Тамара Крюкова - Триптих в чёрно-белых тонах
Глава 25
Начал перепархивать лёгкий снежок. Словно тополиный пух, он кружил в воздухе, подновлял загрязнившиеся сугробы и мостил белой позёмкой тротуары, чтобы город снова приобрёл первозданную белизну.
Клавдия и Савва, не таясь, дошли до самого подъезда. Необходимость скрываться отпала.
— С завтрашнего дня нужно садиться за учебники. Скорей бы кончилась эта сессия. Мы так редко видимся, — вздохнула Клавдия.
— Приезжай готовиться ко мне, — предложил Савва.
Клавдия рассмеялась.
— Как ты себе это представляешь?
— Очень просто. Усядемся по разным углам и будем зубрить каждый своё. А вечером я буду провожать тебя домой.
— Идея из разряда сумасшедших.
— А мне нравится.
Клавдия бросила на него лукавый взгляд.
— Мне тоже. Хотя от этого она не становится менее безумной.
— Так ты приедешь?
Савва с надеждой посмотрел на неё.
— Мне очень хочется сказать «да».
— Ну так скажи. Зачем наступать себе на горло.
— Затем, что я боюсь завалить сессию.
— Обещаю, я создам тебе все условия. Тишину, трёхразовое питание и всё такое.
— А сам как будешь готовиться?
— За меня не волнуйся. Ты — мой талисман, забыла?
Идея готовиться к экзаменам вместе была бредовой, но Клавдия представила, как уютно сидеть на диване с Саввой, подобрав под себя ноги, и читать под тихую музыку. А в перерывах не слоняться по пустой квартире и не бросаться к телефону, а вместе пить чай и болтать о том о сём. Было заманчиво попробовать, что из этого получится.
До экзамена оставалось четыре дня. Если даже затея провалится, в запасе оставалось трое суток и на крайний случай ночь накануне экзамена.
Клавдия ломала голову, под каким предлогом уйти из дома. Во время сессии расписание у преподавателей было свободное, поэтому Антонина Павловна гораздо больше времени проводила дома, и улизнуть тайком было сложно. Оставалось либо похоронить идею совместных занятий, либо действовать открыто.
Клавдия поднялась ни свет ни заря и тихонько проскользнула в ванную, чтобы не разбудить маму, но она напрасно осторожничала. Антонина Павловна спала очень чутко. Пока дочь росла, у неё выработалась многолетняя привычка спать в полуха, прислушиваясь, не кашляет ли девочка, ровно ли дышит.
Стоило Клавдии появиться из ванной, как её настиг вопрос мамы:
— Что так рано? У тебя консультация?
— Нет, я иду готовиться.
— К Наташе? — спросила Антонина Павловна.
Солгать было так легко. Одного короткого слова «да» хватило бы, чтобы успокоить маму. Оно уже было готово слететь с языка, но Клавдия подумала о Савве. Он не лгал, даже по мелочам. У него была внутренняя свобода, которой ей так не хватало. Люди часто прибегают ко лжи, считая её удобной, но Клавдия не желала жить по старым законам.
— Нет, к Савве, — сказала она.
Сообщение прозвучало, как взрыв, как горный обвал. С Антонины Павловны слетели остатки сна. Она не могла сдержать эмоций.
— Это же глупо! К чему вы можете подготовиться вместе?! У вас что, одинаковые предметы?
— Нет, мы будем читать каждый своё.
— И зачем? Что за необходимость? Чтобы отвлекаться каждую минуту? Чего тебе не хватает дома?
— Мам, если не получится, завтра я останусь.
— Я тебя никуда не пущу, — заявила Антонина Павловна.
— Ты хочешь, чтобы я тебе лгала? — Клавдия посмотрела матери в глаза и продолжала: — Да, я могла бы соврать, что иду к Наташе. Тогда ты бы меня отпустила, верно? Но ведь от этого ничего бы не изменилось. Тебе было бы спокойно. Ложь во благо, так это называется? Но, если ты будешь толкать меня на ложь, тогда мы окончательно разучимся понимать друг друга.
— Я не говорю, что ты должна лгать, — возразила Антонина Павловна.
— Ты хочешь только ту правду, которая тебя устраивает. А как быть с неудобной правдой?
— Девочка, послушай, я ценю твою честность, но дома ты сможешь сосредоточиться, а там...
— Если я завалю сессию, вот тогда твоё возмущение будет оправдано. Но имей в виду, если я останусь дома, это ещё не значит, что я стану штудировать учебники. Ты ведь не собираешься сидеть со мной, как в первом классе?
— Это шантаж? — ледяным тоном спросила Антонина Павловна.
— Нет, мама. Это правда.
Возразить было нечего, да Клавдия и не слушала возражений. Куда делась её мягкость и покладистость? Парень дурно на неё влиял. Антонина Павловна всё больше чувствовала, как дочь выходит из-под опёки, но была бессильна что-либо изменить.
— Хорошо, если ты настаиваешь. Но надеюсь, ты помнишь, что обещала. Не наделай глупостей, — сказала она.
— Мама, вот учебники. Я иду заниматься наукой, а не тем, чем ты думаешь, — с раздражением заметила Клавдия.
Её удивлял странный феномен: чем больше говоришь правду, тем больше люди склонны подозревать тебя во лжи.
На первом экзамене Клавдия получила четвёрку. Она ожидала, что мама успокоится, но та лишь пожала плечами.
— Это ничего не доказывает. Экзамен — лотерея.
Второй экзамен Клавдия сдала на пять. Она победоносно показала Антонине Павловне зачётку и не удержалась от подколки:
— Я опять выиграла в лотерею.
— Цыплят по осени считают. Хотелось бы, чтобы ты вытягивала счастливые билеты до конца сессии, — сдержанно заметила Антонина Павловна.
Она не знала, радуют её успехи дочери или огорчают. В том, с каким видом Клавдия демонстрировала зачётку, чувствовался вызов. С появлением парня между ней и Клавдией как будто пробежала чёрная кошка. Кроме того, её мучил страх. В молодости гормоны сильнее разума. У парня были вполне понятные виды на девочку, и они слишком много времени проводили вместе. То, что Клавдия хорошо сдавала экзамены, ещё не означало, что у них не оставалось времени ни на что другое.
Жизнь Антонины Павловны превратилась в муку. За что ей такая кара после всей любви, которую она вложила в дочь?
Вечером, когда Клавдия вернулась от Саввы, Антонина Павловна позвала дочь в гостиную:
— Мне дали интересный фильм. Думаю, тебе он будет полезен.
— А что за фильм?
— Научно-популярный. О новых открытиях в области генетики.
— Генетики? С чего вдруг? — удивилась Клавдия.
После знакомства с отцом она предпочла бы забыть о том, чьи гены лежат в основе её жизни.
— Тебе это будет интересно.
— Хорошо, когда будет время, посмотрю.
— Завтра мне его нужно отдавать.
— Потом ещё раз возьмёшь.
— Давай посмотрим сегодня. Он небольшой, — настаивала Антонина Павловна.
— Мам, уже одиннадцатый час. Завтра рано вставать.
— Полчаса погоды не сделают.
— Хорошо, — согласилась Клавдия.
Настойчивость матери настораживала.
Фильм начался с рассказа о том, что у белой пары родился чёрный ребёнок. Это было бы не удивительно, если бы у женщины был любовник, но она не изменяла мужу и по всем анализам ребёнок был от него.
Почти детективный сюжет интриговал. Загадка разрешилась самым невероятным образом. Оказалось, что до замужества у женщины была связь с африканцем. За первым сюжетом последовало ещё несколько, которые научно доказывали, что обычаи предков брать в жёны девственниц имели под собой серьёзные основания. Каждый мужчина, особенно первый, оставляет в женщине след, который может проявиться даже через много лет.
Сам фильм был интересен, но в том, как мама настаивала, чтобы Клавдия его посмотрела, содержался довольно грязный намёк.
— И для чего ты мне это показала? — с вызовом спросила Клавдия.
— Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь пожалела о содеянном. Недаром наши бабушки блюли чистоту.
— Почему у тебя на уме только грязь? Если бы я не уважала Савву, я переспала бы с ним только для того, чтобы подтвердить твои больные фантазии.
Клавдия ушла к себе в комнату, хлопнув дверью.
— Девочка моя, я тебя очень прошу, не делай этого.
Через закрытую дверь она слышала, как мама плакала. Холодная сдержанность успешной женщины рушилась. В Антонине Павловне что-то сломалось, а может, нужно было выплакать все слёзы, которые были отпущены ей в жизни.
Клавдии стало жалко маму. Злость прошла. Она вышла в гостиную. Антонина Павловна сидела на диване, закрыв лицо руками. Клавдия подошла и положила руку ей на плечо.
— Успокойся, я не сделаю этого.
Антонина Павловна уткнулась Клавдии в живот.
— Солнышко моё. У меня ведь никого дороже тебя. Я так хочу, чтобы ты была счастлива, — приговаривала она сквозь слёзы.
— Как ты не поймёшь? Савва — просто хороший друг.
— Не думаю, что он считает тебя просто подругой.
— Мама, у тебя галлюцинации.
— Прости, детка. Я больше не буду тебе ничего говорить.
Савве доставляло удовольствие заботиться о Клавдии. Когда он сказал её матери, что хочет жениться, он не вкладывал в эту фразу особого умысла. Просто Антонина Павловна достала его своим допросом. Но, как только слова прозвучали, Савва вдруг осознал, что это правда. Он действительно хотел жениться на Клавдии.
