Валерий Квилория - У собачьего древа
– Точно, – почесал затылок Лера. – Я как-то не подумал.
– Давай так, – решил он, – я вниз головой полезу, а ты меня за пятки подержишь.
Шурка пощупал исколотую спину и согласился. Упираясь в стены, Лера стал осторожно спускаться. Шурка придерживал его за ноги и по мере погружения сгибался над землёй, пока, наконец, не опустился на колени. Из норы донеслось мычание. Шурка прислушался, Лера опять что-то сказал.
– Ты чего там?! – крикнул Шурка.
– Ускай иже! – глухо отозвался Лера. – Уть-уть талось!
И ноги Леры конвульсивно дёрнулись, как будто он вырваться хотел. «Ага, – понял Шурка, – просит ниже опустить, чуть-чуть осталось». Он вытянул из брюк ремень, сделал петлю и набросил другу на ногу. Лера прополз ещё полметра и опять замычал. Тогда Шурка накрутил свободный конец ремня на запястье, лёг на землю, опустил, насколько можно было, руку в нору да ещё и голову свесил. Лера пополз дальше. Следом в норе шамкнуло, схватило и потащило с такой силой, что Шурка против своей воли юркнул вслед за Лерой под землю и пропал. Дикобразы переглянулись. Покачали головами. Перекрестились. Потом отвесили депутатской норе низкий поклон. Снова перекрестились и пошли гуськом восвояси, почёсывая время от времени плешивые спины.
Крапивник
Лера лежал на спине и не подавал признаков жизни. Рядом сидел Шурка и с удивлением крутил головой по сторонам. Он-то решил, что их с Лерой утянуло под землю какое-то чудовище. Чудовища не было, друзья вновь оказались в круглой зале ЛРС, где сияли медным блеском множество депутатских дверей.
Дверь, возле которой лежал Лера, была вогнута, как будто её пытались вышибить древним тараном[129]
Наконец, Лера открыл глаза. Увидел Шурку и взялся за голову.
– Башка трещит, – простонал он.
– Похоже, ты головой врезался, – показал Шурка на вогнутую дверь.
– Ёлки-палки! – с трудом приподнялся на локте Лера. – Что это было? Кто нас под землю утащил?
– Не знаю, – пожал плечами Шурка. – Лучше расскажи, что ты в норе делал?
– Да ничего особенного. Открыл дверцу, дополз до половины депутатского хода, как вдруг – чмых! тресь! – и ничего не помню.
– Ага, – задумался Шурка, – скорее всего, в центре коридора находится граница мгновенного перехода из одной точки координат в другую.
– Это как?
– Ну, только что ты был в лесу, а добрался до середины коридора и уже на Килиманджаро.
– Понятно, и что из этого?
– Да то, что, когда ты уже был на Килиманджаро, я ещё оставался в лесу. Нас между собой ремень связывал.
– И что?
– А то, что из-за этого ремня меня за тобой и рвануло.
– Если тебя рвануло, почему я башкой чуть дверь не выбил? – наморщил лоб Лера.
– Наверное, я тебя подтолкнул, – смутился Шурка и пощупал макушку, – у меня тоже что-то голова побаливает.
Лера сел и тотчас вскочил, схватившись за место пониже спины.
– Теперь ясно, куда ты меня подтолкнул, – со стоном сказал он, осторожно исследуя ушибленное место.
В это время в круглую залу вбежал уже знакомый друзьям депутат от ёжиков.
– А вы зачем здесь?! – закричал он шёпотом. – Вас там по всей Лиге ищут!
– Кто ищет?
– Летучие тунцы, кто же ещё! Мы с ними вот уже сутки самоотверженно сражаемся и не пускаем к депутатским дверям. Немедленно уходите!
– Куда?
– Куда угодно, хоть в джунгли Амазонки, хоть в сибирскую тайгу, хоть на Северный полюс!
– Нам не надо на полюс, нам в город Шариков надо.
– В Шариков? – задумался ёжик. – Но ведь там нет депутатов. Хотя постойте.
Он взял с полки каталог с кодами, перевернул одну, вторую страницу и нашёл нужное место.
– В десяти километрах от Шарикова есть город Крапивник.
– В нём что, крапивники живут? – предположил Лера.
– Кто это? – не понял Шурка.
– Птички такие маленькие, – пояснил Лера. – Хвостики у них торчком.
– Ну, да, – подтвердил ёжик и показал на одну из стен, – а вот их депутатский ход. Только вряд ли вы сюда втиснетесь.
Друзья посмотрели и увидели дверцу, закрывавшую ход размером с мышиную норку.
– Преобразуемся и вперёд, – подмигнул Лера.
– А инопланетяне?
– Да они и так думают, что мы здесь, поэтому и воюют с депутатами.
– Ладно, – закрыл глаза Шурка, – дайте мне пару минут, чтобы настроиться.
– Вот и хорошо, – обрадовался ёжик и потёр свои крохотные лапки. – Прощайте, а я побегу наверх. Там такая войнушка идёт, что ой-ой-ой! – потряс он грозно лапкой.
Шурка опять закрыл глаза.
– Подожди, – остановил его Лера, а сам подошёл к медовой колоде, которая стояла на прежнем месте.
– Прощай, Потапыч, – обнял он заколдованного медведя, – спасибо за помощь.
Подошёл и Шурка.
– Вы сильно не переживайте, – посоветовал, – постоите день-другой, а потом всё равно сами собой станете.
В следующий миг мальчишки превратились в крохотных бурых птичек со смешно задранными вверх хвостиками.
Шесть хвостатых жён
Выбравшись из депутатского хода, друзья оказались в густом ельнике.
– Сразу чувствуется родной лес, – пискнул Лера.
– Он, конечно, родной, – согласился Шурка, – но не совсем обычный.
Лера огляделся и заметил, что повсюду – в ветвях маленьких ёлочек, а далее – в зарослях кустарника, в валежнике[130], в корнях вывороченных деревьев, в пустотах под дерновиной, за отставшей корой на стволах старых деревьев – виднеются массивные, толстостенные, шарообразные гнёзда. У одних из них лётки были выложены высохшими и побуревшими прошлогодними листьями папоротника, у других отверстия по бокам были оплетены тонкими еловыми прутиками.
– Город крапивников, – догадался Лера.
В следующий миг на ближайший пенёк выскочила птичка, как две капли воды похожая на них, и, воинственно задрав хвостик, трескуче закричала на весь лес.
– Тик-трик-тик, братья-крапивники! – тонко свистала она. – Выбирайтесь на лобное место! К нам гости прибыли!
Не успели друзья понять, что происходит, как отовсюду слетелось великое множество птичек бурого цвета.
– Доброго здоровья!
– Прывитанне!
– Здоровэньки буллы! – на разные лады трещали светло-коричневые крапивники.
– Здравствуйте! Здравствуйте! – во все стороны раскланивались друзья.
После взаимных приветствий к ним подлетел один из крапивников.
– Пан Бурьян, – назвался он и сделал реверанс. – Какими судьбами? Погостить к нам или на постоянное место жительства?
– Мы проездом, – шаркнули ножками в ответ друзья. – Передохнём чуток и дальше полетим.
Пан Бурьян обернулся к стае.
– Господари! – крикнул он. – Это какие-то неправильные родичи! Они сегодня же хотят покинуть наш гостеприимный городок!
– Да вы что?! – затрещали со всех сторон господари-крапивники. – Оставайтесь! Мы каждому из вас дадим по восемь гнёзд и по три жены.
– Зачем нам столько? – испугались друзья.
– У нас так положено, – с гордостью заявил пан Бурьян. – У всех наших господарей по восемь гнёзд и по три жены. И у пана Валежника, и у пана Бурелома, и у пана Кочки…
– И что с тремя жёнами делать?
– Как что? Детей рожать!
– Столько одному не выкормить, – засомневался Лера.
– Тут и уметь нечего! – дёрнул хвостом пан Бурьян. – Перво-наперво заводишь одну жену. А когда она обустроится в гнезде, да яички снесёт, да птенцов начнёт высиживать, тут-то надо вторую жену завести. А когда и она на гнездо сядет, берёшься за третью.
– Но это же подло! – пискнул возмущённо Лера. – За такие дела надо раз-два – и по клюву надавать!
Поняв, что ещё чуть-чуть – и Лера, чего доброго, полезет драться, в разговор вступил Шурка.
– Мой друг шутит, – тренькнул он. – А вообще хотелось бы знать, как ваши жёны себя чувствуют, не обижаются на вас?
– Ничуть! – подозрительно покосился пан Бурьян. – Пока третья к кладке готовится, у первой уже птенцы появились. Вот я первых птенцов помогаю кормить. Приношу разных там паучков, жучков, клопов, тлей, гусениц и даже бабочек. А как только у первой жены птенцы на крыло станут и самостоятельно кормиться начнут, так тут же у второй жены яйца проклёвываются. Тогда я ей помогаю детей кормить. Так и с третьей. Всё течёт, всё меняется. Поэтому и успеваю.
– Получается, какой-то тройной отец, – заметил хмуро Лера.
– Как это вас на всех хватает? – подивился Шурка.
– Да мы – крапивники – так исстари живём, – заметил пан Бурьян.
– Оставайтесь, – вновь принялся убеждать он. – Не пожалеете. У нас как раз шесть лишних жён имеется. А кроме того, прекрасная компания, – кивнул крапивник на качающихся на ветках сородичей. – А городок наш ещё лучше. Прямо через его центр протекает прозрачный ручей. Так славно журчит на камешках – заслушаться можно. И берега у ручья обрывистые, песчаные. Если не захотите в обычных гнёздах селиться, то можно будет над ручьём в обрыве песчаные норки оборудовать. Славное местечко!
