут принес?! — спохватилась юная жена. — Совсем мало осталось.
— Да, в овраге от старой березы наковырял, — потянулся за сумкой охотник. — Только подсушить нужно, он немного сырой.
— Давай, я над печкой разверну. Проголодался? Попробуй мешанину, как получилось, — придвинула к нему березовый короб девочка.
Могучий Саблезуб запустил пальцы в мелко нарезанную траву, ухватил побольше, сунул в рот, прожевал, кивнул:
— Как вкусно!
— Правда?! — встрепенулась Золотая Тень.
— Очень! — кивнул охотник, зачерпывая еще. — Свекольные листья и одуванчики всегда пресные, как трава. А со щавелем вкусно. Кислинка.
— Оно и есть трава, — засмеялась юная хозяйка. — Не наешься, но на вкус приятно. Суп утренний еще остался. Согреть?
— Согреть, — тут же согласился Могучий Саблезуб, за день не съевший даже камышового корешка. И добавил: — Мы рысь сегодня взяли. Отец, как освежует, часть принесет. Тебе на завтра хватит.
— Нам, — поправила его Золотая Тень, ставя короб на угли.
— Тебе. Мы с Грозным Вепрем решили завтра к Дальней Топи сплавать. Там Тихий Уж встретил стадо оленей, можно взять хорошую добычу. Привезем мясо — сможем доделать дом. Добавить камыша на крышу, закрыть шкурами стены.
— Сшить общее одеяло! — встрепенулась девочка.
— Не знаю… Для этого нужен волк. Олений ворс слишком жесткий, тебе не понравится.
— А когда ты поймаешь волка?
Юный охотник передернул плечами. Встреча в лесу с волком, даже в мыслях, радости в нем не вызвала. Но Золотая Тень уже отвлеклась на быстро согревшийся корец, края которого от жара начали обугливаться, ловко перенесла его палочками на лежак:
— Вот! Не очень горячий, в самый раз.
Могучий Саблезуб взялся за ложку. Сытный бульон с уже совсем разварившимся вяленым мясом утолял голод намного лучше мелко порезанной травы, и он вполне искренне сказал:
— Какая вкуснятина!
— Это он за день настоялся, — обрадовалась Золотая Тень. — Суп сразу есть нельзя. Вкуснее, когда он постоит. Ты доедай, Камыш, я дров подброшу. Поздно уже, пора спать.
Охотник кивнул, допил остатки варева через край, подвинул корец ближе к очагу. Почесал затылок и стал загибать пальцы:
За суп.
За травяную мешанину.
За тепло в доме.
Когда обнял — считается или нет?
Все равно всего четыре…
— Забирайся к стене, я быстро!
— Иду! Только отлучусь ненадолго.
Камыш вышел на траву. Над холмом селения стемнело, и только звезды в небесах слабо тлели, как последние угольки в очаге. Охотник еще раз загнул четыре пальца, вздохнул и мимо котла понуро побрел к священной иве. Примерился, ударил в нее лбом. Получилось больно. Потирая ссадину над бровями, Могучий Саблезуб призадумался: стучаться еще раз совсем не хотелось. И тут его осенило! Он быстро вернулся в дом, нырнул под полога, подоткнул их по краям, проверил, закрыт ли продых, скинул куртку и штаны, забрался на лежак и, склонившись к уху девочки, прошептал:
— Ты у меня самая-самая лучшая, Золотая Тень! Лучше тебя нет никого во всем селении.
— И ты у меня самый лучший. — Даже в полумраке Камыш ощутил ее улыбку. Девочка приподнялась, коснулась его щеки своей: — Как хорошо, что мы вместе!
Камыш радостно сжал все пять пальцев левой руки и, довольный собой, вытянулся возле стены. И очень скоро оказался среди качающихся волн, несущих его мимо священной ивы. Ива укоризненно качала ветвями, а вокруг скакали крупные жирные лососи, совсем не в сезон густым потоком текущие наружу. Рыбины косились друг на друга большими радужными глазами и громко переругивались самыми настоящими человеческими голосами. И делали это столь рьяно, что когда Золотая Тень растрясла Могучего Саблезуба, он поначалу не понял, происходит все это наяву или все еще во сне…
— Ты слышишь, Камыш?! Слышишь?!
Охотник, зевая, приподнял голову. Ему и правда показалось, что неподалеку кто-то недовольно рычит.
— Это в доме или снаружи? — пробормотал он, шаря вокруг в поисках пояса с ножами. — Очаг разжигать нужно, не видно ничего.
И тут ночь над поселком прорезал истошный, отчаянный женский крик. Могучий Саблезуб одним рывком оказался на полу, махнул рукой по левой стороне, где всегда оставлял копье и дротики, нащупал какое-то древко, прорвался через пологи, взлетел по ступеням вверх.
Звезды на небе исчезли, и поселок наполнял мрак — однако, не столь непроглядный, как в доме. Охотник различил в стороне, откуда доносились крики и рык, какую-то непонятную, но шевелящуюся тушу, кинулся к ней и со всей силы, что только мог, вогнал копье в полуночного гостя.
Тот взревел, поднялся, оказавшись вдвое выше его ростом. Могучим рывком выдернуло древко из рук. Могучий Саблезуб скорее почувствовал, чем увидел, что его сейчас будут бить, и вмиг откинулся на спину. Перед глазами мелькнула могучая лапа, обдав лицо легким ветерком, юный охотник ужом отполз немного назад — но зверь уже потерял к нему интерес и снова полез через крышу в дом, явно уже успев чем-то там поживиться.
Камыш вскочил, бросился к копью, провернул его в ране и вырвал. Темная туша хищника дернулась, зверь издал громкий болезненный рык, опять прыгнул на охотника, заставив его отскочить — и вновь повернулся к развороченной крыше, сунув морду внутрь. Он не собирался драться с надоедливой таракашкой. Он просто отгонял ее от своей добычи. Эта догадка прибавила Могучему Саблезубу смелости, и он, издав громкий вопль, снова ринулся вперед, ударил копьем, отскочил, с силой ткнул в другое место, краем глаза замечая, как на помощь торопятся еще несколько мужчин племени.
Зверь от боли потерял терпение, резко отпрянул от дома и развернулся, кинулся на человека. Камыш попытался ударить его в грудь — но полуночный гость неожиданно ловко отмахнулся от укола. Причем попал по копью с такой силой, что выбил его у юного охотника из рук. Боясь остаться безоружным, Могучий Саблезуб кинулся вперед, пытаясь нащупать в траве древко — но тут ему на спину точно обрушилось само черное небо и утопило в своей темноте…
…Открыв глаза, Могучий Саблезуб увидел над собой знакомые перекладины дома, связки сушеного мяса под потолочным бревном.
— Как хорошо! Это всего лишь сон, — обрадовался охотник, попытался встать и тут же упал назад, громко застонав от боли под лопатками.
— Камыш?! — рядом появилось лицо Золотой Тени. — Лежи, милый, лежи. Шаман сказал, тебе теперь лежать надобно, дабы силы вернулись. Как лапу съешь, что тебя ударила, весь вред и пропадет. А раньше не вставай, лежи. Я тебе сюда дам…
— Лапу? — не понял он. — Какую лапу?
— Ты забыл, Камыш? — откуда-то со стороны ответила девочка. — Ночью медведь большой приходил. Поперва лодку погрыз, что оленьей кровью Тихий Уж и Трескун вымазали. Сильно погрыз. Голодный, знамо, был. Еще одну поломал просто, третью дел куда-то. Упрямый Лось искать поплыл. Надеется, течением вниз унесло. Опосля в поселок поднялся. Пока спали все, медведь дом вынюхал, в котором мясо свежее. Крышу раскидал, да вниз к Тихому Ужу полез. Трескун говорит, они в темноте и не поняли ничего. Жалящая Пчела кричит, Тихий Уж тоже, рычит кто-то — но ничего не видно. Потом ты медведя копьем ударил, он обратно из дома и выскочил. Он тебя загрызть совсем собрался, но тут Упрямый Лось и Парящий Коршун подоспели, отвлекли. Потом Беседующий-с-Небом с твоим отцом подбежали, гарпунами закидали. А как медведь убегать собрался, ему Парящий Коршун крестец поломал, свалил. Опосля копьями и добили. Посему клыки никому не достались. Шаман череп возле святилища поставит, дабы звери силу Хозяина Реки знали и стороной обходили.
