Путь Эрто - Шифман Эдуард

Чен и его команда сложили крылья и камнем бросились вниз. Я начал отсчет. На счет «два» ватага Чена достигла высоты, на которой наши стрелы могли их достать. Теперь они могли только стремительно падать. Любая попытка замедлить движение или изменить направление давала нам возможность открыть стрельбу на поражение. На счет «три» Нея начала двигаться в сторону. На счет «пять» она развернулась и одновременно со мной открыла стрельбу. Теперь противники не могли перестроиться и поэтому продолжили падать на меня. Мы сделали по три выстрела. Одна из стрел Неи попала в расписного. Он рухнул у моих ног и, несмотря на то что рана не выглядела смертельной, затих. Подростки бросились к нему, но Нея предостерегающе крикнула:

– Этот безвреден. Не трогайте его.

От моих стрел нападающие увернулись, и лысый вцепился мне в грудь мертвой хваткой. Его кожистые крылья сомкнулись за моей спиной. Вид у него был довольный. Он был уверен, что дело сделано. Никуда я не денусь. Я уперся левой рукой ему в грудь, не давая впиться зубами в горло, и выхватил нож. Но у противника в арсенале были четыре когтистые лапы против моего оружия. Я успел нанести только один режущий удар. Его острые когти вошли в мой кулак, сжимающий нож, и заставили его разжаться.

Я развернулся лицом к Нее. Рядом с ней зависла в воздухе Эн. К ним летел Брю. Я увидел, как Нея растянула лук, чтобы выстрелить в него, потом резко повернула оружие в мою сторону. Лысый был отличной мишенью. Стрела вошла ему в спину, вышла спереди и уперлась в мою кожаную куртку. Сила удара была рассчитана точно. Противник обмяк и свалился с меня, как мешок.

В это же время я почувствовал, что меня валят с ног. На моей спине, судя по всему, сидел Чен. Я его не видел, но во время падения заметил, как Брю валит на землю Нею.

«Они все-таки добрались до нас», – пронеслось у меня в голове. Одно движение острого когтя по горлу решит исход схватки. Расправившись с нами, они легко одолеют подростков.

Но я недооценил ребят.

Неожиданно острые когти ослабили хватку, и противник оторвался от меня. Я вскочил на ноги и увидел, что на спине Чена сидит Пан и делает удушающий захват. У меня было несколько мгновений оценить ситуацию. Я повернулся к Нее и увидел, как Эн проводит тот же прием на спине Брю. «О, святые эльфы! – пронеслось у меня в голове. – Не зря мы им рассказывали и показывали, как ловят и приручают диких драконов».

Захват был выполнен идеально чисто. Противники были опрокинуты. Лежа на спине, подростки передними лапами сжимали им шеи, не давая пустить в ход зубы и огонь, а задними удерживали крылья, не позволяя тому взлететь или воспользоваться когтями на концах крыльев. Те беспомощно дергали лапами.

Нея поднялась, достала из колчана стрелу и ткнула в бедро Брю. Я сделал то же самое с Ченом. Они обмякли и затихли. Толпа на нашей стороне ликовала. На стороне противника радости не наблюдалось, но даже там слышался одиночный одобрительный свист. Победа была чистой.

Стая еще не догадывалась, что победа была еще и без жертв. Наконечники стрел были смочены вываренным соком одной из местных лиан. Это не магия, но действует не хуже. «Почти на всякое заклинание эльфов у лопоухов есть природное средство», – вспомнил я слова старого лопоуха Такку. Наши противники проспят сутки, а когда проснутся, в стае уже будет торжествовать закон.

Старейшины поднялись на камень. Все кругом стихло.

– Вождем стаи будет Эн, дочь Рея. Мы клянемся соблюдать законы и присягаем на верность новому вождю.

За старейшинами потянулась свита и все остальная стая. Каждого Эн касалась крылом и говорила:

– Клянусь соблюдать закон и заботиться о каждом.

Мы стояли рядом. Пан – на почтительном удалении. Он теперь был членом свиты. Впрочем, и мы с Неей тоже. Эн иногда пристально смотрела на нас. В ее зеленых глазах с вертикальными щелочками зрачков мы читали благодарность и любовь.

Ночь мы провели вместе со стаей. Жгли костры и рассказывали молодежи сказки. На этот раз без переводчика. Правда, дети иногда хихикали не к месту. Возможно, из-за нашего произношения. Не так-то просто говорить на языке кошачьих: сплошные свист и шипение. Иногда спутаешь и свистнешь вместо шипящего или зашипишь вместо свистящего звука. Смысл слов при этом, конечно, менялся. Дети так и покатывались от смеха.

Утром стая собралась лететь дальше на юг. Эн сидела на камне. Мы были рядом. Пан молча сидел неподалеку. Она не отпускала нас ни на шаг.

– Мне будет трудно без вас, – Эн положила крыло на плечо Неи. – Я люблю вас. Вы моя семья. Но теперь вся стая моя семья. Я должна думать о них: о сильных и слабых, добрых и злых, взрослых и детях. Я вернусь. Ждите меня.

Это была речь юной королевы, принявшей власть и ответственность. Эн замолчала, но мы чувствовали, как ей тяжело. Потом она громко свистнула и взлетела. Свита присоединилась к ней. Пан тоже прощально свистнул нам. Нея помахала ему рукой. Эн пошла по широкой спирали все выше и выше, увлекая за собой стаю.

Мы с Неей и Хью еще долго стояли на камне, наблюдая, как тает на юге серая драконья туча.

– Она справится. У нее есть воля и сердце, – негромко сказал старый дракон.

На юг

Полгода пролетели незаметно. Наступил день весеннего равноденствия. Затем прошло еще несколько дней. Каждый вечер мы поднимались на вершину и вглядывались вдаль в надежде увидеть приближение стаи. Но кошачьих все не было. Мы беспокоились, не понимая, что могло задержать драконов в пути. Каждый раз, ложась спать, я слышал, как тяжело вздыхает и ворочается на своем месте Хью. Он сдавал. Все реже поднимался в воздух. Этот прилет мог быть для него последней возможностью повидать близких. Я засыпал с тяжелым чувством, но Нея не унывала.

Утром нас разбудил веселый свист.

– Вставайте, лежебоки. Вы проспали прилет гостей, – в проеме входа в пещеру стоял Пан.

Нея кинулась к нему. Он вырос. Его крылья с трудом помещались в нашей пещере. Мы обнялись. Кряхтя, приковылял Хью. Пан прижался лбом к морщинистой голове старика и сказал:

– Ну, видишь, Хью, свиделись. А ты говорил!

Хью не ответил. Я сложил в мешок рыбу. Эн ее любила. Пан пропустил нас вперед. Мы стали подниматься по лестнице. Оглянувшись, я увидел, что Хью стоит на краю карниза у входа в пещеру в нерешительности. Пан терпеливо ждет сзади. Хью оглянулся и присвистнул. Подросток понял все. Он обхватил старика сильными лапами и взлетел вместе с ним.

Мы поднялись на край обрыва и замерли в недоумении. Я ожидал увидеть серый ковер кошачьих, закрывающий плато до горизонта. Но перед нами расстилалось привычное зеленое поле, изрытое кроличьими норами. Только вдалеке у камня маячили несколько драконов. Я оглянулся, но Пан был уже над нами и направлялся к камню. Мы быстро двинулись следом.

Когда мы подошли, еще несколько кошачьих одного возраста с Паном поприветствовали нас у камня на древнем языке Межгорья. «Эн не теряла времени зря», – подумал я. Но не это было самое удивительное. Невдалеке на зеленой траве грелись на солнце три больших дракона. Размером, окрасом и формой тела они были в точности как дикие драконы, которых мы приручали у себя дома. Нея, конечно, сразу двинулась к ним, но Пан остановил ее.

– Подожди, Нея. У этих ребят непростой характер. Сначала я должен вас познакомить.

Он подошел к драконам и заговорил с ними. Мы с Неей были поражены. Откуда эти гости? Как Пану удалось уговорить их прилететь сюда? Мы терялись в догадках. Но вот, наконец, Пан махнул крылом, приглашая подойти. Сгорая от нетерпения, мы быстро пошли вперед.

Один из драконов заговорил. Мы словно окунулись в прошлое: звук родного языка, знакомый драконий диалект!

– Приветствую вас, друзья Эн. Она рассказала нам вашу историю, так похожую на нашу. Когда-то наши предки жили в Межгорье. Но волей судьбы оказались заброшены на далекий южный остров. Мы называем его Драконьим островом. Прошло много лет. Мы помним о родине только из рассказов стариков. Кошачьи прилетают к нам каждую зиму, но мы никогда не пытались подружиться с ними. Они нападали на наши гнезда, и мы постоянно воевали.