Эмиль Офин - Формула ЧЧ
И Славка, кроша о доску мел, со стуком написал формулу.
Все так и ахнули, вот это номер!
— Чего же ты не пошел отвечать? — растерянно спросила Лера.
— Что ж, ты хотела, чтобы я один оказался пай-мальчиком, получил пятерку? А вам всем — колы? Если бы меня первым вызвали, — другое дело…
В наступившей тишине кто-то сзади негромко кашлянул.
Все повернули головы. В дверях стояла Инна Андреевна.
— Я забыла свои цветы.
Больше она ничего не сказала. Взяла со стола букет и пошла к дверям.
Но Симка Воронов потом клялся, что, нюхая на ходу гвоздики, учительница улыбалась.
Глава четырнадцатая
КУДА ЗАЛЕТЕЛ ЗМЕЙ
Ещё утром было пасмурно, как глубокой осенью. А сейчас, когда ребята вышли из школы, — даже не верится, на небе ни облачка, в воздухе тихо и тепло. Купол Исаакиевского собора блестит, будто его только что надраили; стекла магазинов и трамваев тоже блестят на солнце. Весь противоположный берег Невы отражается в воде. Стрела плавучего крана движется вкруговую; издали видно, как она выволакивает из баржи связки досок. На стене соседнего дома висит кровельщик на веревке: меняет водосточную трубу; он работает ловко и бесстрашно, перекидывается шутками со стоящим внизу напарником и покуривает, словно сидит за столом у себя дома, а не болтается высоко над улицей.
Симка сказал:
— Ты бы тоже так смог, Ига?
Пионеры постояли, полюбовались, как работает кровельщик, и двинулись вдоль улицы. Впереди идет Симка. Он так и вертит головой, — нет ли где какого происшествия? Нинка то и дело ощупывает складки на своей плиссированной юбке, проверяет, не смялись ли. Лера смеется. Видно, Славка рассказывает ей что-то интересное, а Федя шагает плечо в плечо с Игорем и все время посматривает на свой правый рукав. Прохожие оборачиваются: что это за такие повязки у ребят?
Какая-то девчонка перебежала с противоположного тротуара, подскочила к Симке.
— А что это у тебя за буквы — пе фе?
— А ты зачем перебегаешь улицу под самым носом у троллейбуса? Вот вырву у тебя печёнку!
Девочка шарахается прочь. Лера сердито говорит Симке:
— Ты дискредитируешь наш патруль. Разве так надо?
На пустыре за лесным складом мальчишка пускает змея. Бумажный ромбик парит над штабелями бревен, над дровяными сараюшками и железными гаражами. Мальчик стоит задрав голову и осторожно наматывает нитку на деревяшку, не дает змею подняться слишком высоко.
— Это Митька Рыжков с нашего двора. У него отец водку пьет, — говорит Федя.
Пионеры идут не задерживаясь, приближаются к шумному перекрестку. Митя Рыжков смотрит им вслед; он узнал Федю Новикова. Что за компания с ним? Что за повязки? Догнать ребят, что ли?..
От резкого движения нитка лопнула, змей взмыл вверх, закувыркался в воздухе и упал за дальним штабелем бревен. Митя поспешил туда, прыгая на бегу через горки битого кирпича и кучи мусора.
Змей угодил прямо в большую ржавую лужу; он совсем размок; куда его теперь?
Возле штабеля бревен сидели двoe парней. Митя подошел. На положенной на четыре кирпича фанерке валялись карты вперемежку с монетами и мятыми рублями.
Один парень, лениво зевая, спросил у Мити: — Ну, потонула твоя авиация? Что теперь будешь делать?
— Можно, я посмотрю, как вы играете?
Другой парень, остроносый, в клетчатой кепке, внимательно оглядел Митю, улыбнулся ему, оскалив мелкие белые зубы.
— Факт, можно. А хочешь — садись. — И подмигнул своим партнерам. — Нам как раз четвертого для компании не хватает.
— У меня нет денег.
— Ништо, одолжу. — И остроносый тут же отделил от своей кучи горстку мелочи. — Бери.
— Да я не умею.
— Чего тут уметь? Научим.
Началась игра. Действительно, чего тут уметь? Бери карту — одну, другую, пока двадцать одно очко не наберешь. И даже семнадцать или, там, девятнадцать, все равно считается выиграл, если у другого меньше.
Митя легко выигрывал. У его партнеров все перебор получался, их деньги постепенно переходили в Митину кучку. Он даже вспотел от радости, начал лихорадочно подсчитывать: сколько же можно будет всего накупить?.. А потом и не заметил, как сразу все проиграл.
Но остроносый дал ещё денег — бери, мол, бери, свои люди, сочтемся. Митя разгорячился; по спине бегали мурашки. И все ему казалось: вот-вот ещё немного, ещё одну карту взять, и он обязательно отыграется.
Один из парней вдруг бросил карты.
— Хватит. Надо посчитаться.
Посчитались. И вышло, что Митя Рыжков проиграл десять рублей. Десять!.. Да у него таких денег ещё никогда не бывало.
Остроносый молчал. Зато его дружки потребовали:
— Давай, Митенька, расплачивайся.
— У меня нет. Я же говорил…
— Говорил, говорил! Это тебе не змея пускать. Нет денег, снимай ботинки. Ну!
Они угрожающе подступили к Мите. Один уже взял его за ворот, но тут вмешался остроносый.
— Эй ты, убери руки. Я звал Митяя в игру, я за него и отвечу. — Он сгреб с фанерки все свои деньги, швырнул их парням. — Заткните глотки, акулы. Пойдём, Митяй, ну их к черту!
Парни сразу отступились.
— Нам-то что, — примирительно сказал один.
А второй ядовито усмехнулся и подмигнул остроносому.
— Вот только чем он тебе отдавать будет?
«Да, чем?..» Митя тревожно посмотрел на своего нового друга. Но тот успокоил:
— Ништо. Я научу, как добыть гроши. И со мной рассчитаешься, и тебе ещё останется. Пошли.
Он крепко сжал Митино плечо и продолжал доверительно:
— В нашем деле, Митяй, трусить нельзя, но опасаться сам бог велел. Особенно дружинников и милиции. Милиционер есть наш самый главный враг. Запомни.
Они не заметили мальчика, копающегося на свалке. Зато мальчик обратил на них внимание. Он поднял голову и посмотрел им вслед удивленно: милиционер — самый главный враг? Это про таких, как Иван Сергеевич? Нет, тут что-то не так! Опасаться милиционеров могут только гады. А вдруг это шпион?..
Мальчик быстро рассовал по карманам найденные на свалке консервные крышки и, пригибаясь к земле, помчался наперерез уходящим, придерживая рукой на бегу фотоаппарат.
— Хорошо, что на пустыре за лесным складом так много надежных укрытий. Теперь-то и пригодятся лагерные навыки, четвертое умение: быстро и ловко маскироваться на пересеченной местности… Вот здесь — удобное место, лучше и не придумаешь! И новая пленка как раз заряжена. Мальчик снял с плеча фотоаппарат, навел объектив в узкий просвет между двумя сарайчиками, отвел затвор и затаился, прильнув к глазку видоискателя. Отлично виден кусочек дороги, сейчас по ней пройдут парень в клетчатой кепке и мальчишка. Вот уже их шаги скрипят по щебенке.
— Что-то щелкнуло… — настороженно сказал остроносый.
Митя тоскливо огляделся. Солнце освещало безлюдный пустырь. Вокруг стояла тишина, лишь ветерок позванивал листом ржавого железа на крыше сарайчика.
— Да нет, мне показалось. Пошли.
Клим лежал, распластавшись по всем правилам четвертого умения, в высокой траве за сарайчиком.
«Я тебе покажу — показалось!» — но коленки у него дрожали.
А ребята все идут по городу со своими голубыми повязками, смотрят по сторонам, ищут, где какой беспорядок, кому надо помочь. Пионерский форпост совершает сегодня свой первый рейд.
Впереди идет Симка Воронов. Он все вертит головой: нет ли где какого происшествия?
Эх, ребята, а ведь вы прошли мимо пустыря, проглядели Митю Рыжкова…
Глава пятнадцатая
ТРЕТИЙ ВОЖАТЫЙ
На Феде были новые ботинки. Они блестели и легонько поскрипывали; полинялую футболку заменила фланелевая рубашка с «молнией» и двумя карманами. За ремень были заткнуты тетрадки и книжка. Видно, Федя пришёл сюда сразу после школы.
— А, это ты, Федор Новиков? Я уж думал, ты не явишься за своими инструментами. А потом, признаться, и вовсе забыл про тебя. Что ж ты делал все эти дни, где пропадал?
— Меня в форпост приняли.
— Да-а? — Петров как будто удивился. — Ну, ты входи, входи. Чего в дверях застрял? Ты явился очень кстати. — Он достал из ящика стола Федины плоскогубцы. — Понимаешь, что-то сделалось с моей настольной лампой. Я сунул вилку в штепсель, а оттуда вылетела искра. Посмотри-ка, ты на эти дела мастер.
Федя подбежал к столу, взял плоскогубцы и мгновенно развинтил вилку.
— Ага! Видите, волоски соединились. Потому, что плохо заизолированы, а ещё петельки неправильно закручены.
Петров с удовольствием наблюдал за Федей. Тот уже вытащил из кармана моточек изоляционной ленты, ножик, сделанный из обломка пилки, и гвоздь, быстро и умело зачистил концы проводов.
— Вот смотрите, накручиваю на гвоздик конец провода. Теперь — раз! — гвоздик вынул. Видите, какая хорошая петелька! И нигде не торчит!
