Лев Белов - Ыых покидает пещеру
Ыых повернулся и, опустив голову, зашагал прочь от стоянки.
Наконец, когда Ыых оставил позади себя метров триста, он, потрясая копьем, закричал страшным полузвериным голосом. Его зловещая фигура, освещенная оранжевыми лучами солнца, ни у кого не вызывала страха.
Глава тридцать девятая
В КОТОРОЙ ОПИСЫВАЕТСЯ, КАК В ВОЗДУХЕ ЗАТАРАХТЕЛ ВЕРТОЛЕТ, ПОВИСЛИ ВОВКА И ГАЛКА И ПРОЛЕТЕЛА СТРЕЛА МСТИТЕЛЬНОГО НЕАНДЕРТАЛЬЦА
Где именно старой Иу удалось раздобыть целую тушу крупного горного козла, остается загадкой и по настоящее время, так как ни холодильников, ни подвалов с ледником племя Каа муу не имело, о торговле неандертальцы ровно ничего не слыхали, и снабжение продуктами носило у них характер самообслуживания.
Как бы то ни было, а уже через несколько минут после изгнания Ыыха на костре поджаривалось мясо великолепного по своей съедобности животного.
Быть может, не стоило бы упоминать, что самый лакомый кусок Уау преподнес Сверчковой. Галка сразу подчеркнула эту интимную королевскую подробность, бросив на Вовку торжествующий взгляд, и нам приходится лишь констатировать факт. Правда, Вовке показалось, что наиболее вкусный кусочек был съеден им, однако подобное утверждение следует приписать тому, что он очень проголодался и даже мог бы принять корку заплесневелого хлеба за свежеиспеченный торт.
После ужина, явившегося для Вовки и Галки вознаграждением за обед и завтрак, которых они по сути дела лишились, королева племени Каа муу распорядилась через своего переводчика о том, чтобы двое неандертальцев были оставлены на посту — их обязанность заключалась в поддержании огня на случай второго визита самолета. То есть, конечно, об авиации Вовка им ничего и не пытался втолковывать, когда переводил приказание Аль, но главное они поняли — костер должен гореть беспрерывно. И хотя обычай круглые сутки поддерживать огонь существовал у племени Каа муу с незапамятных времен, повеление Аль было воспринято дикарями как признак ее удивительной мудрости. За это их не стоит порицать, ибо следует учесть, что они уже привыкли смотреть на Галку как на сверхъестественное существо, способное творить чудеса, и в каждом ее шаге видели проявление чего-то необычного.
Смертельно уставшие Галка и Вовка уже не могли бороться с дремотой, которая коварно склеила им веки и повалила на землю. Уау и Кшуа перенесли сначала Галку, а потом Вовку в пещеру.
Еще в сиреневом небе светилась холодная луна, а рано поднявшееся солнце не успело обжечь своими лучами верхушки гор, как где-то над пещерой затарахтел трактор. Во всяком случае, так показалось Галке и Вовке, которые хотя и спали мертвым сном, но моментально вскочили со своих шкур, едва услышав тарахтенье.
Молча, не сговариваясь, ребята выбежали из пещеры и тут же застыли в изумлении. Возле входа в свое жилище лежали, словно прилипнув спинами к земле, неандертальцы — всё племя, в полном составе, кроме Ыыха. А буквально над ними, метрах в пятидесяти от земли, почти неподвижно в воздухе висел голубенький вертолет. С него соблазнительно свисала длинная капроновая лестница.
Онемев от счастья и восторга, ребята глядели на геликоптер и не двигались с места.
И тут до их слуха сквозь рокот мотора донесся удивительно знакомый, но слегка искаженный микрофоном голос:
— Сверчкова и Тутарев, быстрее поднимайтесь в машину! С собою ничего не берите, захватим позже. Быстрее, быстрее! Вас ждут родные и друзья! Внимание, снижаемся!
Вертолет, беспрерывно тарахтя, опустился еще ниже. Теперь капроновая лестница, свисавшая с него, болталась примерно в полутора метрах от земли, и до нее ничего не стоило дотянуться.
Вовка и Галка сорвались с места и побежали к вертолету, который казался для них в этот момент таким же чудом, как и для неандертальцев племени Каа муу, если не считать, что у одних он вызывал ноописуемый страх, а у других ничем не сдерживаемую радость.
Будь кто-либо из неандертальцев мало-мальски грамотен, он впоследствии непременно высек бы на скале историю вознесения на небо двух необыкновенных существ по имени Аль и Офх.
А найдись среди неандертальцев хотя бы один непрофессиональный художник, он рядом с текстом этой истории обязательно изобразил бы наших героев. И будущие исследователи долго гадали бы, каким образом неандертальцы, стоящие на низшей ступени человеческого развития, могли исповедовать христианскую религию и рисовать на скале людей с нимбом над головой и крестом под ногами. Этим исследователям и в голову не пришло бы, что крест — это всего-навсего изображение двух поленьев, положенных друг на друга и обозначавших костер, а сияние нимба — не что иное, как блеск пропеллеров, вращавшихся над головами Галки Сверчковой и Вовки Тутарева.
Вовка первый подбежал к висячей лестнице, но то ли из почтения к королеве Каа муу, то ли из чувства внутреннего такта дождался, пока его догонит Галка, и стал помогать ей взбираться по капроновым «ступенькам».
Девочка дважды срывалась от волнения на землю и только благодаря Вовке, который вовремя ее поддерживал, не получила ушибов. Когда, наконец, она добралась до верхней части лестницы, чья-то сильная рука схватила ее за плечо, другая рука обхватила шею. Через несколько секунд Сверчкова очутилась в кабине вертолета.
Едва она увидела взволнованное лицо Владимира Исидоровича Карцева, силы покинули ее, и девочка кулем свалилась на сиденье.
Владимир Исидорович хотел было броситься приводить ее в чувство, но в этот момент где-то внизу раздался дикий душераздирающий рев, и альпинист бросился к люку, чтобы узнать, что происходит.
А там, внизу, со стороны, противоположной входу в пещеру, бежал мохнатый коренастый дикарь. В руках у него сверкало длинное копье. Дикарь остановился и на какое-то мгновение застыл в живописной позе, судя по которой Вовка, уже избиравшийся по капроновой лестнице, должен был вот-вот расстаться со своей жизнью.
Вовка тоже услышал рев и, инстинктивно оглянувшись, увидел неандертальца, целившегося в него копьем.
Это был Ыых.
— Джуу, Ыых! — крикнул мальчик и отшатнулся. В ту же секунду в воздухе просвистело смертоносное копье.
Последнее, что почувствовал Вовка, было ощущение страшного ожога, мгновенно опалившего его тело. Затем мальчик, уже теряя сознание, стал медленно выпускать из ослабевших пальцев веревку.
Но тут Карцев, который не только был заслуженным мастером спорта как альпинист, но и обладал значком перворазрядника по акробатике, в неуловимую долю секунды вылез, из люка, обвил ногами капроновую лестницу и, ринувшись вниз головой, повис в воздухе. В тот же миг он подхватил под мышки уже срывающегося на землю Вовку и стал медленно, напрягая все мышцы, подтягивать мальчика вверх. Обхватив его левой рукой за пояс, Карцев с налившимся кровью лицом старался сохранить уже иссякающие силы для решающего маневра. Собрав всю свою волю в кулак, альпинист крепко сжал правой рукой веревку и высвободил ноги от обвившейся вокруг ник лестницы. В одно мгновение его ноги соскользнули вниз, а голова оказалась вверху. Теперь ему почти ничего не стоило подтянуться по лестнице, спустя две или три минуты внести Вовку в кабину, а затем и самому влезть в вертолет, который тут же стал набирать высоту.
Уже справившись с волнением, Владимир Исидорович невольно посмотрел вниз. То, что он увидел, заставило его сначала присвистнуть от удивления, затем тихо вскрикнуть, схватиться за виски, как бы проверяя, не начинаются ли у него галлюцинации, и поднести бинокль к глазам.
Глава сороковая
ПОВЕСТВУЮЩАЯ О НЕВИДАННОЙ КАТАСТРОФЕ В ДОЛИНЕ АКСУ И О НЕСЛЫХАННОЙ КАРЬЕРЕ ОДНОГО ЖУРНАЛИСТА
Ыых какое-то мгновение стоял неподвижно на одном месте, но, видимо, убедившись, что тело его жертвы не упадет на землю, издал тоскливый вопль отчаяния. В этот момент недалеко от него, словно в волшебной сказке, выросла целая ватага его соплеменников. Размахивая дубинками и потрясая копьями, ватага двинулась на одинокого дикаря, который решил не даваться живым и тоже вооружился поднятой с земли дубиной.
Расстояние между ними сократилось настолько, что можно было уже начинать рукопашную схватку. И она бы, безусловно, началась, если бы в это мгновение где-то совсем рядом, в сердцевине хаотического нагромождения скал, не раздался страшный всепоглощающий грохот.
Владимиру Исидоровичу почудилось, что вся восточная половина гранитных гор как бы откололась, пришла в движение и, словно уже никому не нужная потрескавшаяся декорация, поползла вниз, влекомая какими-то таинственными силами. В то же время каменистое плато, на котором в ужасе застыли дикари, покачнулось, задрожало и тоже поползло вниз вместе с рыжими кустарниками, кусками гранитных глыб, низкорослыми деревьями и невесть как очутившимися рядом с Неандертальцами двумя крупными горными козлами, рога которых показались спасительной соломинкой ухватившемуся за них лапами снежному барсу.
