Путь Эрто - Шифман Эдуард

– Нас приняли, – прошептала Нея, – все позади. Теперь мы под защитой стаи.

Вожак вместе со свитой обошел нас и удалился. Никто больше не переступил границы круга.

Солнце садилось. Небо было ясным. На востоке зажглись первые звезды.

– Ночь будет холодной, – заметила Нея, – но нам лучше переночевать в стае.

Она сидела рядом с раненым драконом и гладила его по голове. «Просто семейная идиллия: девушка с котенком, – подумал я. – Еще несколько минут назад мы были на пороге смерти!» Я поднялся и, осторожно обходя драконов, отправился вниз, к границе леса, чтобы принести дрова для костра.

Когда я вернулся с охапкой хвороста, Нея сидела в центре круга, а рядом с ней было уже два дракона.

– Кажется, это подружка нашего героя, – улыбаясь, сказала Нея. – Судя по тому, что гребень у них еще не закостенел, это подростки. – Она поглаживала по голове второго дракона, а тот терся о ее ноги и что-то тихо и нежно насвистывал.

Я развел костер, и мы перенесли раненого поближе к огню. Ночь была холодной. Драконы почувствовали тепло и стали понемногу приближаться. Вскоре вокруг нас плотным кольцом лежали и сидели десятки драконов. В основном молодежь, а также несколько стариков, седых и изможденных. Возможно, это был их последний перелет. Я подкинул в костер побольше хвороста, а сам отправился за новой порцией.

Когда я спустился к лесу, сзади послышался шум крыльев. Несколько взрослых драконов зависли надо мной. «Интересно, зачем они прилетели?» – подумал я, связывая охапку хвороста. Я собрался уже взвалить ее на спину, когда один из кошачьих спланировал, схватил дрова и, тяжело взмахивая крыльями, понес их на поляну. Я собрал и связал еще одну охапку. Второй дракон повторил действия первого. Так мы работали еще некоторое время. Собрав и отправив таким образом еще несколько вязанок дров, я вернулся на поляну и увидел, что она освещена кострами. «Сообразительные ребята», – подумал я. Подойдя к своему костру, я обнаружил рядом с Неей запас хвороста. Все было честно.

Горное плато лежало передо мной как на ладони в серебристом свете полной луны. Я прошел по кругу, оставленному защитной сферой, и подобрал наш улов. Драконы не тронули его, хотя наверняка были голодны после перелета. Подойдя к костру, я увидел, что Нея сидит в окружении маленьких драконов и что-то говорит им. «Странно, – подумал я. – Драконы не могут понимать нашего языка. Зачем она это делает?» Я подошел и прислушался. Нея говорила на древнем языке Межгорья. Она повернулась ко мне и сказала:

– Посиди с нами и послушай. Я только что начала рассказывать им сказку. Когда-то мне рассказывала ее моя мама. Этот дракон, – Нея указала на седого старика, – переводит им. Его зовут Хью. А это Пан и Эн, – Нея улыбнулась раненому и его подружке. – Старик Хью несколько лет провел в Межгорье. Его поймали во время одного из нашествий кошачьих на наш остров. Он жил в замке Эльфенгор. Туола приручила его, выучила языку и подружилась с ним. Во время следующего вторжения он улетел вместе с сородичами. Но он помнит Туолу и отзывается о ней с теплотой. Это он предложил сегодня вождю принести к нам раненого дракона, чтобы мы могли его вылечить и искупить вину перед стаей.

«Искупить вину! – с горечью подумал я. – Да они нас чуть не убили!» Но Нея обняла меня за шею и тихо произнесла:

– Все позади. Сейчас надо думать о будущем, а не о прошлом. Не держи на них зла. Они как дети. Их ярость так же, как и любовь, не знает границ.

Нея взяла одного малыша и посадила его мне на колени. Я погладил его. Он заурчал и прижался ко мне, ухватившись когтями за куртку. «Он совсем ребенок, – подумал я. – Как мой Эрто. Где-то он сейчас? Может быть, тоже слушает сказку, которую ему рассказывают взрослые».

Сказка

Давно это было. Тогда, когда не было еще домашних драконов. А были только дикие. Были они большими и сильными. И добывали себе пищу, как могли. Вот однажды один такой дракон залез в коровник в одном из поселений, где жили колбасные грызли. Он разобрал крышу, выхватил из стойла одну буренку и, тяжело пыхтя, потащил ее к себе в пещеру. Корова нещадно мычала и разбудила всю деревню.

Грызли позвали на помощь эльфов. Те бросились в погоню за вором и быстро его настигли. Это было нетрудно, поскольку дракон летел медленно, был хорошо виден в лунном свете, а буренка кричала так, что ее было слышно, наверное, во всем Межгорье.

Настигнув похитителя, один из эльфов выстрелил в него усыпляющей стрелой. И когда засыпающий дракон спланировал на поляну, его связали, а несчастную корову отвели на место.

На следующее утро жители деревни собрались, чтобы решить судьбу вора. Они не были злыми и кровожадными, но драконы сильно досаждали всем. Не проходило и недели, чтобы кто-нибудь из них не попытался добыть себе пропитание в деревне. Как правило, эти набеги не были успешными, но забывчивые и бестолковые драконы с бессмысленным упорством пытались красть домашнюю живность.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что некоторые жители потребовали отрубить похитителю хвост и отправить восвояси. Они объясняли это тем, что с отрубленным хвостом дракон, вероятно, не забудет урока. На самом деле, им очень нравилась колбаса из драконьих хвостов.

Другие говорили, что хвосты у драконов быстро отрастают, и через полгода он забудет, где потерял прежний хвост, и опять возьмется за старое.

Для решения спора грызли обратились к королю эльфов. В конце концов, земля была его, и он имел право вершить суд в соответствии с законами своего народа. Дракона доставили в замок Эльфенгор, где он предстал перед королевским судом. Грызли рассказали все, что знали. После этого король решил допросить дракона, чтобы узнать, осознает ли он свою вину и понимает ли, за что его хотят наказать.

Тут выяснилось, что дикий не понимал ни одного языка, на котором говорят народы Межгорья: ни эльфийского, ни грызлейского, ни плаксийского, ни языка красных карликов, ни общего древнего языка, который должны знать все. Согласно эльфийским законам, нельзя осудить существо, не выяснив, является ли оно разумным, не установив мотивы преступления и не поняв, может ли оно осознать степень своей вины. Ничего этого про дикого дракона никто сказать не мог. Все знали, что эти существа разбойничают, что живут стаями, но насколько они разумны, никто не знал.

Король распорядился построить для дракона просторную клетку, кормить его и заботиться о нем до выяснения всех необходимых для суда обстоятельств. Если по прошествии тридцати дней не наступит ясность, надлежало выпустить его на волю, поскольку неразумные существа не подлежат наказанию, согласно эльфийским законам. А разумные существа обязаны соблюдать должную осмотрительность при контактах с теми, кто разумом не наделен.

Так дикий дракон оказался в замке Эльфенгор и зажил припеваючи. Никаких признаков уныния от того, что сидит в неволе, он не проявлял. Напротив, положение ему явно было по душе, поскольку большую часть времени он проводил, лежа на спине, задрав кверху лапы, в ожидании очередного приема пищи.

Дракон толстел на глазах. На десятый день дверь в клетку перестали закрывать на замок, поскольку выйти из нее при всем желании он не мог из-за изрядно раздавшегося живота.

На двадцатый день в замке случился переполох. Утром девушки, дежурившие по кухне, как обычно, приготовили для дракона кашу из отрубей. Бак с горячей кашей поставили на тележку, и одна из девушек повезла его во двор, чтобы каша остыла. Дорожка вела мимо клетки. Все привыкли к тому, что дикий вечно валяется, и ходили рядом без всякой опаски. Вот и в этот раз девушка катила тележку, напевая веселую песенку. Но пройти мимо ей не удалось. Дракон, вытянув когтистую лапу через открытую дверь, уцепил девушку за поясок, подтянул к себе и хрипло произнес:

– Ты, эта, значить, мимо не ходи. Ты, эта, кашу мне давай!

Эльфийскую девушку трудно испугать. Она рассмеялась, развязала поясок, освободилась и убежала.