Мулан. Герой из рода цветов - Лин Грейс

– А . мясные пирожки у него теперь что надо, – рассудил Лю Тин-Пинь, разламывая один пополам и так смачно вдыхая аромат, как будто именно его он пробовал на вкус. – Правда, вот те, что с бобовой пастой – те пока так себе, надо признать.

Мулан взяла один пирожок со своей тарелки и откусила кусочек – и опять её глаза сами закрылись от блаженства. Всё во рту обволок насыщенный, бархатистый вкус сладкой пасты из красной фасоли. Мулан облизала губы.

– По мне – в самый раз, – изрекла она.

Из-под стола послышалось фырканье.

– Вот будь у тебя такой разборчивый нрав, какой у тебя вкус, меньше бы падало бед на твою голову, – раздалось мычание Кролика.

Лю Тин-Пинь сделал вид, что серчает.

– Потише там, – нарочито жёстко скомандовал он. И уже значительно мягче добавил: – Ручным кроликам разговорчики не положены.

Мулан так и прыснула от смеха, Лю Тин-Пинь тоже захохотал, но уже громогласно гогоча во всю глотку, и Мулан не могла удержаться, чтобы не рассмеяться от души. К ним снова подошла Ли Цзин, неся новый поднос с пирожками.

– Как приятно видеть вас в таком славном настроении, – улыбаясь, призналась она. – Вчера вечером у вас были такие лица, будто кто-то умирает.

Вся весёлость мигом покинула Мулан, и смех резко оборвался. Ли Цзин потемнела лицом:

– Я что-то не то сказала?

– Ну что ты, – выдавил улыбку Лю Тин-Пинь и похлопал её по руке. – Просто ты напомнила нам, что впереди у нас важная поездка. Зато ваши пирожки придадут нам нужных сил. Дай-ка попробую ещё вон те, ананасовые...

Ли Цзин гордо улыбнулась и ушла. Новая горка свежей выпечки пахла так же умопомрачительно и смотрелась так же заманчиво, как и предыдущая, но Мулан покинул всякий аппетит. Она заглянула под стол, где Кролик скромно выщипывал из пряника начинку, кажется, пасту из семян лотоса. Мулан встала.

– Я, наверное, пойду. Пожалуй, стоит проверить лодку перед отплытием, – сказала она.

– Правильно, – кивнул Лю Тин-Пинь. – Мы тут закончим, и сразу в путь.

Что-то подсказывало Мулан, что это будет не скоро – возможно, об этом говорили внушительные размеры той груды пирожков, которая опять высилась перед Лю Тин-Пинем. Мулан вышла из пекарни на улицу, где утренний туман окутывал серую черепицу крыш. От домов и лавок, из-за задвинутых деревянных ставень, уже слышались стуки и голоса – городок постепенно просыпался. «Совсем как у нас утром в деревне», – подумала Мулан, и вдруг тоска пронзила её сердце. Ей бы тоже просыпаться сейчас за такими же ставнями, у себя дома с Ма, Па и Сиу. Ей бы варить рисовую кашу вместе с Ма, и расчёсывать волосы вместе с Сиу, и кричать и смеяться вместе со всеми. А вместо этого она бредёт тут одна, под гулкое эхо собственных шагов по пустому мощёному переулку. За городскими воротами она окинула взглядом остров: резкие выступы неровной каменистой поверхности сглаживала серебряная дымка утренней зари. Мулан стала спускаться к воде.

Однако шла она не в сторону лодки. Едва знакомый парус заалел в отдалении, как девочка свернула по песчаной косе в противоположную сторону и направилась к дальнему концу острова. При свете дня идти было легче, и вскоре она могла разглядеть то, что искала – бледную статую и корявую глыбу.

Но точно ли это были они? Подходя ближе, она всё больше убеждалась: что-то не так. Вчера они выглядели иначе. По крайней мере, целее – за ночь они превратились в две груды каменной крошки и пыли.

Мулан насупила в замешательстве брови и настороженно замедлила шаг. Подойдя к двум кучам, она протянула руку. Стоило ей кончиками пальцев коснуться останков, раздроблённых до мельчайших частиц, как за её спиной вдруг взревело море, вверх взвился дикий порыв ветра, подхватил гору праха и швырнул прямо Мулан в лицо. Она закашлялась, заморгала, яростно отбиваясь от окутавшего её облака пыли. Но тут же перестала теребить руками – девочка вдруг заметила, что на её глазах происходит нечто потрясающее. Серое облако пронзил сверху столп солнечного света, и мелкие частички, парящие в нём, засверкали и заискрились. Словно миллион бесконечно малых звёздочек, облепили они Мулан, мерцая неземным волшебством.

– Ого-о, – выдохнула Мулан. Но как только этот возглас сорвался с её губ, новый порыв морского ветра мгновенно рассеял блестящую пыль. Мулан живо обернулась и успела увидеть, как блестящее облако вспорхнуло над землёй и исчезло в скалах. Девочка снова повернулась к каменным грудам – но их больше не было.

И всё же... Мулан вскрикнула. На том месте, где прежде были навалены обломки фигур, осталась тонкая пелена праха. Из-под неё как будто что-то зеленело! Мулан бросилась наземь и принялась молотить руками, нетерпеливо сметая остатки пыли; а те сразу легко взметнулись в воздух, клубясь и сверкая. Действительно, что-то зелёное! Из земли торчали тонкие свежие стебли, каждый длиной с палец. Изящные и волнистые, они мягко покачивались с каждым грохотом волн.

Неужели он? Дрожащими пальцами девочка слегка дёрнула вверх один такой стебель, и наружу показался алый корешок – словно она вытянула из клубка нить красного шёлка. Мулан в одночасье нарвала небольшой пучок, вскочила и понеслась обратно. Мигом взлетела она на вершину холма, что есть мочи работая ногами – и не замечая, что больше не спотыкается о пыльные комья сухой грязи. Вдалеке показалась высокая фигура с белоснежным кроликом на руках, которая бодрым шагом двигалась в сторону причала. Мулан на мгновение замерла, попробовала окликнуть фигуру и отчаянно замахала рукой, но тут же снова пустилась бежать, совершенно не обращая внимания, что весь остров охвачен мерцающим светом. Ей не бросилось в глаза даже то, как этот свет разлился вокруг вслед за блестящими пылинками, которые она минуту назад так беспечно развеяла по ветру.

– Кро-олик! Мастер Лю-уй! – кричала Мулан, не сбавляя ходу; наоборот, она только энергичнее затопала ногами и замахала руками. Волосы совсем растрепались и прыгали во все стороны. Лю Тин-Пинь наконец обернулся на окрик, и на лице его отразилось некоторое беспокойство, а Кролик посмотрел на неё с откровенной тревогой. Мулан растянулась в улыбке и поскорей вытянула вперёд ладонь, в которой сжимала тонкие стебли. Не в силах справиться с собственным дыханием, она с трудом выдавила:

– Я... нашла... Драконий... Ус!

Глава 47

Багровая лиса

Интересно, подумалось ей, это и есть то, что чувствуешь после смерти? Они погружались на дно самого глубокого места в океане, и кругом царила сплошная тьма. Ничего не слышно. Ничего не видно. Одна бескрайняя чёрная пустота.

Наконец где-то в толще этой тьмы завиднелось слабое свечение. Она знала, что это – рыба-удильщик, морской чёрт. Светился маленький бутончик на конце его удочки – длинной тонкой дуги, растущей из головы; точнее, он даже не светился, а всего лишь тихо мерцал, разливая вокруг жуткий белый холодок. Самого страшного – безобразной рыбины под ним, то и дело paзевающей чудовищную пасть – в этом свете видно не было.

Бутончик мигнул – Да-Цзи велит приблизиться.

Сяньян поморгала в ответ своим собственным огоньком, потусклее – она была в облике светящегося анчоуса. «Да-да, иду».

Они поплыли дальше. Как же Да-Цзи рассердилась, когда поняла, что туман, который она нагнала на лодку, не смог задержать ту троицу как следует. «Проклятый Лю Тин-Пинь! – всё скрипела она. – Вечно он мешается!» Но через время Да-Цзи успокоилась. Её губы скривила злобная усмешка. «Хм, а ведь с таким шикарным прошлым мешать он может не только мне, – задумчиво процедила тогда она. – Можно ведь сыграть на его старых знакомых. Дам-ка я знать кое-кому, что Лю Тин-Пинь объявился в его краях».

Вот эта её идея и привела их на дно океана. Как же долго, как глубоко они опускаются в этой нескончаемой, непроглядной тьме, словно две маленькие звёздочки, что упали с неба и теперь летят и летят сквозь чёрную ночь... Наконец одна из них замирает на месте.

Сяньян послушно приблизилась к морскому чёрту и повисла над белеющей точкой; ей никак не удавалось привыкнуть к тому гротескному, отвратительному образу, который приняла Да-Цзи и который сейчас, в свете двух тусклых огней, всё-таки проступал из мрака. На громадной, широченной голове сидели маленькие косые глазки, под которыми голова и вовсе разрывалась надвое огромной зияющей пастью, и края этой новой бездны обозначили два ряда тонких, словно иглы, зубов. Сяньян вряд ли могла ожидать от Да-Цзи, что та обратится во что-то столь... уродливое.