Стивен Гулд - Джампер: История Гриффина
— А как ты собрался меня рисовать? — спросила она, нахмурившись, и я понял, что она вспомнила своего бывшего парня.
— Полностью одетой, на людях, но придется пожертвовать пальто. Где-нибудь в парке, допустим.
— Мы остановимся в «Бест Вестерн Свис с коттедж», но я понятия не имею, где это.
— Видимо, рядом со станцией «Свисс коттедж». Это район в Кэмдене. Недалеко от «Риджентс-парк». Я зайду за тобой днем в воскресенье.
— Ла-а-адно. По-моему, у нас куплены билеты в театр, так что не откладывай на поздний вечер, — сказала она. Затем сняла одну из своих митенок и согнула мизинец крючком, обхватив им мой, крепко тряхнула и отпустила со словами: — Давай бум.
— Чего?
— Кулак сожми!
Я сделал, как она сказала, и она стукнула своим кулаком по моему, сказав:
— Бум.
— Ты больная!
Она утвердительно тряхнула головой:
— Ага.
В Пхукете потрясающая вода, чудесных оттенков голубого и зеленого, спокойная, но постоянно в движении. Первые наброски я сделал на острове Ко Бон, перемещаясь с подветренной стороны. Работал я цветными карандашами, которыми пользовался редко, но мне претила мысль о переходе от глубокой воды к отмели, выполненном одним грифелем.
Затем я приступил к Темзе, но в городе оказалось скучно — ряд за рядом стоят дома с окнами на воду. Я вернулся в Оксфорд и шмыгал между туристами, пока не нашел славное местечко возле моста Магдалены, где стал рисовать людей, проплывавших на плоскодонках под арочными сводами.
Подумал, не прыгнуть ли в Оахаку, но это причинило бы слишком много боли. Так что решил провести немного времени на детском пляже в Ла Холлье, рисуя морских львов, выбирающихся на песок из воды, или волны, разбивающиеся о волнорез.
День был серый, мрачный, и океан — точно такой же. Графитовый карандаш отлично подошел для такой воды. Монохром.
Перед тем как удалиться, я вошел в будку телефона-автомата и позвонил в окружное отделение ФБР Сан-Диего.
— Мне бы хотелось поговорить с тем, кто занимается делом об убийстве 16 марта шести агентов миграционной службы.
Женщина, снявшая трубку, спросила:
— А как вас зовут?
— Гриффин О’Коннер. На прошлой неделе я присылал кое-какую информацию. По почте.
— Вот как. Минутку, пожалуйста.
Я слушал музыку режима ожидания в течение двадцати секунд. И уже собрался повесить трубку, когда послышался мужской голос. Фоновый шум был уже другим.
— Алло! Гриффин О’Коннер!
— Да.
— А, хорошо. Я специальный агент Проктор. Одну секунду — мне переадресовали вызов на сотовый.
Шум на заднем плане стал тише.
— Так, теперь получше будет слышно. Ты где?
— Я уверен, ваше отделение уже сообщило вам номер телефона и местоположение автомата.
Некоторое время Проктор молчал, затем усмехнулся.
— Ну да. Я получил твое письмо. Очень было интересно.
— Это дало какие-то результаты?
— Возможно. Но вызвало массу вопросов. Например, что заставляет тебя думать, будто этот Кемп замешан в убийстве на ранчо Сэма Коултона?
Я раздумывал, что ему сказать, а что оставить при себе. Всю ли выложить правду или только большую часть. Те люди, которым правда могла навредить, были уже мертвы.
Но может, она навредит тем, кому я желаю смерти?
— Кемп разговаривал со мной оттуда. По телефону. Он велел прибыть на ранчо, сказал, что иначе убьет Сэма и Консуэло. Я испугался, поэтому позвонил в миграционную службу и вызвал шерифа. Да, — добавил я резко, — я наврал миграционке, что там толпа нелегалов, но я рассчитывал, что чем больше народу, тем меньше шанс, что кого-нибудь… — Я сделал глубокий вдох. — …И поэтому соврал.
— И этот Кемп был в ту ночь, когда убили твоих родителей?
— Точно.
— Где связь, Гриффин? Что ему надо?
— Меня. Я и есть связующее звено. Он за мной охотится, хочет убить.
— Почему? Он мог прикончить тебя в доме твоих родителей, верно?
— Он пытался, но я сбежал. У меня остались шрамы.
— И снова спрашиваю: почему? Каков мотив?
Я покачал головой. Я и сам не знал, почему, но все это как-то было связано с прыжками.
— Не знаю.
Почти правда.
Проктор продолжал:
— А что с Сэмом и Консуэло? Они дружили с твоей семьей? Дело в том, что я не могу найти этому никаких подтверждений.
— Нет. Они нашли меня в пустыне после того, как я сбежал. Я был ранен, и они заботились обо мне, пока я не выкарабкался. Потом я уехал жить к племяннице Консуэло в Мехико, в Оахаку. Ее дом взорвали две недели назад. — Я остановился. — Вы ведь знали это, правда?
Проктор выдохнул.
— Да. Знал. Это легко было сделать — дом племянницы и все такое, только вот тел не нашли.
— Они промахнулись. Но мы были близко.
— Ты разве был там? В тот день не было звонков на ранчо.
— А, понятно, у вас есть записи телефонных звонков… Мой звонок был из автомата в Эль-Сентро. — Я сказал полуправду. — Алехандра чуть не умерла во время взрыва.
— Это племянница?
— Да. Алехандра Лосада.
— Где она сейчас?
— Скрывается. — Я нахмурился. — Вы даже не предложили мне приехать к вам поговорить! Уже выслали кого-то, да?
Проктор запнулся, потом сказал:
— Это для твоего же…
Я повесил трубку. На Коуст-булевар, позади других припаркованных автомобилей остановились две черно-белые машины УСОПа, из них как раз выходили четверо полицейских.
Я спустился по лестнице мимо огороженной смотровой площадки, пробился между туристами и направился к волнорезу. Было холодно и ветрено, и всего пара человек отважились терпеть всплески холодной воды, регулярно окатывавшей перила.
Полицейские шли следом, но они не торопились. В конце концов, это был тупик. Я дошел до конца, взялся рукой за перила и перепрыгнул. Где-то внизу, футах в двенадцати, прибой бился о камни, и я услышал позади себя чей-то крик, а спустя мгновения уже дрожал в своей Норе.
Как ни странно, «Бест Вестерн Свисс коттедж» оказался у «Свисс коттедж-стейшн» на Юбилейной линии, всего на милю севернее зоопарка.
Я поймал Эвэ за полчаса до того, как ее группа отправилась ужинать и смотреть постановку «Кандида». Позвонил из фойе.
— Как наша мизинцевая сделка? Все в силе?
— Гриффин?! Ха! Я же говорила, что у нас будет свидание, а мне все твердят, что ты меня просто развел. Ты выполнил свою часть уговора?
— Решать тебе. Я оставил тебе сверток у портье перед тем как звонить.
Она охнула.
— Ты что, тут? В отеле?
— Да, зашел на минутку. Сейчас отправлюсь за пакистанской едой в Вест-Энд. Нормально, если в десять встретимся?
— Да, но мне придется привести с собой сопровождающего. — Она сообщила об этом, словно о смертельном недуге, что-то вроде «знаешь, у меня лейкемия».
— Ну что ж, это разумно. Вряд ли тебя отпустили бы одну с незнакомцем. Что бы они твоим родителям сказали? «Мы позволили ей пойти погулять с чужим мальчиком, и она не вернулась. Приносим свои извинения».
Она засмеялась.
— Я могу спуститься — мы на третьем, ой, на втором, да? Нулевой, первый, второй?
— А переодеваться к ужину тебе не нужно?
— Ну, подожди. Нас заставляют расфуфыриваться, кто-то же должен это увидеть. Мне вообще это не свойственно. Но мама купила мне специально для этой поездки платье.
Я улыбнулся.
— Тогда ладно. Подожду внизу.
Вся группа, все пятнадцать человек, скатились вниз по лестнице и спустились на лифтах. Эвэ облачилась в свое гигантское черное пальто, но не стала его застегивать и широко распахнула полы, чтобы я смог увидеть черное бархатное платье с квадратным вырезом, более-менее обтягивающее фигуру. Мне пришлось выслушать с дюжину разных приветствий и имен, пока я всячески старался не пялиться на Эвэ. Она была — о боже! — более взрослой, чем мне поначалу показалось. На ней были сейчас все те же очки, но рыжие волосы собраны и подняты вверх.
Я старался быть вежливым с взрослыми и отвешивал комплименты женщинам, так что представительницы разных возрастов услышали от меня восторги относительно их нарядов. В последнюю секунду учительница Эю, мадам Брескин, сказала:
— Ужин заказан на пятнадцать человек, но я не удивлюсь, если им удастся втиснуть еще одного.
— Это очень любезно, — поблагодарил я, — но я не при параде. Наверное, в другой раз. — Я протянул руку Эвэ. — Посмотри наброски. Завтра жду резкую критику. Встречаемся в десять в фойе!
Она улыбнулась, и я заметил, что она собиралась что-то сказать, но потом обвела взглядом толпившихся вокруг девочек и просто утвердительно кивнула.
В Сан-Диего был самый разгар рабочего дня, так что я решил дать Проктору шанс реабилитироваться, на сей раз звоня из автомата в «Гортон Плаза Молл».
— Пожалуйста, дайте мне номер мобильного телефона агента Проктора, — попросил я, когда ответил оператор.
