Муни Витчер - Джено и черная печать мадам Крикен
К беспокойству Набира Камбиля о Красном Волке добавилась и тревога о Рене: прежде никогда не случалось, чтобы мальчик в золотой тунике погружался в медитацию так надолго. Возможно, он и был нелюдимым — об этом знали все, — но его отсутствие совсем не помогало избавиться от крупных неприятностей, дамокловым мечом нависших над Крепостью разума.
Фон Цантар с экономкой не раз пытались вступить в контакт со Спокойным Медведем, чтобы передать ему дурную весть об Аноки. Они применяли и телепатические и оккультные методы, но все их попытки провалились. Спокойный Медведь не отвечал. Старый шаман сиу был слишком занят, чтобы отвлекаться на что-то еще: он находился в своем вигваме в индейской деревушке, перекрыв все каналы ментальной связи.
Джено, встревоженный и грустный, продолжал магопсихические упражнения, надеясь отыскать хоть малейший след своих родителей. Когда он впервые пришел в аудиторию гипноза к Эулалии Страбикасиос, чтобы понаблюдать за испытаниями в Белой магии, то встретился там с веселой компанией псиофов, которые проводили эксперименты в новых областях магипсии. И хотя двое из них оказались итальянцами, но и они не вызывали у него доверия.
После десяти вечера начинались занятия под руководством гречанки-сапиенсы. Когда Джено вошел в аудиторию, у него разбежались глаза: белоснежные стены этой комнаты были завешаны множеством картин и рисунков с изображением непонятных символов и странных букв.
По бокам стояли две длиннющие скамейки, на которых расположились псиофы, а в центре виднелся мраморный колодец с вырезанными лицами мудрецов, в течение многих столетий занимавшихся Белой магией.
Эулалия Страбикасиос зажгла два камина, расположенные в углах дальней стены.
— Сегодня вечером мы будем развивать свои ментальные дарования с помощью техники арколории, — сказала она, мигнув левым глазом. — Цвета влияют на наш образ мыслей и физическое самочувствие.
В тот же миг неизвестно откуда взявшиеся лучи света упали на один из ее таинственных знаков. Гречанка, которая, казалось, держала в руках невидимую сферу, трижды выдохнула. Между ее ладонями заклубилась круглая красная масса, ставшая потом синей, зеленой, голубой и, наконец, белой.
Псиофы сделали то же самое: они уже владели этой техникой и совершенствовали свои навыки. Джено застыл на месте и смотрел на них.
Эулалия приблизилась и, слегка коснувшись его рук, произнесла:
— Вдохни три раза и думай о цветах. Направь свою мысль в воображаемую сферу, и увидишь, как действует эта магия.
Юный Астор Венти попробовал, но, несмотря на всю свою силу, ему это не удалось: между его ладонями появился кулич!
Один из итальянских медиумов, увидев, что сотворил Джено, потерял концентрацию. Эулалия Страбикасиос вытаращила глаза:
— Астор Венти, попытайся снова! Мы не на лекции по метафизической кухне, а на арколории. Я понимаю, что тебе хочется кулича, но это не входит в программу магии.
Мальчик посмотрел на сапиенсу и, покачав головой, произнес:
— У меня не получается.
Эулалия оставила свою светящуюся сферу плавать в воздухе, схватила кулич и положила его на круглый столик. Потом взяла руки Джено и растерла их:
— Попытайся еще раз.
У юного антея сильно забилось сердце, а от кончиков пальцев пошло тепло. Появилась маленькая сфера красного цвета.
— Молодец. Красный цвет соответствует биению сердца. А теперь посмотрим, удастся ли тебе перейти к синему, — сказала довольная сапиенса, зажмурив правый глаз.
Светящийся шар действительно стал синим, и Джено облегченно вздохнул. Потом пришла очередь желтого цвета.
— Это прекрасно! — воскликнул он, держа в руках светящийся шар, вскоре принявший цвет природы — зеленый, а затем голубой и белый.
Тем временем над головами некоторых псиофов возникли шахматные доски, состоявшие из квадратов разных цветов: это были их мысли и желания. Так каждый псиоф экспериментальным путем проверял, какие его концепции реализуются, какие мечты сбудутся. При помощи цвета они контролировали свои мысли, а шахматные доски отражали состояние их души. Сфера Джено тоже исчезла, и над его густыми кудряшками тоже появилась малюсенькая шахматная доска, но черная!
— Черная? — удивленно воскликнула мудрая. — Как это возможно?! У тебя получилась совершенно черная доска! Черный цвет не предусмотрен на испытаниях в арколории.
Присутствующие псиофы опять прервали свое занятие и подозрительно покосились на Джено.
— Так вышло, — наивно ответил мальчик.
— Мой дорогой антей, у тебя скверные мысли. Что за червь точит тебя? — спросила озадаченная Эулалия Страбикасиос, вспомнив слова Ятто фон Цантара.
Джено стал серьезным, шахматная доска исчезла, а псиофы, поднявшись, столпились вокруг него. Все пытались войти в его разум, чтобы понять, что же творится в голове у этого мальчика с испуганным взглядом.
Энергия, порожденная Блокирующим словом, создала мощнейший ментальный барьер, вынудивший их отступить. Эулалия Страбикасиос возложила руки на лоб юного Астора Венти, но ее сила вышла из-под контроля, и она задрожала как осиновый лист.
— Кто ты? Да кто же ты? — закричала она, хлопая глазами.
Внезапно комнату потряс страшный грохот, слабые лучики мерцающего света, исходящие из стен, начали выделывать немыслимые пируэты, словно взбесившиеся молнии. Из колодца появилась серебристая, почти невидимая фигура. Это был Фродер! Призрак с ледяными глазами и длинными костлявыми руками.
Эулалия в страхе упала на колени: она прекрасно знала, как ужасен Фродер. Порыв холодного ветра вихрем закрутился в комнате, теперь казавшейся совсем не такой, как прежде. Псиофы прижались спинами к стенам. Один Джено застыл на месте, пристально глядя на это призрачное создание, неумолимо приближавшееся к нему. Ледяные глаза чудовища смотрели на него не отрываясь.
Неожиданно дверь открылась, и в аудиторию вбежали Набир Камбиль и Стас Бендатов. Они почувствовали присутствие Фродера, когда занимались своими экспериментами.
Колышущаяся фигура так и осталась в середине комнаты, даже не повернувшись к вошедшим. Святой в оранжевой рясе открыл рот и благодаря вибрациям голосовых связок издал длинную трель, состоящую из необычных модулированных звуков. С этой крайне сложной техникой использования внутренних сил Джено был еще незнаком. Вибрации были настолько сильными, что оконные стекла разлетелись на тысячи осколков, и в комнате началась паника.
Стас Бендатов в съехавшей на лоб ушанке закрыл глаза и сжал пальцы в кулаки, сконцентрировавшись, в надежде, что странное создание, колышущееся перед ним, исчезнет. Но призрак с ледяными глазами остался на том же месте, нарушая все законы магипсии.
Эулалия, поднявшись на ноги, попыталась использовать на практике свое магическое искусство, но энергия страшного существа обезоружила ее. Призрак, приблизившись к Джено, слегка прикоснулся своими костлявыми руками к его голове. Мальчик, больше не чувствовавший собственного тела, потерял сознание и рухнул на пол. Чудовище, взмыв к потолку, спикировало обратно в колодец, словно его втянуло туда затхлым потоком воздуха. Аудиторию гипноза наполнило ужасающее молчание, а на лицах всех присутствующих появилась растерянность.
Стас Бендатов подбежал к Джено, не подававшему признаков жизни, и прижал к груди, словно хотел защитить. Набир повернулся к псиофам, пытаясь успокоить их, а Эулалия перевела дыхание.
— Кто вызвал гнев этого призрака? Кто призвал его? — обеспокоенно спросил святой у Эулалии.
Гречанка скосила глаза и дрожащим голосом ответила:
— Он явился за ним. За Джено. В этом антее есть что-то ужасное. Это он своей мыслью вызвал призрак.
Набир, поправив длинную рясу, подошел к Джено и погладил его по щеке. Щека у мальчика была белой как молоко, а губы приобрели необычный синеватый оттенок.
Три сапиенса обменялись напряженными взглядами: юный Астор Венти и правда был особенным мальчиком. Слишком много необычных вещей случилось после его прибытия в Аркс. Тайну его ментальной силы следовало защитить и понять.
— Это моя вина! — Пронзительный голос мисс О’Коннор ворвался в комнату, как сирена. В дверном проеме стояла совершенно растрепанная экономка, поразившая своим появлением мудрецов и псиофов. Следом за ней, тяжело дыша, в комнату ввалились три собаки. Оттон высунул язык, Офелия громко пыхтела, а маленький Оскар игриво вилял хвостом.
— Мисс О’Коннор… — Эулалии, быстро хлопавшей глазами, удалось выговорить только ее имя.
— Фродер ускользнул из-под моей опеки. Я стояла в своей аудитории перед зеркалогиатусом, кривым зеркалом, из которого появляются все привидения. Со мной были несколько медиумов, но я утратила контроль, и Фродер сбежал. Простите меня, это я виновата. — Ирландка изобразила смущение.
