Леонид Прокша - Выстрелы над яром
Урок пролетел незаметно. Лешка слушал, забыв обо всем. Только когда учитель говорил про Москву, подумал: «Жорка побывает в Москве и в комсомол вступит. Вот счастливый…»
Юра пришел первым. Заглянул в оконце водокачки. Стрелки на часах показывали без пятнадцати восемь. Паренек зашел за будку, сел на перекладину забора и стал ждать: договорились в восемь. Лешка должен был появиться с Покровской. Со стороны сквера было бы ближе. Однако вечером по Покровской веселей идти. Она освещается и фонарями и окнами домов. Только возле церкви идти жутковато: из подвальных окон тянет холодом, и кажется: вот-вот оттуда протянется чья-то гигантская лапища, схватит за ногу и потянет в подвал, а тут еще ветер в колоколах уныло завывает. Но этот участок можно пробежать. Леша так и делает, когда вечером идет по Покровской.
На углу Покровской и Сенной площади возвышается трехэтажное здание из красного кирпича. В ней размещается уголовный розыск.
Сидя на заборе в тени деревьев, Юрка наблюдал, что происходит в учреждении. В окне первого этажа был виден дежурный милиционер. Он часто снимал телефонную трубку. К нему заходили и выходили люди в милицейской форме, а также гражданские. В других комнатах вроде никого не было: «Может, в отъезде, как мой папа», — подумал Юра. Он давно хотел рассказать отцу про ящик, зарытый в саду Леванцевича. «А что в нем?» — мог спросить отец и запретить ночную вылазку. Но разве можно успокоиться, не узнав тайны этого ящика!
Позвякивая ведрами, к водокачке шли люди. На Сенной площади и дальше в один и другой конец улиц, что начинались от площади, водопровода не было. А вот в Юркином доме был. «Как это здорово! Открыл кран — и льется вода!» — подумал Юра, глядя, как под тяжестью полных ведер сгибались люди.
Он соскочил с изгороди, подбежал к старушке.
— Дайте я помогу…
— Спасибо, сынок… — уступила одно ведро старушка.
Юра схватил и второе.
— Для равновесия, — сказал он.
Вернувшись, Юра опять заглянул в окно водокачки: «Уж скоро восемь…»
Ветер гнал по небу тяжелые тучи. Временами в их разрывах появлялась луна. Над головой Юрки раскачивались черные ветви клена.
Слева послышались торопливые шаги. Юра повернулся: со сквера на Сенную выходили двое в пальто и шляпах. Лиц мальчик не разглядел. Услыхал только голос одного из них:
— Все у нас в порядке: билеты в кармане. Отдохнем до утра. А там Москва… Матушка-Москва, парень…
Они пересекли площадь и скрылись в темноте Задулинской улицы.
Еще одно ведро с водой помог донести Юрка, а когда вернулся, Лешка уже сидел на условленном месте и копался в сумке.
— Вот уж эта мне Зося! — будто сердясь, сказал он, вытаскивая из сумки что-то завернутое в бумагу.
— Что это? — поинтересовался Юрка.
— Хлеб с сыром. Зося угощала меня в классе на перемене. Я отказался, так она незаметно в сумку засунула…
Они пересекли площадь и очутились на Задулинской улице. Хотя ветер и подсушил слегка землю, все же сойти с деревянного помоста было рискованно. Можно влезть по колено в грязь.
— В яру будет скользко и грязно, — сказал Юра. Он предвидел это и обул старые башмаки. А Лешке и переобуваться незачем: его башмаки всякое видали.
Задулинская — улица довольно длинная — дома с садами разделены заборами и кладбищем. Ночью она кажется еще более длинной, особенно когда идешь один. Но сейчас они были вдвоем.
Началась пустынная тропа к яру. Лешка повернул голову вправо — там, за огородами, светились окна его дома: «Ужинают», — подумал Лешка и вспомнил о Зосином хлебе с сыром.
Но вот и яр: темный, воровской, таинственный… Ребята начали спускаться к ручью. На какой-то момент луна, выглянувшая из-за туч, осветила тропку. Она петляла среди почерневших ольх и вела вдоль ручья мимо сада Леванцевичей в Духовской яр — до самой Витьбы. Летом ребята по этой стежке ходили купаться на речку. Но тогда светило солнце, и в яру все было видно. Сейчас тропу засыпало листьями. В темноте ребята сбивались с нее. Спасал журчащий ручей.
Луна зашла за тучу. Стало еще темнее.
— Пусть бы светила все время, — пожелал Юрка.
— А ты захватил фонарик?
— Взял. Надо экономить батарейку. Там она будет нужнее.
Они дошли до места, где Лешка припрятал лопату и сверло.
— Две лопаты спрятал? — спросил Юрка.
— Одну, солдатскую, с короткой ручкой. Ей у нас никто не копает. Искать не будут.
Но ни лопаты, ни сверла на месте не было.
— Неужто кто взял?
— Не может быть. Я спрятал ее надежно.
— Ты уверен, что в этом месте?
— А кто его знает… вроде бы в этом.
Тем временем Заблоцкий и Жорка переоделись. Расширили дыру в заборе, разделявшем Жоркин огород с садом Леванцевича, пробрались к месту зарытых ящиков и принялись за работу. Бояться не было кого. Заблоцкий знал, что хозяин сада не помешает ему. До последней минуты, пока не вошли в дом Жорки, Заблоцкий не открывал парню главного — что они будут делать.
— Не хочу утром жену будить. Отдохнем у тебя до пяти, — заговорил поначалу Заблоцкий.
Только теперь он выложил план их командировки. На всякий случай Заблоцкий прихватил с собой маленький браунинг.
Сначала Жорка, выслушав инженера, удивился:
— Как же в сад Леванцевича попали части станков нашего завода?
— Хозяин закопал их еще в революцию. Я только теперь случайно узнал об этом. Женщина мне одна сказала. Но просила, бога ради, никому не говорить, потому что директор — ты же знаешь какой он грубый — спросит: «А почему молчали до сих пор?» Может быть неприятность, даже криминальное дело. Вот я и придумал командировку. А что мы теряем? Деньги нам дали на расходы. (Про деньги, отпущенные на закупку частей, Заблоцкий умолчал). Увидим Москву, побываем на заводах, посмотрим, как там работают, отметим командировки и вернемся. Подъедем на извозчике, заберем часть деталей из сарая, привезем на завод: вот вам, извольте, результат нашей поездки. Нам благодарность — трум-турум… Тебя примут в комсомол под бурные аплодисменты…
— Конечно, — согласился Жорка, — раз такое дела, не будем медлить…
Впрочем, что оставалось делать Жорке? Детали нужны заводу. И чем быстрее они будут отвезены туда — тем лучше. И Жорка охотно принялся за работу. Плечи у парня широкие, руки сильные. Мешок взвалил и понес. Инженер также носит, хотя не столько взваливает на свои плечи. Впервые Жорка увидел Заблоцкого за физической работой. На заводе он и пальцем ни к чему не притрагивался.
Детали пока что аккуратно укладывают в дальнем углу сарая, потом переложат в кованые ящики, прикроют соломой, чтобы мать, если вдруг вернется из больницы, ничего не заметила. Зачем ей знать? Это дело мужское.
Без всяких препятствий они перенесли детали из одного ящика. Захватили и опорожненный ящик. Положили в него детали, поставили в угол сарая. Второй ящик, поменьше, перенесли, не вскрывая, вдвоем. Третий, большой, перенесли по частям.
Когда, в который уже раз, подходили с пустыми мешками к яме, Заблоцкому вроде бы послышался топот ног. Он оглянулся: какие-то тени метнулись в сторону беседки.
— Стой! — приглушенным голосом приказал Заблоцкий Жорке, тот остановился. — Кто-то пробежал, ты не заметил?
Жорка прислушался.
— Это вам показалось.
Если бы Заблоцкий вынул из кармана фонарик, подошел к беседке и посветил, он увидел бы там Лешку и Юрку. Это они бежали от ямы, прихватив с собой несколько небольших металлических деталей.
— Да, показалось, — решил инженер.
Сквозь ставни, сквозь кусты сирени и жасмина в глубину сада пробивались тонкие лучи света. Там, в уютно обставленном доме, живут его старые друзья — Леванцевичи. Что сейчас делают они? Кажется, слышатся звуки пианино. Это Зина играет. Когда-то он здесь был желанным гостем. Теперь же как вор рыщет над яром.
Больше всего волновала мысль: почему именно в этот день к нему явилась Зинаида Антоновна. Случайность? Совпадение? Не иначе. В порядочности Зины и Леопольда Заблоцкий не сомневался, потому он спокойно продолжал с Жоркой работу…
А Юрка и Лешка следили за ними. Более часа искали они лопату, которая теперь оказалась ненужной. Лопата и сверло лежали там, где их спрятал Лешка. Но разве найдешь их ночью в яру, когда все кусты одинаковые.
В беседку над кручей также нелегко взобраться. Куда легче было бы, если б Тамара бросила им веревку. Но Тамару решили с собой не брать.
— Незаметно в такой поздний час она не выйдет из дому, — рассудил Лешка, после того как договорились о ночном походе. — Зинаида Антоновна непременно спросит, куда она идет и зачем. Если даже и выскользнет незаметно, то идти одной по саду в беседку в темноте побоится.
Теперь они знают, что ящиков много и в них детали от станков. Лешка вспоминает разговор отца о таинственном исчезновении важных частей из станков. «Но почему Заблоцкий и Жорка переносят их ночью? Тетя Зина, вероятно, знает об этом, потому и искала Заблоцкого. Она, наверное, решила таким способом передать этот клад заводу, чтобы брат не знал», — ищет он ответ на свои вопросы.
