Валентин Гноевой - Гучок
– Не знал, что у нас здесь дятлы водятся, – сказал один из этих оленей другому.
– Видно, залётные, – ответил другой. – Я, только, не пойму, чего они решили нам по рогам настучать? Мы их вроде не трогали.
– У нас здесь, просто, деревьев нет, а рога есть. Вот они нам их и долбят.
– А чего они нам их долбят?
– Вот, бестолковый! Это они нас так лечат.
– А-а, понял. Стоматолог в зубах ковыряется, а дятел в рогах.
– Ну, да! Пломбу там поставить или коронку.
– По-моему, корона на рогах лучше смотрится, чем пломба.
– Полностью с вами согласен, коллега.
Несколько абордажников карабкались по Игорьку. Один из них ухитрился залезть ему на голову и теперь бессовестно грыз его бейсболку. Мальчик не успевал отбиваться от осаждавших его леммингов и крикнул:
– Гусёк! На мне хамяк! Забей иво в лузу, а то он мне дылку в галаве съест!
Гучок ложкой метко послал мокрого лемминга в коварного грызуна. Но, сбив своего родственника, сам сбивший, зацепившись за бейсболку, остался сидеть на голове у Игорька и продолжал коварное дело своего предшественника. Гучок послал туда второго, затем третьего, но всё опять повторилось. И теперь уже третий грызун портил головной убор мальчика.
Улучшив момент, Игорёк сдернул с себя бейсболку и, приблизив её к лицу, скорчил страшную рожу и зарычал. Вся мокрая шерсть на лемминге встала дыбом, он мигом стал похожим на ёжика и тут же от испуга свалился в воду. Не заметив ещё одного лемминга, забравшегося ему на голову, Игорёк снова нацепил бейсболку и продолжил разбрасывать во все стороны не унимавшихся захватчиков.
Суслик, увидев на рогах одного из оленей группу леммингов, сидевших как кегли в боулинге, мгновенно прицелился и послал туда шарик. Через секунду все кегли, ударяясь друг об друга и выделывая в воздухе невероятные сальто, нырнули в воду.
– Страйк! – радостно объявил суслик и, зачерпнув кружкой воды из реки, быстро выпил.
Из кружки на него неожиданно свалился лемминг, случайно зачёрпнутый из речки. Сцепившись друг с другом в клубок, они катались по спине оленя. Затем клубок закатился на шею, потом на голову оленя, и снова скатился по шее на спину. Пока они кувыркались в своё удовольствие, десятка полтора леммингов уже успели залезть на его рога. Заняв самые лучшие зрительские места, они свистели и кричали «Шайбу! Шайбу!», а затем, взявшись за лапы, устроили «волну» как на стадионе.
Наконец, суслику удалось вырваться из цепких лап лемминга. Вскочив на задние лапы и увидев, кто просит «шайбу», он размахнулся и выбил грызуна из вратарской площадки. «Шайба», зацепившись за крайнего зрителя, потянула за собой всю «волну» болельщиков, державших друг друга за лапы. Оказавшись в воздухе, «волна», как ей и полагается, вернулась в воду.
Суслик тем временем искал глазами свою боевую кружку. Упав в реку, она спокойненько плыла себе по течению мимо оленьего флота. Теперь в ней хозяйничал какой-то лемминг. Суслик бросился за ней. Перескакивая по спинам своих кораблей, он обогнал кружку. Уцепившись за рога одного из оленей передними лапами, он повис над водой, поджидая, когда она к нему подплывёт. Оказавшись над кружкой, суслик зацепил её задними лапами, затем раскачался на оленьем роге как на турнике и зашвырнул её высоко в воздух.
В самой высокой точке своего полёта кружка и лемминг расстались, не успев попрощаться. Она была тяжелее, поэтому полетела вниз. Он оказался легче, поэтому продолжал лететь вверх. На следующий день учёные-астрономы обнаружили в небе новое созвездие, которое назвали созвездием Лемминга.
А кружка, так и не став созвездием Кружки, вернулась к своему боевому хозяину. Возвратившись из полёта снова на поле битвы, она стукнулась по очереди об головы нескольких абордажников, пытавшихся вскарабкаться на оленя. Отправив их купаться дальше, она благополучно допрыгала до суслика, и упала ему прямо в лапы. Его морду озарила торжествующая улыбка. Чего нельзя было сказать про морды леммингов. Увидев снова у суслика его головоломное оружие, они с громкими писками ужаса бросились в воду.
Олени, наконец, переплыли через реку, и первые из них стали выбираться на берег. Зато последние еле держались на плаву. Они были облеплены мохнатыми бесплатными пассажирами, которые висели даже у них на бровях. Мальчики работали ложками не переставая. Суслик играл боевой кружкой то в бильярд, то в теннис, расшвыривая леммингов пачками. Наконец, битва была закончена.
– Смотри, я выиграл! – крикнул суслик Игорьку, отправляя в плавание последнего лемминга.
Олень Игорька уже вышел на берег и, наклонив голову, стал щипать ягель. Мальчик, не удержавшись, скатился вниз на землю, укрытую мягким мхом.
– Тут здóлово падать, – весело сказал Игорёк, сидя на земле. – Как на падуску.
Тут он почувствовал, что на голове у него что-то зашевелилось. Он снял бейсболку и вытащил из волос пушистый комок.
– Бинго! Я выиглал! – крикнул мальчик, поднимая вверх кулак с леммингом.
– Откуда ты знаешь, как его зовут? – недоверчиво спросил суслик. – Он, что, твой домашний?
Игорёк, как заправский игрок в гольф, замахнулся ложкой и отправил «Бинго» вслед за своими остальными сородичами.
– Если далетит да маиво дома – будит маим дамасним.
Друзья провели взглядом летящую к горизонту точку. Суслик приложил лапу ко лбу, прикрыв глаза от солнца и серьёзно всматриваясь вдаль.
– Не долетел, – авторитетно заявил он. – Надо потренироваться.
Гучок, вытерев пот со лба, устало присел на землю.
– Всё, привал! Будем ужинать.
– Узинать – эта халасо! – обрадовался Игорёк.
– А ужинать хорошо лучше без леммингов, – вставил суслик. – Давайте, отъедем подальше отсюда, а то эта братва мне аппетит портит.
Солнце, задержавшись на небе, чтобы досмотреть до конца битву с леммингами, теперь быстро бежало вниз. Путешественники прошли на оленях ещё немного и остановились в ложбинке возле небольшого ручья. Набрав воды, ребята повесили на огонь котелок и стали варить клубни «картошки», выкопанные днём. Потом они насобирали себе ягод и улеглись возле костра.
– У меня эти лемминги до сих пор перед глазами бегают, – произнёс Гучок.
– А у миня исё и па спине, – добавил Игорёк, уплетая ягоды.
– Откуда их столько?
– Со всей тундры, – ответил суслик. – Когда их разводится слишком много, они устраивают чемпионат тундры по поеданию мха и растений. Ты заешь, сколько растений один лемминг съедает за день? В два раза больше, чем он сам весит!
Игорёк присвистнул.
– Эта, знацит, если бы я был лимингом, то съедал бы за день две таких катлеты, как я! – изумился он. – Эта зе как ани патом какают…
– Ещё как какают! Но, зато, растения потом хорошо растут. Это же удобрение для них. Так природа устроена. Не только берёшь, но и отдаёшь. Как ты к ней, так и она к тебе. Так, вот. Слопав весь корм, эти обжоры бегут на новые места. И, если на их пути оказывается река или море, они собираются на берегу в огромные стаи и устраивают чемпионат тундры по плаванию. И начинают друг перед другом выделываться. Один «бомбочкой» нырнёт, другой – «ласточкой», третий – «щучкой», четвёртого просто с берега спихнут… Потом в воду прыгают и зрители и, даже, судьи. И все плывут наперегонки на другой берег.
– И, что, они находят на другом берегу корм? – спросил Гучок.
– Дырку от вчерашнего бублика они там находят. Потому что там уже побывали до них такие же газонокосилки, как они, всё съели и тоже пошли искать новое пастбище.
– Так можно долго бегать, – заметил Гучок.
– Не-е, – рассмеялся суслик. – Еда долго не бегает. Её съедают. Представь себе, если бы по тундре бегали котлеты. В такое время хищники могут просто улечься на землю и открыть пасть. Такая котлета сама в рот забежит.
– Если в тундре так много бегающей еды, тогда и хищников должно быть полно? – сделал логичный вывод Гучок.
– Правильно. Только, такие табуны леммингов, которые вы только что видели, появляются здесь один раз в несколько лет. Вот, тогда и набегает сюда куча горностаев, волков и песцов. Полярные совы, соколы и поморники, как самолёты, шуршат в воздухе. Даже, олени их едят. Но, если леммингов становится мало, то и еды меньше. А хищники этих хомяков консервировать не умеют, поэтому уходят охотиться в другие места.
– Так всё здолава устлоено в плилоде, – восхищённо проговорил Игорёк, всё время до этого молчавший. – Звели едят звелей, католые едят ластения, а патом ластения едят и тех и длугих звелей. Есть еда, знацит есть, каму её есть. Нет еды, тада и есть некаму. Адно палуцяеца из длугова. Всё плоста и панятна. Мне нлавица, как устлоена плилода!
