Златослава Каменкович - Тайна Высокого Замка
Сгорая от стыда, Петрик раскачивался со стороны в сторону и беспомощно болтал ногами.
— Ах ты скаженый! Долго ты меня мучить будешь?! — и материнский шлепок окончательно оконфузил Петрика. Он даже не находил в себе дерзости взглянуть на Стефу…
— Боже милый! Ну как же снять этого комедианта? — вытирая слезы, возмущалась Дарина.
— Не беспокойся, я сам, — услышал Петрик голос отца.
Мальчик обрадовался. Отец — единственный человек, который не осудит. Он сразу понял, что произошла маленькая авария, и нечего тут поднимать панику из-за пустяка.
Ковальчук молча высвободил сына из верёвочных пут и бережно поставил на землю.
— Это что же такое у тебя — парашют? — спросил отец, разглядывая разорванный зонт, с которого свисало множество верёвок.
Петрик утвердительно кивнул головой и украдкой взглянул на Стефу. Она лукаво улыбалась.
— Я вот ему сейчас такой парашют дам, — сердито бросилась к Петрику мать.
Петрик успел прижаться к отцу, и тот заслонил его своей большой ладонью.
— Не трожь, — улыбаясь, сказал он жене.
Дарина отошла, собирая с земли спутанные верёвки.
— Балуй, балуй его, озорника, — ворчала она. — Хватишь ты с ним не один фунт лиха…
Петрик с тоской смотрел то на мать, то на зонт в руках отца.
— А я мыслялам же он направде повесилсен[11], — разочарованно сказала пани, обращаясь к своей кошке Леди.
Стефа, услышав эти слова, показала пани язык.
— Фи, — брезгливо поморщилась та и зло рванула грязные кружева своего шляфрока. — Фи, паненка, з лепшей родзины, а с ким ходзи[12]!
Она была знакома с профессором, дедушкой Стефы.
— Щука, — тихо бросила Стефа по адресу злобной старухи и поспешно подошла к подруге.
— Ты испугалась?
— Да ну его! Такой он у нас шальной, каждый день что-либо выдумает. Мне маму жалко… Ни за что я его с собой не возьму! Пусть знает!
Петрик подлетел к подругам в тот миг, когда они вышли на улицу, решительно захлопнув за собой железную калитку. Он дёрнул ручку калитки, но сестра крепко держала её со стороны улицы.
— Держи себе! — усмехнулся Петрик.
В одно мгновенье он вскарабкался на чугунную ограду и очутился на улице.
— Что мне с ним делать?! — растерялась Ганя.
— Ты скажи маме, — теряя терпение, посоветовала Стефа.
У Петрика от обиды перехватило дыхание, и прежде чем он успел подумать, невольно передразнил: «Маа-мее!»
— Тебе не стыдно кривиться, негодный мальчишка! — дёрнула брата за лямку штанов Ганя.
«И она ещё спрашивает? Она ещё дёргает?! Сама сказала, что возьмёт с собой в кино, а теперь…»
Кто-то осторожно тронул Петрика за плечо.
— Где тут будет замок?
Возле Петрика стоял военный. Его весёлые угольно-чёрные глаза смотрели из-под сросшихся на переносице густых бровей. Он говорил на русском языке, но с каким-то акцентом. Вот по этому-то акценту Петрик сразу узнал командира. Конечно, он! Та же улыбка, прищуренный взгляд, нос горбинкой…
— Прошу пана… Я вас знаю! Только я не видал тогда, что у вас два ордена есть! — загорелся Петрик.
— Постой, дорогой! Как же, как же, малыш! И я тебя помню! Ты тогда стоял около дороги с большим голубым ведром, а кружечка у тебя была беленькая. Верно? И цветы…
— С ведром стояла Ганка… моя сестра…
— Да, да, помню, красивая такая девушка.
— И совсем она некрасивая… во, курносая! Вон, глядите, убегает от меня, — обиженно шмыгнул носом Петрик. — Ну и пусть! Зря я только им поверил… И зря я не пошёл с Юрком на той… Ну, знаете, там дети самолёты правдишние строют, корабли…
— На детскую техническую станцию?..
— Ага, — кивнул головой Петрик. — Прошу пана…
— Э-э, брат, какой я пан? — обиделся командир.
— Извиняюсь, товарищ командир… Вот, понимаете, привык: прошу пана, да прошу пана!
— Отвыкать надо.
— Слушаюсь, товарищ командир! — козырнул Петрик.
— О, это совсем другое дело. Молодец!
— А вот, чтоб на танкиста, сколько надо учиться?
— На танкиста? — улыбнулся командир, открывая два ряда белых зубов. — Это, дорогой, надо сначала, как это у вас говорят, трохи, трохи подрасти.
На этот раз Петрик довольно хладнокровно перенёс замечание командира, хотя эти же слова, произнесённые сестрой, приводили Петрика в ярость. Честно говоря, сердце мальчика чуть сжалось, но… для танкиста и вправду необходимо подрасти.
Тем временем навстречу удирающим от Петрика девушкам по Замковой улице поднимался молодой человек в белом костюме, приглядываясь к номерам домов.
— Ой Стефа! — вся так и вспыхнула Ганнуся.
Чёрные кудри живописно вились вокруг красивого лица молодого человека. Стройный, подтянутый, он шёл легко и быстро.
— Это… Александр Марченко? Да? — не очень уверенно спросила подругу Стефа.
Но Ганнуся, охваченная приливом радостного смущения, не могла вымолвить слова, только утвердительно кивнула головой.
— Здравствуйте, Ганя… Наконец-то я нашёл вас…
— День добрый, — тепло пожала протянутую руку Ганнуся. — Прошу, познакомьтесь с моей подругой, — глянули на Марченко её чудесные голубые глаза из-под тяжёлых ресниц.
— Стефа Квитко.
— Александр Марченко.
— Вы уже не военный? — заметила Ганнуся.
— Уже отслужил.
— И будете здесь жить?
— Нет, Ганя, я ведь не успел вам тогда ничего сказать о себе… Я инженер-путеец, работаю с изыскательной партией недалеко от Львова…
— Такой молодой и уже инженер? — искренне изумилась Стефа.
— По-вашему, инженер должен непременно быть с усами, бородой, лысый и в пенсне?
— О, да что мы здесь стоим! — вдруг спохватилась Ганнуся.
— Но вы куда-то торопились. Может быть, я помешал?..
— Нет, что вы, — густо покраснела Ганя.
— Мы хотели посмотреть фильм «Цирк», — пояснила Стефа. — Эту картину все так хвалят…
— Я не пойду в кино, Стефцю, — решительно сказала Ганя. — Пойдёмте к нам. Маму вы уже знаете. Я познакомлю вас с моим отцом…
Они подошли к дому в тот самый момент, когда Петрик и командир свернули на тропинку и скрылись в зелёной чаще орешника.
Сначала Петрик вёл командира через густой молоденький ельник, потом они начали спускаться вниз, и вдруг мальчик исчез. Командир только плечами пожал. Он стоял на краю обрыва, а внизу зелёной ящерицей прошмыгнул поезд, не останавливаясь на станции Подзамче.
— Идите! — послышался приглушённый голос Петрика. И командир догадался, что здесь и есть вход в пещеру.
— Великолепно! — стряхивая с колен землю, улыбался командир Микаэлян. — Вот это маскировочка! Днём с огнём вас тут не отыщешь.
Над входом в штаб алела красная звезда, а неподалёку взад и вперёд расхаживал дежурный в бумажной треугольной шапке. Это был Василько.
Услышав чужой голос, он остановился, зажал между ногами палку и, заложив в рот пальцы обеих рук, пронзительно свистнул. В тот же миг за спиной командира и Петрика зашевелились ветки, и как из-под земли выросли девять голов в таких треугольных шапках, как и у часового около штаба.
Мальчуганы вылезли из засады и подошли ближе, заметив на груди командира ордена.
— Здравия желаю, орлы! — отдал честь командир.
Но друзья Петрика сбились в кучу и промычали что то непонятное.
Петрик смутился.
Командир был удивительно чутким человеком. Как ни в чем не бывало, он с улыбкой повторил своё приветствие:
— Здорово, орлы!
— Служим Советскому Союзу! — дружно грянуло в ответ.
— Вот это просто здорово! — остался доволен командир.
— Данько-пират с шайкой рыскают возле пещеры! — доложил Петрику Олесь.
— А Юрка нет, — развёл руками Йоська.
— И почему Юрко не позволяет воевать с этими «пиратами»? У меня аж руки чешутся! — признался Медведь.
Олесь строго взглянул на него из-под нахмуренных бровей: мол, я тебе покажу «руки чешутся»! Юра просил ни на какие провокации не поддаваться и в драку с Даньком не вступать.
В пещере стоял не то пулемёт, не то пушка, сделанная из фанеры.
— И стреляет? — поинтересовался командир.
— Ещё как! Это пушка-самострел. Шестьдесят стрел в минуту выстреливает, — сильно прихвастнул Йоська. — Петрик изобрёл.
— Не ври, — уточнил Петрик, — всего тридцать стрел.
На стене перед столиком, сооружённым из двух ящиков, висела карта, испещрённая какими-то странными знаками, обозначавшими, несомненно, что-то важное для её владельцев.
Командир не задавал лишних вопросов.
— А тут, в нише, наш склад оружия, — пояснил Петрик.
— Арсенал?
— Что это — арсенал? — не понял Петрик.
И командир ему объяснил.
— Любопытно мне знать, воинственное племя, — с неимоверно таинственным лицом спросил командир. — Чем же вы в мирное время занимаетесь?
