Александр Сытин - Контрабандисты Тянь-Шаня
И Кок-Ару на всем скаку осадил коня.
Какой-то молодой человек в вывороченной меховой шапке весело приблизился. За ним ехал другой, постарше. Передний всадник оскалился во весь рот так, что его узкие глаза заплыли. Он ехал, приветливо протянув правую руку вперед для рукопожатия. Оса незаметно глянул на Джантая. По сморщенному лицу старика мелькнул испуг. Оса понял. Выпрямившись в седле, он проехал мимо протянутой руки, глядя вперед перед собой. Потом он так же проехал мимо второго приветствовавшего его всадника. Оглянувшись, он, к своей великой радости, увидел, что Джантай сделал то же самое. Сзади раздались крик и одобрительный хохот встречавших.
— Ты молодец, — сказал Джантай, — ты избавился от унижения: это были шуты, которых выставили навстречу. Я хотел предупредить тебя, но не успел.
Встречавшие громко издевались над неудачей паясничавших скоморохов. Кондратий решил быть еще более осмотрительным. Всадник, с которым он не поздоровался, обогнал его, слез с коня, взял его лошадь под уздцы и с покорным, почтительным видом повел коня в сторону. Джантай утвердительно кивнул головой, и Кондратий не противился. Он понял, что его зовут в гости. Весь отряд свернул за ним.
Через несколько сот шагов в котловине открылось становище. Оно имело вид спокойный, благополучный. На бугре паслось стадо; над белыми большими юртами вился дым, но все население — мужчины, женщины, дети — стояло толпой и ожидало гостей. Впереди были старики верхами на отличных лошадях. Старик с длинной белой бородой, в парчовом серебряном халате, выехал вперед и подал руку Кондратию. Кавалерист улыбнулся. Теперь он не нуждался в подсказке. Он увидел, что вся толпа ждала какого-то зрелища.
На траве были разостланы ковры. Джигиты Джантая тесной толпой на конях наполовину окружили это небольшое пространство. Все население юрт столпилось с другой стороны. Приветливо улыбаясь, старик с одутловатым желтым лицом показал рукой Кондратию на свободное место.
— Откупитесь! Откупитесь! — кричали и визжали жены и дочери хозяев.
Джантай важно покачал головой в знак отрицания и пошел в круг вместе с Кондратием. Будай и пограничники последовали за ним. Вместе со стариком в парчовом халате вое уселись на ковре в круг. Из толпы хозяев вышел тщедушный юноша. Вначале он пропел несколько былинных куплетов, как это обычно бывает, когда встречают гостя. Потом без всякого предисловия сделал насмешливую гримасу и запел:
Мы видели побежденных!
Они со стыдом влачились в долину.
Они шли, как будто сзади
Их подхлестывал кнут.
На секунду певец замолк, насмешливо поглядев на Кондратия. Оса побледнел от гнева, но сдержался. Певец продолжал:
После побежденных
Мы увидели победителей.
У них были красные лица,
От солнца кожа слезла до мяса,
Часть победителей утопил Ибрай.
Победители ловили отца контрабанды.
Не им бегать по горам, преследуя контрабанду!
Они радуются опию, который захватили,
И довольны, что видели спину контрабандиста.
Так ребенок радуется полету орла.
Взрыв хохота прервал песню. Джантай с беспокойством оглядывался. Джанмурчи с гордо поднятой головой вошел в круг, чтобы отвечать, но в толпе произошло движение и общее замешательство. Послышался ропот удивления и испуга.
Толпа расступилась, и показался Алы. Он был в одном белье, бледный как призрак. Чапан был наброшен ему на плечи. Босой, с непокрытой головой, качающийся от слабости как в день своей победы на байге, он шагнул вперед, отстранил рукой Джанмурчи и взял у него из рук инструмент. Кондратий готов был послать всех к черту и уложить Алы на носилки, но Джантай удержал его за руку и сказал:
— Бала[16] будет петь о своей чести.
Кондратий остался сидеть. Еле перебирая струны, так как у него болело плечо, Алы запел слабым, но твердым голосом:
Два человека скакали
На кутерма-байге
И победили семьсот,
И это правда.
Ропот одобрения пронесся по толпе. Алы перевел дух и продолжал:
Зеленая Оса и тридцать орлят
Взмылись над тучей ворон!
Они били их когтями и клювами,
Пока не одержали победы.
Вороны каркали и просили пощады.
И это — тоже правда!
Он снова перевел дух, и снова громкий ропот одобрения заглушил бой жильных струн.
Робкие пастухи
С языками, длинными, как коса женщины,
Не видали мужских дел.
Они слыхали про Джаксалы,
Который был подобен скале и дубу,
Но Джаксалы убит
В честной схватке один на один!
Он замолк и, ударив несколько раз по струнам, повернулся, чтобы уйти.
Сорвавшийся неистовый гром аплодисментов и рев толпы приветствовали победителя. Щеки Алы порозовели от тщеславия. Джанмурчи бережно взял его под локоть и повел, чтобы уложить.
Джантай смеялся от радости, но продолжал сидеть. Тогда старик в парчовом халате изобразил недоумение на своем припухлом лице. Он указал рукой на своих собственных родственников, стоявших тесной толпой, и с негодованием сказал, обращаясь к Кондратию:
— Чего хотят эти люди? Они — как дети, которые смотрят на орлов в небе, спускающихся с гор, и говорят глупые слова!
Потом вскочил и с шутливым гневом закричал:
— Убирайтесь, убирайтесь!
Толпа брызнула во все стороны по пастбищу с хохотом и визгом, и состязание окончилось. Старик приветливо показал рукой на юрты. Смешанная хохочущая толпа пограничников и джигитов рассыпалась по юртам, и гости приступили к еде. Старик позвал к себе Кондратия и Джантая. Марианна и Будай последовали за. ними. Вся юрта была заставлена блюдами с едой. Тонкая высокая девушка с плоской гибкой фигурой и угловатыми плечами кланялась гостям и здоровалась за руку.
— Хорошая? — спросил старик, шурша Парчовым халатом.
Джантай закивал головой. Девушка была в самом деле красива. Ее темные влажные глаза с длинными ресницами смотрели ласково и немного насмешливо. А тонкий хищный нос с горбинкой придавал лицу слегка надменное выражение.
— Я требовал за нее пятьдесят коней, сказал старик. — Но твой сын может ее взять без калыма.
— Да, да, он сейчас же возьмет ее! — закричал Джантай, и старики схватили друг друга за руки.
Девушка вспыхнула и убежала из юрты. Кондратий расхохотался и хотел заступиться за своего юного друга, но посмотрел на Джантая и передумал. Он философски пожал плечами и сел к блюду с бараниной. А когда после обеда все стали отдыхать на шелковых одеялах, он услышал, как ворковали Марианна и Будай. Он снова запыхтел своей трубкой, и его мысли невольно вернулись к Байзаку.
Глава II. ОСЕННИЙ СУД
На другой день конный бег продолжался. Джантай был встревожен. Он беспокойно оглядывался по сторонам. Кондратий поглядывал на старика, но не задал ни одного вопроса. Он узнал, что Джантай, по выражению Саламатина, имеет неприятности в семейной жизни. Покачиваясь в седле и попыхивая трубкой, Кондратий скромно молчал, а старый разбойник оглядывался по кустам, как будто ждал Нападения. Алы и его невеста уже успели поссориться, и Алы даже, кажется, ударил ее камчой. Джантай был мрачен. До Каракола оставалось не больше сотни километров. Кондратий полагал на другой день к вечеру быть дома и теперь, как Будай, избегал насмешливо-сочувствующих взглядов пограничников.
Началась жгучая долина. От жаркого солнца растоптанная полынь приятно ударяла в голову острым, горьким ароматом. Саламатин, у которого не было никого на свете, жалобным тенором запевал украинские песни о доме, и хор подхватывал. Джантай щурился ог яркого солнца, сдвигал на глаза меховую шапку, из-под которой по морщинистым щекам струился пот, и все продолжал оглядываться.
— Он проехать хотел, — сказал наконец Джанмурчи, хитро посмеиваясь, — но теперь не может.
Проводник не договорил: на повороте внизу открылось большое становище. Джантай сдержал коня.
— Чего ты останавливаешься? — спросил Кондратий.
— Лето прошло, — отвечал разбойник, — трава уже стала желтая. Когда летом тепло, киргизы бывают далеко. Кто убьет, ничего не будет. А осенью, когда вниз уходят, старики каждому роду суд делают. Я тридцать пять лет в долину не ходил. Стариков не видел. Теперь судить будут.
— А ты не останавливайся! — сказал Оса. — Поедем со мной.
— Нельзя нарушать обычай, — твердо ответил Джантай и повернул в сторону.
Кондратий приказал Будаю вести весь отряд в город, а сам свернул за Джантаем. Носилки Алы тоже повернули за стариком Несколько рослых пограничников, которых выделил Будай, со спокойным любопытством ждали, что будет дальше. Вся колонна протопотала вперед и скрылась в желтой туче нависшей пыли.
