Вахтанг Ананян - Пленники Барсова ущелья
— Ты должен принести присягу, дать клятву, — сказал он.
— Я постараюсь жить так, как надо, — тихо сказал Асо. — Я постараюсь сделать в жизни что-нибудь очень нужное, полезное людям. Поверите — хорошо, а не поверите — увидите. Вот моя клятва.
— Замечательно сказал, — захлопал в ладоши Гагик. А Ашот, воодушевившись, внес еще одно предложение:
— Мы должны будем позаботиться о том, чтобы Асо вышел из Барсова ущелья, научившись читать по-армянски.
— Читать? Значит, мы так долго здесь пробудем? — разволновалась Шушик.
— Нет… Асо очень быстро станет грамотным, — успокоил ее Ашот. — Ведь кое — что он все — таки знает…
Весело пела в этот вечер свирель Асо, и на сердце у ребят было легко. Они радовались и тому, что их друг стал пионером, и тому, что тропа, ведущая к свободе, все больше расчищалась, и спасению Саркиса.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
О том, что перед бурей всегда бывает затишье
На следующее утро Асо вошел в пещеру и, разостлав на земле свое аба, высыпал на него из карманов целую горку мушмулы, хорошо созревшей, крупной. Растроганный отношением к нему товарищей, он почти не спал эту ночь и еще затемно отправился добывать для них еду.
— Это для работающих и для больных, — распорядился «эконом» Гагик.
От своей доли он отказался и вышел, позвав за собой собаку.
— Пошли, Бойнах, на охоту. Не позавидую я сейчас зверью Барсова ущелья!
Собака молчаливо согласилась. Таков Бойнах: его всегда можно подкупить лаской.
Ашот и Асо, набив карманы мушмулой, отправились работать на Дьявольскую тропу, Шушик — в Дубняк за топливом.
Пользуясь отсутствием товарищей, Гагик похвалялся перед собакой:
— Ах, поглядел бы ты, Бойнах, сколько орлов сбил бы я с неба, будь у меня в руках охотничье ружье!
Но собака, казалось, только усмехалась — знаем мы тебя. Ведь за все время, проведенное в ущелье, ей не пришлось увидеть и одной птички, подстреленной Га — гиком.
Снег оставался теперь только внизу, на плато, да на западных склонах ущелья. А на восточных и южных было сухо и тепло. Поэтому Гагик предпочел отправиться именно туда.
Скалы громоздились здесь целыми этажами, одна над другой, и только неширокие терраски разделяли их. Тут, на редких клочках почвы, росла желтая трава да кое — где виднелись низкие кусты, Гагик не взял с собой ни лука со стрелами, ни пращи — он и сам не надеялся на добычу.
Добрый час покружив по ущелью, мальчик не встретил никаких зверюшек, а ягод раздобыл мало, всего одну горсть барбариса, такого кислого, что его невозможно было есть. «Такая кислятина хороша только с жирным пловом, а на голодный желудок она не рассчитана», — огорченно рассуждал Гагик, продолжая осматривать кусты. И вдруг к одному такому кусту, росшему на небольшой плоской терраске, с лаем бросился Бойнах.
«Почуял запах животного», — мелькнуло у Гагика, и он крикнул:
— Держи, держи крепко! Не упускай, я иду! — и по лез по крутому склону вверх.
Ноги у Гагика подгибались, сердце сильно билось, «Не заболел ли я? — вдруг испугался он и, сев на камень, покупал свой пульс. — Нет, пока еще бьется… Так чего же я расселся?»
— Не упускай, Бойнах, не упускай, иду! — снова крикнул он псу и торопливо поднялся.
А Бойнах продолжал злобно лаять, и то всовывал гол лову в кусты, то отскакивал, словно ужаленный.
Когда Гагик подошел, пес поднял голову. На его черном носу виднелись капли крови. «Ну что я могу поделать, когда его и схватить — то не за что?… — говорил взгляд собаки. — Едва подойдешь — свернется в клубок, да еще в какой! Весь в острых иглах! Попробуй, тронь!..»
У бедного Бойнаха не только нос, но и губы и язык были поколоты.
— Пусти, это не твоя забота, — отстранил Гагик собаку. — Нашел — и ладно, остальное — дело мастера. Подумаешь, еж! Мяса в нем не больше, чем в курице. Тоже обрадовал! Эй, Шушик! — громко крикнул он, наклонившись к пещере. — Слышишь, Шушик? Запрягай телегу, надо ежа домой переправить.
— Погоди, Гагик! — тоненьким голоском отозвалась девочка. — Не трогай его, я иду…
«Не трогай»! Не сошел же он, в самом деле, с ума, чтобы трогать этот колючий шар! Подтолкнув ежа ногой, Гагик подставил свою шапку, вкатил в нее добычу и торжественно понес товарищам.
— Пошли, Бойнах! — окликнул он пса. Но тот словно не слышал.
— Пойдем, дурной! — уговаривал Гагик. — Ты на его колючки не гляди. Там, внутри, полно мяса и жира. Идем, получишь свою долю.
Но собака упорно не желала расстаться с какой — то расщелиной в камнях. Она то подскакивала к ней, то отскакивала, сердито рыча.
Гагик остановился:
— Что там? Что-нибудь еще нашел? Правда? Скажи…
— С кем это ты разговариваешь? — торопливо подошла Шушик. Она с трудом переводила дыхание.
— С Бойнахом. Пойди-ка погляди, чего он там лает. Нашел что или просто так?
В сухих листьях, среди камней, Шушик увидела еще один маленький серый колючий шарик.
— Гагик, я ежика нашла! — обрадованно вскрикнула девочка.
— Нескромное заявление! — ответил Гагик. — Не ты нашла, а Бойнах. Ну, возьми его в подол. Только не руками, а палкой, закати палкой. Так…
Когда они вернулись к костру, Гагик объявил, что он сам приготовит блюдо из ежового мяса — «шашлык — сюрприз».
К обеду вернулись с тропинки Ашот и Асо, очень голодные, но, судя по лицам, довольные результатами сегодняшней работы. Дела, по — видимому, шли хорошо. Ашот сразу заметил ежей — одного очень большого, а другого совсем маленького.
— Ни одной пули не истратил! — не замедлил похвалиться Гагик. — Ежи уже и поделены:, маленький — мне, большой — вам четверым, потроха — Бойнаху.
— Не дам, не позволю трогать маленького! — сказала Шушик и, поднявшись, осторожно взяла в ладони колючий шарик. — Иди, иди ко мне, не то эти безжалостные мальчишки убьют тебя — И, усевшись, она положила ежика себе на колени.
Неопытный малыш вскоре высунул из своих иголок маленькую влажную мордочку и начал обнюхивать платье девочки.
— Миленький мой, какой хорошенький! — восхищалась Шушик. — Никому тебя не дам, возьму с собой домой.
Девочка, казалось, забыла и о голоде и о перенесенных потрясениях.
— Ну ладно, — милостиво согласился Гагик, — оставим маленького…
Примерно через час «шашлык — сюрприз» был готов.
Когда ребята насытились и немного отдохнули, солнце уже склонялось к Арарату. Но на воздухе было так тепло, так приятно, что никому не хотелось идти в пещеру. В сущности, жизнь начинала улыбаться им! Сегодня нашли ежей, завтра еще что-нибудь найдут. Не очень — то сытно, но не беда. Ведь через три-четыре дня… И тогда… Ах, с какой радостью встретят их родные!
Мысль о скором возвращении волновала ребят всю ночь.
Никто и предположить не мог, что Барсово ущелье готовило своим пленникам новое бедствие.
Так спокойно бывает только перед сильной бурей…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
О том, как внезапно проснулась одна из дремлющих сил природы
Давно уже все заснули, только Асо сидел у костра и, время от времени вороша угли, раздумывал о самых различных вещах. Подумал он, например, и о том, почему это во всех пещерах (а он видел их много) обычно встречается козий помет, а в той, где они приютились, его нет. Почему во все пещеры козы входят, а в эту нет?…
Не найдя решения этой загадки, Асо взглянул на товарищей и пожалел их: как плохо спят, бедняги! Сняв с себя свое аба, он осторожно прикрыл им Шушик. «Хорошая девочка, — мелькнуло у него в голове, — : хорошая была бы сестра… Жаль, нет у меня сестры…» И мальчик улыбнулся мягко и печально.
Потом он внимательно осмотрел и заботливо расправил свой красный галстук. Яркая ткань вспыхнула в свете костра, словно один из его огненных языков. И Асо обрадовался, как ребенок. Но нет, он уже не был ребенком. После данной клятвы мальчик почувствовал себя так, словно стал выше, серьезнее, взрослее, А грамота?
Асо вынул из своей сумки тетрадку, в которой раз пятьдесят большими неровными буквами было нацарапано его имя. Это были его первые попытки научиться писать по-армянски. Имя «Асо» на обложке было выведено кривыми буквами, на следующих страницах — все лучше и лучше. Была бы здесь еда, Асо, кажется, и вовсе не ушел бы из Барсова ущелья, так нравились ему новые товарищи. Ведь в последнее время у него совсем не было друзей. На ферме — только взрослые люди, ребят нет. А он мечтал о товарищах, тосковал по ним и именно поэтому всем сердцем привязался к этим школьникам, посланным ему удивительным случаем.
А как много они знают! Слушаешь их — и попадаешь то в Иран, то в Индию, то в какую — то далекую страну Японию… Они знают даже, какие в этих странах водятся животные, какие там леса, горы, моря, реки. Особенно Ашот. Правда, иногда он бывает очень резок, даже груб, но есть люди, с которыми иначе, наверное, нельзя. Взять хоть Саркиса… Ах, как скверно он тогда поступил!
