Константин Кирицэ - Рыцари с Черешневой улицы, или Замок девушки в белом
Беседа затянулась далеко за полночь. Они с нетерпением ждали рассвета, потому что стоял восьмой месяц и тень кривого храма должна была указать им путь, которым возможно, никто не шагал вот уже долгие столетия.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Урсу разбудил друзей на рассвете, увидев на краю небосклона яркие краски восхода. Чирешары поставили свои палатки на самом берегу реки; вода была ледяная и могла разбудить самого ленивого из ленивцев. Еще накануне они договорились, что к кривому храму пойдут не все, а только Виктор и Тик. Остальные тем временем должны были сложить палатки и подготовиться к походу.
Виктор и Тик поспешили в путь, стремясь еще до восхода солнца достигнуть холма, где стояла церковь. Быстро пройдя по сонным улицам, они взобрались на вершину холма еще до того, как на краю небосклона показался багровый солнечный диск. Осмотрев цепь холмов на западе, Виктор не смог удержаться, чтобы не сказать:
— А знаешь малыш, если церковь не построена точно в том месте, где рос дуб, и точно по его очертаниям, то мы вряд ли найдем вход в замок.
— А это так важно, Виктор?
— Очень. В грамоте говорится, что надо идти в направлении, указанном тенью кривого дуба на рассвете в восьмой месяц. Тень должна указать на какую-то возвышенность. В тексте сказано: «За первой вершиной…» Понимаешь?
— А ты думаешь, что тень может показать другую вершину?
— Вот этого-то я и боюсь. Кривой ствол дуба, вернее, тень от ствола тянулась к возвышенности, мимо которой, или под которой, или через которую проходил князь к потайному входу. Если церковь не стоит точно на месте дуба, ее тень может указать нам совсем другой холм. И тогда…
Слова Виктора встревожили Тика. Но потом, наблюдая за тем, как медленно, словно из-под земли, выплывает солнечный диск, он немного взбодрился.
— Не думаю, Виктор, чтобы это было так… Если уж существует предание о дубе и колокольне, построенной на его месте…
— Я тоже на это надеюсь… Возможно, колокольня и была построена на месте дуба, чтобы указывать путь. Может, потому и построили колокольню кривой. Иначе бы не возникла эта легенда. А теперь внимание, Тикуш. Подымается солнце… Да, а откуда наблюдать тень? Чертовщина! Об этом я и не подумал…
— Есть у меня одна идея. Вчера я поднимался на колокольню. Знаешь, какой оттуда вид? Может, попробуем?
Колокольня стояла прямо перед входом в храм на расстоянии нескольких шагов. Она была не очень высокой, и тень ее пока тонула в тени основного здания. Ребята быстро взобрались на колокольню и остановились у верхнего окна. Тень церкви растянулась по направлению к холмам. Если протянуть воображаемую линию от конца тени, то она уперлась бы в подножие одного из них.
— Третий слева, Тик!
— Тот, на котором растут три дерева, образующие как бы треугольник?
— Тот самый. Но давай-ка подождем еще немного. Стало быть, надо пройти по третьему холму… Пошли!
Они спустились в низину. По пути Виктор признался малышу:
— И все же я не представляю, как мы дойдем до подножия гранитной скалы. От этого холма до гор, по-моему, изрядное расстояние…
— А может, на пути от холма к горам есть какая-нибудь скала, — предположил Тик.
— Возможно, хотя мне это кажется сомнительным. Во всяком случае, документ должен опираться на очень твердые ориентиры… Тикуш, если нам повезет, мы до вечера можем добраться до «Замка двух крестов», или «Замка девушки в белом», как вы его называете.
До этой минуты Тик не осмеливался спрашивать у Виктора о Лауре. Но тут он переборол свою робость:
— Виктор, а что ты думаешь о девушке в белом?
— Виктор ответил с улыбкой:
— Я думаю, она в замке… Возможно, в той самой комнате, которая указана в посланной схеме.
— Но как же она могла дойти до замка?
— Это удивительная загадка, Тикуш.
— А ты не считаешь, что она в плену, что ее заперли в этом замке?
— Почему? Кому интересно похищать ее и заточать именно в замке?
— Ты не веришь, что она в плену?
— Говоря по правде, Тикуш, что-то не очень…
— Но ведь она пишет, что в плену. А ты вроде не сомневаешься в искренности ее письма. И эти слухи, что ходят по округе… Неспроста же они!
— Верно. Тут есть вещи, которых я не понимаю. Я много думал об этом… Иной раз я почти уверен, что ей угрожает серьезная опасность, а порой мне все это кажется шуткой, не больше. Загадка замка превратилась в загадку девушки…
— А я убежден, что ей угрожает большая опасность… Даже боюсь, не слишком ли поздно мы придем.
Тревога, звучавшая в голосе Тика, передалась и Виктору. Но он отогнал черные мысли и постарался успокоить мальчугана:
— Ну рассуди сам, Тикуш… Почему мы можем прийти слишком поздно?
— Сказать по правде, я боюсь, не попала ли она в руки грабителей.
— Грабителей? Как могло тебе взбрести такое в голову? — притворился Виктор удивленным.
Но Тик тут же переменил разговор, заметив, что к ним бегут чирешары.
— Только бы не забыть нам, какой холм, Виктор. Третий слева, холм с тремя деревьями.
Последние слова он произнес нарочито громко, чтобы слышали и остальные.
— Третий? — переспросила Лучия. — Третий слева? Сколько же до него километров?
— Шесть с половиной, — быстро сосчитал в уме Урсу, топометрический гений отряда. — Допускается разница в сто — двести метров, не больше. Если освободим Дана от груза, мы часа через два, самое большее, будем там.
— Неужели так долго придется идти! — удивилась Мария.
— Это разве долго? — пытался урезонить ее Дан. — Я-то думал, мы только к обеду туда поспеем. Но мне кажется, Урсу, ты ошибся. Эдак километра на два… Потребуется часа два с половиной, а то и все три.
— Не волнуйся! За час пятьдесят минут мы будем там. К подножию дойдем за час. Подъем, правда, будет нелегким. Придется переть прямо в гору.
— А от холма до гор сколько еще километров, Урсу? — спросил Виктор.
— Трудно сказать. Напрямик… километров пять. Если там нет подъемов и спусков. На вершине холма скажу точнее.
— Давайте не будем терять время! — на радость Тику объявила Лучия. — Пора! Первая остановка будет только на вершине холма под деревом справа.
— Ой-ей-ей! — притворно заохал Дан.
— А для верности мы с Марией решили завтракать именно там.
— Кто вам дал право решать такие вопросы вдвоем? — возмутился Дан.
— Тут только две девушки, — напомнила Мария. — Значит, решение принято единогласно. А если и ты записываешься в стряпухи, то мы составляем арифметическое большинство.
— Ну хватит! — угрожающе изрек Дан. — Там посмотрим! А теперь в путь!
И он тут же пустился таким быстрым, спорым шагом, что даже Урсу был удивлен. Желая отомстить девушкам и, главное, доказать, что он не такой уж неповоротливый и слабый, он так приналег, что вскоре ощутил подобие удушья, знакомого нерасчетливым спортсменам. Они не прошли и двух километров, как наступила печальная развязка. Дану внезапно показалось, что он угодил в кипящую трясину. Ему казалось, что он вот-вот рухнет. Но рядом с ним был Тик.
Он понимал, что чувствует Дан, и в тот самый момент, когда «командор» был близок к тому, чтобы прохрипеть: «Тик, я умираю! Скажи отцу, что я погиб геройски…» — коротыш опередил его:
— Когда мы отправлялись, Лучия сказала, что она начнет смеяться на третьем километре…
— Почему? — едва прохрипел Дан.
— Потому что именно тогда станет ясно, как ты постыдно сорвался, хотя и начал так резво. Ей-ей, она так сказала. А Мария — еще похлеще. Та решила посмеяться пораньше, потому что потом, дескать, придется тебя из мертвых воскрешать.
— Вот как! — выдохнул Дан и ускорил шаг.
С ним произошло чудо, которое так часто спасает спортсменов: открылось второе дыхание. Он вдруг почувствовал, как спадает с груди удушливая тяжесть, как проясняется голова. Он шел не оглядываясь. Немного погодя он обратился к Тику:
— А ну-ка принеси мне рюкзак Лучии. Я не могу обернуться к ней, боюсь остановиться.
Тик принес ему рюкзак, правда не Лучии, которая не отдала бы его ни за что на свете, а Марии, которая — при темпе, взятом Данном, — была радехонька освободиться от ноши. Только Тик и верный Цомби наслаждались утренней пробежкой.
И даже когда начался подъем, Дан не позволил никому опередить себя. Шагая рядом с Тиком и Цомби, он быстро преодолел крутизну и добрался до вершины вполне бодрым. Остановившись под условленным деревом, он с небрежным видом стал ждать прихода остальных, и главное — девушек. Когда подруги наконец появились на горе, он молча посмотрел на них, стараясь прочесть на их лицах произведенное им впечатление, затем равнодушно обратился к Виктору:
— Мы с Тиком, посоветовавшись, решили позавтракать у подножия кремневой скалы.
Больше всех хохотал Урсу:
