Инбали Изерлес - Дикая магия
– Нет, не знаю, – тихо откликнулся Хайки. – Но ушли они не по своей воле. И мне известно, кто их забрал. Он, должно быть, использовал злые чары. У него странные светлые глаза и лохматый хвост.
Я невольно зашипела. Мне не нужно было уточнять, о ком именно говорил Хайки.
Но сама я знала лишь то, что рассказывал Сиффрин: «Почти никто не слыхал о нем. Он устроил свою берлогу в Дремучем лесу под древними деревьями. Говорят, он подчинил лисье искусство страшной цели… Стаи из Болотных земель поведали о странном шуме, что доносился из того леса, о необычных запахах и исчезновении лис…»
Это мог быть только Мэйг – повелитель Зачарованных.
3
Воздух вокруг казался густым и липким, он словно попался в ловушку моросящего дождя. Царило полное безветрие. Холодное небо скрывала паутина вьющихся растений, опутавших ветки. Глядя вверх, я пыталась найти хоть какие-то осколки света. День стоял или давно наступила ночь? Ни единый солнечный луч не проникал под деревья, и даже намека на созвездие Канисты не было видно в кромешном мраке. Только слабая желтая дымка висела в воздухе, но ее хватало лишь для того, чтобы ловить неясные тени и бросать их на землю перед моими лапами.
Ужас щекотал мой живот, будто по нему ползли жуки. Куда я попала?
Та жизнь, которую я знала, здесь отсутствовала. В ветвях не чирикали птицы, только где-то каркали вороны. Я посмотрела вниз. Ни травинки не росло под этими деревьями. Ни единого листка. Вместо зелени из земли торчали странные грибы, похожие на злобные головы, ползущие куда-то в темноте и грызущие влажную почву.
Я обнюхала один гриб. И почуяла очень слабый запах чего-то едкого и перезрелого. На языке выступила слюна от ощущения кислоты.
– Осторожнее! – взвизгнула я. – Они ядовитые!
Но когда я повернулась к лису, стоящему рядом со мной, его глаза были пустыми.
Я проснулась с громким рычанием.
– Что случилось?
Мягкая серая морда Хайки нависала надо мной. Он глядел на меня с тревогой.
Над горой занимался рассвет. Теплые лучи солнца окрасили камни в розовый цвет, коснулись Хайки, и его мех засиял в серебристом ореоле. Я могла рассмотреть каждый усик на морде лиса, каждый волосок на его боках. Шерсть у него была длинной, я такой никогда не видела. Несмотря на короткие толстые лапы, Хайки выглядел изящно: красивые карие глаза, узкая длинная морда. Я уставилась на него.
Что я на самом деле знала об этом лисе? Только то, что он сам рассказал…
Я вспомнила шрам, похожий на смятую розу, – тот, который я видела у всех Зачарованных, а потом обнаружила и у Сиффрина.
Поддавшись порыву, я прыгнула вперед. Хайки отшатнулся, но не ударил меня, когда я лапой взъерошила его шерсть. Под длинным серым мехом виднелась только светлая кожа.
Я отступила назад, смутившись, и прошептала:
– Прости…
– Зачем… Что это значит? – Хайки смотрел на меня в упор.
Я вздохнула. Пожалуй, придется кое-что ему объяснить.
– Хотела убедиться, что ты… – Нужные слова не шли на ум. – Что ты такой же, как я. И тебя не похищали.
Он растерянно склонил голову набок:
– Похищали? Как это?
Я не знала, с чего начать.
– Ты говорил о лисе, похитившем твою семью.
– И что? – вскочил Хайки.
– Его называют Мэйгом?
Хайки облизнул нос.
– Мэйг… маг… Да, это он. Я никогда его не видел, но о нем поговаривают лисы Нижних земель.
– Я тоже кое-что слышала. А еще встречала Зачарованных. Считают, что это Мэйг сделал их такими.
Хайки не сводил с меня немигающих карих глаз.
– Зачарованные?
– Семья Мэйга – настоящая стая, однако она больше любой другой. Зачарованные не похожи на нас. Они не думают самостоятельно… Они просто выполняют приказы Мэйга, как рабы.
В тех лисицах было что-то совсем иное…
Некая гниль под шкурой.
– Мех у них едкий, он пахнет пеплом. А глаза – с красным ободком, и, когда в них смотришь, видишь пустоту. – Я откашлялась. – Кем бы они ни были прежде, теперь от них осталась лишь оболочка. Надеюсь, твоя семья избежала такой участи.
Морда Хайки исказилась от страха.
– Я не знаю, что случилось. Мои родные исчезли, и виновен в этом Мэйг. Моя семья… Она была не первой. До нас доходили страшные слухи из Болотных земель. А потом тьма навалилась и на нас. Моя семья пропала в один миг… – Хайки вздрогнул, несмотря на теплые лучи солнца.
– Моя тоже, – проскулила я.
Хайки резко повернул уши вперед.
– Их забрал Мэйг?
Я уставилась на свои передние лапы.
– Его слуги пытались… А мои родные боролись. Только брату удалось сбежать. Неизвестно, где он теперь. Должно быть, в Диких землях. Но они такие большие, даже больше, чем Путаница. Я уже несколько дней здесь, а кругом все леса да поля.
– Ты хочешь сказать… Твои родные погибли?
– Брат выжил. И я собираюсь его найти… собираюсь найти Пайри.
– Это ужасно. – Хайки опустил нос и печально глянул на меня.
– Но я не могу разобраться, кто служит Мэйгу, а кто верен Старейшинам. И что все это значит. И потому мне тревожно…
Я сказала это скорее самой себе, чем серому лису… Необходимо было помнить об осторожности.
– А то, что ты устроила с моими лапами…
Я облизнула нос с виноватым видом:
– Извини. Я просто проверяла: вдруг ты один из Зачарованных? У них у всех метка, похожая на смятую розу.
Хайки ответил далеко не сразу. Он принялся расхаживать вдоль камней. Наконец он оглянулся на меня и заговорил:
– Вокруг происходят перемены, Айла. Не хочется о них думать, но… Лисица больше не может жить в этом мире и не обращать на него внимания. Мы с тобой похожи. Оба потеряли родных. А важнее семьи ничего нет… – Он внезапно обернулся, его глаза расширились. – Ты должна пойти со мной к Старейшинам! Они нам помогут. Ты сама сказала, Дикие земли велики – больше, чем способна вообразить любая лисица. Глупо бродить здесь без всякого плана, когда нам так нужны Старейшины!
Он умоляюще смотрел на меня. А я подумала о тех ночах, что скиталась в одиночестве, настороженная, пугаясь всего в этой незнакомой мне земле. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как я разговаривала с другой лисицей, хотя на самом деле минуло лишь несколько дней. Тогда моим собеседником был Сиффрин…
Я попыталась представить себе Старейшин. Можно ли им доверять? Сиффрин назвался посланцем Джаны, а ведь он мне лгал.
Тут меня кольнуло воспоминание: измученная морда Сиффрина, полный боли взгляд, когда похитители тащили его в манглер, навсегда разлучая нас.
И я снова услышала предостережение бабушки: «Не доверяй никому, кроме родных…»
– Мне не нужен спутник, – сказала я и уперлась передней лапой в камень.
Янтарное солнце поднималось над горой. Скоро оно осветит землю, что лежит за ней. И что там? Лес? Долина? В Диких землях, куда ни глянь, повсюду зеленый простор. Кончик моего хвоста стало покалывать. Может быть, у меня нет мудрости Старейшин, зато есть особая сила, которая оставалась секретом для других. Я могла дотянуться до Пайри с помощью джерра-шарм. Наша связь была настолько сильной, что мы обменивались мыслями на расстоянии.
Вершина горы скрылась за облаками. Целый день мог уйти на то, чтобы забраться на самый верх, но, если я поднимусь туда до заката, передо мной откроется обзор на все стороны света. Тогда я смогу позвать Пайри, и он подскажет, куда идти.
Хайки вилял хвостом, как детеныш.
– Но ведь мы оба ищем родных.
У меня пересохло в горле.
– Я ищу только брата, – напомнила я серому лису.
– Да ты только представь! – проскулил Хайки. – Мы вдвоем пойдем через лес и пустоши. Ты сможешь рассказать мне все о Серых землях, а я тебе поведаю истории Нижних Диких земель. А потом мы найдем маленьких кроликов! Их там полным-полно. Ты знала, что они рождаются без меха? Новорожденные – совсем маленькие и такие нежные!
Я нахмурилась, шевеля ушами. Не послышались ли мне где-то внизу шаги? По этим скалам пробираться было не проще, чем по серым камням в Путанице. Зато камни молчали, а вот опавшие листья могли выдать чью-то поступь. Я вытянула шею. Из-за болтовни Хайки трудно было что-то уловить.
– Хотя, как известно, детеныши у мышей появляются круглый год, они все-таки чаще приносят потомство весной и летом, – с жаром продолжал Хайки. – Ты просто не представляешь, как это вкусно! Моя сестра – потрясающая охотница – как-то раз нашла целый выводок. Она просто знала, куда смотреть. Мышата, знаешь ли, рождаются совсем без шерсти. И кролики тоже. Ох, я ведь уже говорил! Может, у бесшерстных нет меха потому, что их молодняк никогда не вырастает? – Он не стал ждать моего ответа. – А еще однажды… – Он умолк: должно быть, заметил выражение моей морды. – Что-то не так? Мама всегда упрекала меня в болтливости.
– Кажется, там может быть…
Договорить я не успела. Из-за камней высунулся бесшерстный, державший длинную коричневую дубинку. Он был слишком далеко, чтобы схватить нас, но его застывшая поза показалась мне угрожающей. Пугало и то, что бесшерстный направил свою дубинку на Хайки.
