Лев Белов - Ыых покидает пещеру
— Ии Ыых! — закричал Кшуа, поднимая двумя руками дубину.
— Ии Ыых! — нестройно повторили охотники, и тотчас над их головами взметнулись копья, дубинки и даже кулаки.
Уау выждал, пока его сородичи несколько раз повторят эти два слова, прозвучавшие, как приговор, ибо описанная сцена была ничем иным, как стихийно начавшимся судом, судом без протокола и прочих канцелярских излишеств.
Затем он успокоил людей, подняв руку с растопыренными пальцами и прокричав одно только слово:
— Джуу!
Неандертальцы притихли, ожидая приказаний Уау. А он, обведя глазами мужчин, женщин, стариков и детей, заурчал так, что следивший за его движениями Вовка побледнел. Затем Уау показал рукой на высоко взметнувшееся пламя костра и не очень громко, но внятно сказал:
— Каа муу! — Ыых ии ай, Ыых мии ай. Ыых фуа!!!
— Ыых фуа! — закричали дикари, и их дубинки, словно по команде, очутились на земле вместе с копьями.
— Ты понимаешь, что происходит? — шепнул Вовка.
— Они раздумали убивать Ыыха, — радостно улыбнулась девочка, заметившая, как неандертальцы побросали оружие.
— Да, — сказал Вовка. — Они его не будут убивать. Его просто живым сожгут на костре. — И мальчик невольно содрогнулся.
Перед тем как упасть, Сверчкова издала страшный крик.
Глава тридцать шестая
ВОСПРОИЗВОДЯЩАЯ ОДИН ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЙ РАЗГОВОР И РАСКРЫВАЮЩАЯ ДЬЯВОЛЬСКИЙ ПЛАН УАУ, ОСУЩЕСТВЛЕННЫЙ, К ОГОРЧЕНИЮ ЫЫХА
Сначала неандертальцы ничего не поняли. Они лишь повернулись в сторону Галки, силясь определить, какое приказание отдала она таким громким голосом. То, что эта удивительная девочка могла распоряжаться не только Ыыхом и Уау, но и загадочным пришельцем по имени Офх, они не сомневались. Все это было пустяком в сравнении с совершенно непонятным превращением убитого Кшуа в живого и сильного охотника. Но увидев, как Аль медленно сползла на землю, сразу затихнув, закрыла глаза и безжизненно раскинула руки, они опешили. Кое-кто даже бросился шарить копьем по земле и искать змею, полагая, что только она может быть причиной внезапной смерти девочки.
В оправдание племени Каа муу следует заметить, что оно никогда не имело никакого понятия об обмороке и принимало за чистую монету все, что видело своими глазами. Во всяком случае, современная наука пока не располагает какими-либо данными о том, имели ли привычку доисторические люди падать в обморок.
Однако мы увлеклись теоретической стороной вопроса и чуть не забыли о главных героях нашей повести.
Между тем Вовка, опомнившись от минутного потрясения, уже присел на корточки возле Сверчковой и стал усиленно обмахивать ее лицо невесть откуда взявшимся носовым платком.
Через несколько минут усердного размахивания руками Вовка заметил, что у Сверчковой дрожат ресницы. Тут же она открыла глаза и, слабо улыбнувшись, прошептала:
— Он жив?
— Да, жив, жив, — успокоил девочку Вовка, но на всякий случай уточнил — Ты о ком?
— Об Ыыхе.
Вовка оглянулся, ища глазами Вожака, а точнее — бывшего Вожака племени Каа муу. Ыых исчез!
— А где же Ыых? — невольно вырвалось у мальчика, и он с удивлением воззрился на Уау, который был так поглощен внезапной смертью и быстрым воскрешением Аль, что забыл обо всем на свете.
Вовке пришлось повторить свой вопрос, прежде чем Уау сообразил, что Ыых не стал терять времени и, воспользовавшись замешательством своих соплеменников, улизнул со стоянки.
— Каа муу! — закричал Уау. — Джжий! Аиф! Яудж!
Мии Ыых!
Галка еще не успела сообразить, что происходит, как неандертальцы, вооружившись дубинками и копьями, бросились в погоню за своим бывшим Вожаком, перед которым так недавно они благоговели.
— Неужели они его поймают? — с грустью спросила она, уже совсем придя в себя и поправляя прическу.
Пока Вовка думает, как ей ответить, мы хотим сделать только одно замечание относительно прически Сверчковой: это была уже не прическа, как понимаем мы приведенную в относительный порядок копну волос, а совершенно неорганизованное сочетание целой скирды светлокаштановых локонов, свисающих на две лопатки ниже лопаток. Что касается Вовки, то внешний вид его головы мало чем отличался от Галкиной, что делало его похожим на тех мальчишек, которые боятся парикмахеров, как палачей.
— Его никогда не поймают, — сказал мальчик. — Он же на мотоцикле.
— Что? На каком мотоцикле?
— Разве нет? Догонят, конечно. Он же не на колесах.
— Какой ты жестокий! — покачала головой девочка. — Тебе обязательно хочется, чтобы Ыыха убили?!
— Но ведь он-то убивал. И не одного, а многих.
— Я этого не видела!
— Не видела? — растерянно переспросил Вовка.—
Тогда… тогда… — Он замолк, не зная, что придумать. — Тогда отвернись, и ты не будешь видеть, как его станут сжигать на костре. Всё-таки ты дуреха!
— Сам дурак!
Пока ребята вели свой интеллигентный разговор, вокруг них снова сгруппировались дикари. Только на этот раз среди неандертальцев не было ни одного мужчины. Женщины, дети и старики глазели на Галку, почти не одаряя вниманием Вовку, хотя он только что при них оживил девочку. Собственно говоря, здесь все подчинялось логике, ибо и в нашем понимании тот, кто совершает подвиг первым, заслуживает больших почестей, чем тот, кто этот подвиг повторяет.
Чтобы как-нибудь нарушить неловкое молчание, воцарившееся после обмена любезностями между ним и Галкой, Вовка кашлянул, как можно безразличнее посмотрел на ее кулак, в котором был зажат клык пещерного медведя, и спросил:
— Что ты с ним будешь делать?
— Сейчас человека начнут сжигать на костре, а ты еще интересуешься пустяками! — возмутилась девочка, повернувшись к какой-то молодой неандерталке, стоявшей рядом и глазевшей на Сверчкову такими (честное слово, такими!) глазами, какими закоренелая богомолка смотрит на чудодейственную икону.
Видимо, польщенная тем, что с ней заговорила сама Аль, женщина, кажется, готова была «рассыпаться в благодарностях», если бы знала, как это делается. Но будучи несведущей в вопросах этики, она ограничилась не совсем приветливым урчанием.
— Тебя поняли, — вздохнул Вовка, заметив реакцию дикарки.
— Аль, — заговорила вдруг женщина, перестав урчать. — Ыых Каа муу мии Аль, мии Офх.
— Интересно было бы знать, что она болтает, — на этот раз уже к Вовке обратилась девочка. Заметив, что он слегка побледнел, Галка уже более мягко спросила — Ты чего?
— Ты знаешь, что она сказала?
— Что? — насторожилась Галка, почувствовав, как в ее сердце врывается тревога.
— А то, что именно Ыых подбивал племя Каа муу убить Аль, то есть тебя, и Офх, то есть меня!
Галка посмотрела на Вовку неверящими глазами, затем перевела взгляд на неандерталку и, махнув рукой, произнесла:
— Бабьи сплетни!
— Эх ты, — с горечью сказал Вовка, отворачиваясь от Галки. В то же мгновение до него донесся какой-то шум. Шум быстро приближался, рос, и вскоре мальчик заметил толпу неандертальцев, направляющуюся к стоянке.
— Ыых фуа! — сказала молодая неандерталка, всё еще стоявшая возле ребят и совершенно не обеспокоенная презрительным замечанием Галки.
Спустя несколько минут Ыыха подвели к пылающему костру и бросили на землю.
Уау удалось успокоить людей своего племени. Поскольку теперь участь Ыыха была решена, все глядели на бывшего Вожака без особой злобы. Что же касается Галки, то она вся тряслась в ожидании страшной казни Ыыха, чувствуя свое бессилие и невозможность ему помочь. Вовка, откровенно говоря, тоже ощущал необыкновенное волнение, но старался быть сдержанным в проявлении эмоций, ибо не забыл, что является представителем мужского сословия.
— Каа муу! — закричал Уау. — Ыых фуа!
— Ыых фуа! — подхватила толпа неандертальцев.
— Каа муу! — немного более тихо произнес Уау. — Зуу хриа Аль!
— Зуу хриа Аль! — повторила толпа.
— Встань, тебя же приветствуют, — сказал Вовка, толкая девочку, полулежавшую на земле.
Галка встала и поклонилась точь-в-точь так, как это делают артисты, когда их вызывают на бис. Но на глазах ее блестели слезы, слезы отчаяния: теперь уже она не сомневалась, что Ыыха немедленно сожгут на костре.
— Зуу хриа Аль Ыых! — воскликнул Уау.
Толпа повторила его возглас, что совершенно сбило с толку не только Вовку, но и Галку, услышавшую свое имя и имя Ыыха одновременно и не понимавшую, что это означает. Затем все неандертальцы бросились на землю.
О, это был дикий, дьявольский план Уау. Заключался он в том, что Ыых должен был перед своей смертью испытать всю горечь человека, лишившегося власти и узнающего, что теперь вместо него вожаком племени Каа муу будет ненавистная ему маленькая девчонка которую только недавно он собирался убить, как и этого пришельца Офха.
