Виталий Губарев - Необыкновенные приключения
Он говорил все это, пережевывая табак и поглаживая мне руку. Но вдруг он скрестил свои руки на груди, и я похолодел, увидев, что мои маленькие ручные часы, которые мне подарила мама в День рождения, исчезли.
— Эй, Кошачий Зуб, отдайте мои часы!
— Ваши часы, сэр? Какие часы?
— Которые вы сейчас сняли с моей руки!
Он глуповато заулыбался и вернул мне часы.
— Простите, сэр, привычка. Больше не буду… Это называется клептоманией, сэр. Когда я работал клерком, все в конторе знали мою болезнь и берегли свои вещи. Совершенно не могу видеть чужую вещь, чтобы не положить в карман… Да, так что вы все-таки думаете о нашем предложении, сэр?
— Мне не нравится ваша жизнь…
— Ах, сэр, я уже сказал вам, что все мы живем для того, чтобы работать поменьше, а иметь побольше! Для этого всегда один человек пожирает другого. Вот, например, мой родной дядя… Он раньше был пиратом, сэр! Он убил и ограбил сто восемьдесят два человека и стал миллиардером!
— Какой ужас! — вырвалось у меня.
— А теперь дядю знает вся страна, и его охраняет полиция, -мурлыкающим голосом продолжал Кошачий Зуб, пережевывая табак. — Обратите внимание на то, сэр, что мой дядя сейчас ровным счетом ничего не делает и только ходит по воскресеньям в церковь, чтобы помолиться Богу. На него работают другие, и уж, будьте уверены, он дерет с них три шкуры, сэр! А разве это не тот же разбой?
Мне становилось все больше не по себе от разговора с Кошачьим Зубом.
— Значит, миллиардеры — это одно и то же, что разбойники?
— Конечно, сэр! — воскликнул он, обрадованный тем, что я, наконец, начал понимать его. — Вообще все люди в той или иной степени разбойники. Согласитесь, сэр, что это очень приятно — ничего не делать, а иметь много.
— Это… неправильно…
Кошачий Зуб хитро подмигнул мне.
— А разве вы сами, сэр, любите работать?
Я не сразу нашел, что ответить, и замялся.
— Говорите, говорите, не стесняйтесь, сэр, — подбадривающе похлопал он меня по плечу.
— Я… люблю… работать…
Он рассмеялся, не открывая рта и топорща усы. Сейчас он еще больше походил на кошку.
— Не верю, сэр, хоть убейте!
— Я не буду вашим капитаном, — сказал я решительно.
— Сэр…
— Нет, нет! Не хочу!
Кошачий Зуб приподнялся и взмахнул рукой.
— С вашей ужасающей силой, сэр, мы подчиним себе все моря и океаны! Мы ограбим и убьем тысячи людей! — Он говорил, все более увлекаясь, и глаза его алчно засверкали. — Вы станете самым богатым человеком в мире и сможете всю жизнь не работать! На вас будут работать другие! Только подумайте, сэр: до самой смерти ничего не делать!
— Я не разбойник и не миллиардер, чтобы ничего не делать.
— Весьма сожалею, сэр, что вы отказываетесь от своего счастья. Но я думаю, что вы еще подумаете и согласитесь.
— Уходите! — сказал я сердито.
— Но я хотел…
— Уходите! Ну?!
Он мягко отскочил от меня, не переставая кланяться.
— Уношу ноги… — Кошачий Зуб вдруг выпрямился и потянул носом воздух. — Сэр! Сейчас будет шторм! Будет страшный шторм, не приведи Бог! Я знаю эту лужу, как лягушка свое болото, и не говорю попусту. Штормы налетают в этих местах мгновенно, и спасения от них нет! Ищите убежище, пока не поздно, сэр!
Он торопливо убежал.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой выясняется, что мой волшебный платочек исчез
Я продолжал сидеть на стволе упавшей пальмы, совсем расстроенный разговором с Кошачьим Зубом. Больше всего меня обижало и возмущало то, что пираты, эти воры и убийцы, посмели обратиться ко мне с гнусным предложением, словно видели во мне своего единомышленника.
Печальные мысли все больше овладевали мной. Какие наглецы! Ну, допустим, я не люблю подметать пол, стелить кровать, мыть посуду… Но ведь это, в сущности, мелочь, и она не дает им никакого права втягивать меня в свою шайку. А может быть, это не такая уж мелочь, как мне кажется? Мама не раз говорила, что на таких мелочах и проверяется характер человека!
Мои грустные размышления нарушили Мила и Юрка.
— Борик, а что он тебе говорил?
— Всякие глупости…
— Что именно? — допытывался Юрка.
— Да так…
— Ты не хочешь нам сказать? — удивилась Мила.
— Ну, смотри, Борька, я тебе это припомню! — в голосе Юрки прозвучала обида.
— Ребята, — сказал я смущенно, — Кошачий Зуб предложил мне быть пиратским капитаном.
— Вот болван! — всплеснул Юрка черными ладонями.
— Я его прогнал…
— Как ему только это пришло в голову? — весело рассмеялась Мила и вдруг подняла лицо к небу. — Ребята, вы посмотрите, как потемнело.
Из-за линии горизонта на океан наползала величественная темно-фиолетовая туча. Солнце уже скрылось за ней, и потоки лучей тонкими шпагами вырывались из-за разорванных вихрящихся концов тучи.
Было очень тихо. Не шумел океан, и на его потемневшей глади не было заметно ни одной шероховатости. Только теперь я обратил внимание на то, что в лесу умолкли все птицы, которые совсем недавно наполняли воздух щебетаньем. Острые листья на пальмах висели не покачиваясь, словно мертвые. Все застыло в каком-то оцепенении. Стало трудно дышать. Воздух был тяжелым и душным.
— Кошачий Зуб сказал, что сейчас будет шторм, — проговорил я, роясь в кармане. — Кажется, он прав. Я читал, что все затихает перед штормом. Но нам этот шторм не страшен…
Последние слова я сказал уже не очень уверенно, потому что не обнаружил в кармане своего волшебного платка.
— Что ты ищешь? — спросила Мила.
— Платок… Где мой платок?
— Синий платок? Ты, кажется, положил его сюда… на ствол пальмы.
— Где? Где он?
Платка нигде не было.
Кривая молния разрезала тучу и словно провалилась в океан. Слабо затрепетали над нашими головами листья деревьев, и в ту же минуту мы увидели, как с океана к берегу идет, растянувшись на несколько километров, высокий черный вал. Только на самой его вершине пенилась вода.
Следом за этим валом шел второй, еще более высокий и грозный. А дальше уже ничего не было видно, потому что фиолетовая туча опустилась к самому океану и скрыла бушующие волны.
На нас пахнуло холодом, зашелестели, зашептали густые листья в кронах деревьев. Со страшной силой рявкнул гром, и почти в ту же секунду с пушечным грохотом разбился о берег первый вал. Стволы деревьев закачались и затрещали, и мою рубашку вздуло ветром.
— Ищите, ищите! — кричал я. — Ищите, иначе мы погибли!
Второй вал разбился с еще большим шумом. Каскады брызг взлетели над скалой и градом забарабанили по нашей площадке.
Мы бросились в ущелье. Но и туда ворвалась разъяренная пена третьего вала. Милу подхватила волна и понесла из ущелья. Уцепившийся за камень Юрка с трудом удержал ее. Но в это время на нас обрушилась новая волна и понесла всех в глубину ущелья. Вероятно, она и спасла нас. Задыхаясь и глотая соленую воду, я выбрался на какой-то скользкий выступ.
Стало темно, как ночью. Но молнии вспыхивали одна за другой, и в их синеватом свете я видел, как копошатся на другой стороне ущелья Мила и Юра. Все грохотало и выло вокруг. Казалось, мир рушится.
Потом тяжелым водопадом ударил тропический ливень, сверху посыпались камни, и один из них больно стукнул меня по голове. Я потерял сознание.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
в которой мы пытаемся найти выход из трудного положения
Удивительно, что я совершенно ясно слышал, как по комнате ходит мама. Я лежал в постели и, не открывая глаз, спросил:
— Это ты, мамочка?
— Я… — послышался ее голос.
— Ты уже пришла с работы?
— Да…
— Я подмел комнату и вымыл посуду.
— Молодец, сынок! — сказала мама, как мне показалось, сдерживая смех.
— Сейчас я встану и уберу кровать.
— Очень хорошо.
Я приподнялся и протер глаза.
— Такая кровать жесткая… Все тело болит… Понимаешь, мамочка, мне приснился кошмарный сон…
— Какой?
— Будто я, Мила и Юрка… — Я отнял от лица руки, которыми тер глаза, и отшатнулся.
Надо мной склонялись улыбающаяся Мила и чернолицый Юрка. Оказывается, это Мила разыгрывала меня, подражая голосу мамы.
— Значит, сон продолжается? — со страхом спросил я.
— Продолжается! — вздохнула Мила.
— Юрка, ущипни меня.
— С удовольствием! — обрадовался Юрка и ущипнул меня так крепко, что я привскочил.
— Ну-ну, ты не очень, пожалуйста…
В ущелье было светло и сухо, над самой головой сверкало солнце, и где-то неподалеку посвистывали птицы. Было слышно, как внизу вздыхает океан.
— Вот это был шторм! — восторженно проговорил Юрка. — Меня так трахнуло камнем по коленке, что я до сих пор не могу ступить на ногу.