Лента Ососкова - Лесь с Ильинки-улицы
- Что?!
- То самое. Всё в срок, следил бы за календарём лучше, чем от меня бегал…
- Откуда я мог знать, что это ты! — возмутился Лесь, и папа тут же примиряюще поднял руку:
- Ладно, ладно, не сердись. С этим потом разберёмся. Иди, собирайся, а мне позвонить надо.
- По работе?
- Почти. Сообщить, что тебя больше искать не надо… Давай, давай, Елисей, мама ждёт. Я уже договорился, что её можно будет навестить.
Лесь тут же снова взбежал по лестнице, поднял с пола рюкзак, пистолет, который больше не притворялся "самым настоящим ПММ", и всё так же бегом спустился. Ленка и Ийон уже ушли, папа сосредоточенно слушал кого-то по телефону, изредка вставляя короткие замечания. Заметив сына, Ильин-старший распрощался и повесил трубку.
- Ну… идём? — Лесь поправил рюкзак на плече.
- Идём, — согласился папа. Они спустились на первый этаж, где Лесь столкнулся нос к носу с Василиской.
- Ой, — смутились они разом.
- А… Василёк, это папа. Папа, это Василёк… Василиска, в смысле.
- Так это вы за Лесем… гонялись?
- Не только, — деликатно ответил Ильин-старший, и Лесь был ему за это благодарен. Торопливо распрощавшись с девочкой и гоня мысль, что, возможно, больше её не увидит, Лесь вышел на улицу, и они с папой пошли в сторону метро. В спину им доносилось"… Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века…" — и Лесь резко остановился.
- Пап!
- Что?
- А давай… давай в воскресенье сюда на службу приедем? На всю, целиком, ни на что не отвлекаясь? Тут хорошо, правда, ты увидишь!
Папа пожал плечами:
- Почему бы и нет? И в это, и в следующее… как хочешь.
Лесь невольно нахмурился, как всегда, когда чего-то не понимал:
- То есть? Мы разве… не едем домой?
- Нет, мы теперь в Москве жить будем, — просто ответил папа, увлекая Леся дальше к метро "Площадь Революции". — Я уже договорился с хозяином той квартиры, которую вы с мамой снимали… Пока снимаем, а уже осенью, как дома продадим, купим.
Лесь послушно шагал за ним и пытался понять, но у него получалось плохо:
- А как же твоя… работа? Командировки?
- Ими Юрка Урманов займётся, всё уже ему передано… все дела, так сказать. Он талантливый и удачливый, а ещё имеет феноменальный нюх на все эти… дела, — и добавил совсем уж непонятное: — А ещё у него нет семьи.
Дальше оба шли молча почти до самого метро, но уже у входа Лесь остановился и спросил быстро, жадно, перескакивая с вопроса на вопрос, потому что устал не-понимать:
- Центр — это ведь было всё? Я правильно делал, что… скрывался? Они… они больше за мной не придут?
Папа поглядел на сына — такого повзрослевшего за это лето — и ответил, последовательно:
- К сожалению, не только был, но и есть. А в мае ты всё делал верно… ну, кроме того, что надо было сразу сообщить мне или маме. Телефон они, насколько я знаю, не отслеживали.
- Но мама… мама взяла с меня обещание, что я не буду тебе звонить… — опустил голову Лесь, хотя сейчас ясно понимал, что когда речь идёт о такой опасности, подобные обещания бессмысленны. И если бы мама знала, она бы первая позвонила папе.
- Ну, об этом мы с Олей уже говорили. Будем считать вопрос закрытым, — улыбнулся папа, и Лесь, поднявший взгляд, неуверенно заулыбался тоже. — Ну а летом… я понимаю. Откуда тебе было знать… А сейчас — не волнуйся, этот твой Центр к тебе больше не сунется.
- Потому что им не по зубам самый крутой офицер ФСБ?! — радостно выпалил Лесь, но папа как-то сразу посмурнел:
- Да какой я крутой… Просто теперь им нечего от меня требовать, и если они снова сунутся — я обеспечу им некоторые… проблемы. Ладно, Леська, об этом мы с тобой ещё наговоримся, поехали?
- Давай! Только… можно последний вопрос?
- Да?
- А летом — я только от тебя бегал?
- Я приехал в середине июня… — но, заметив вытянувшееся огорчённо и смущённо лицо Леся, Ильин-старший поспешил его утешить: — Но они не сразу утихомирились. Потом, конечно, я обеспечил всё необходимое, чтобы им резко стало "не до того", и вплотную занялся твоими розысками, но ты к тому времени был уже настоящий мастер скрытного существования в городе. Не захочешь идти в армию — с таким твоим опытом тебя никакой военкомат не найдёт! — со смехом заключил он.
- Не, от военкомата я бегать не буду! — поспешно возразил Лесь. Бегать ему больше не хотело когда ему будет семнадцать, он, может, найдёт себе ужасно важную "альтернативу" армейскому году, но пока даже не думал.
- Как хочешь. Идём?
- А… А как же дядя Витя? Ну, там, у Тоши на даче… ой, ты наверное не знаешь, но там тоже как раз Центр был и…
- Во-первых, это что, после-последний вопрос? — со смешком перебил папа и, не дожидаясь ответа, добавил: — Знаю я историю с Виктором Семёновым и твою роль в ней.
- Откуда?! Звонок отследил?
- После-после-последний вопрос, — с каким-то даже удовольствием заключил Ильин-старший. — А отслеживать ничего не надо было, мы с мамой помирились почти сразу, как я с покаянным лицом явился пред ней, почти сразу, как в Москву приехал… И тут мы от Максима узнали, что ты пропал, и дальше уже пытались разыскать тебя вместе.
- Вместе с Максимом? — не понял Лесь, но папа в этот раз уже не стал отсчитывать, какой это был вопрос, и сразу ответил:
- Конечно, нет. Он к маме и на километр больше не подходил, как только увидел меня в приёмном отделении!.. Хотя с Олей мы помирились, между прочим, не за один раз, но он решил не рисковать. Вот такой вот неудавшийся Тристан… Так, ладно, пойдём, купим воды — пить хочу ужасно. Жарко… — он перевесил джинсовую куртку, из-под фальш-погона которой торчал голубой берет, на другое плечо. — И заодно расскажу уж всё по порядку. Потому что ты всё равно у меня это сейчас вопросами выпытаешь.
- Давай! — радостно поддержал Лесь. Ему тоже было жарко, а ещё хотелось есть — как и все в храме, он перед службой не завтракал. Пока папа неспешно покупал воды и пил её, ледяную, из запотевшей бутылки мелкими глотками, мальчик разве что подпрыгивал от нетерпения, и, наконец, был вознаграждён холодной водой и рассказом:
- Итак, если вернуться к самому-самому началу, когда вы с мамой так лихо от меня исчезли… Из командировки я вернулся только через месяц, да и то сразу же уехал снова, не имея возможности начать вас разыскивать. Юра по моей просьбе порыскал по Казани, по Елабуге, где раньше Олины родители жили… Бесполезно. Сам я поисками заняться не мог вплоть до мая.
- Работа, да? — посочувствовал Лесь.
- Она самая. "Есть такая работа…" и далее по тексту. Горячая пора. В один из кратких "перерывов" я успел попросить единственного из бывших моих сослуживцев, о котором я знал, что живёт в Москве, разыскать Татьяну — ну, тётку твою, Олину сестру, потому что почти точно был уверен, что Оля уехала к ней. Ну куда вам ещё было податься?.. Если ты ещё не понял — я про Серёгу по прозвищу Ийон Тихий — ведь так его племяшка звала, да?
- А Ленка разве племянница? Мне казалось…
- Не знаю, как-то даже не интересовался. В общем, — папа отобрал у Леся бутылку и сделал ещё несколько глотков, — я был по горло занят и, даже получив адрес от Серёги, не имел возможности с ней связаться. Ну а потом со мной связался уже этот твой "Центр охраны детства", вернее, те, кто их натолкнул на мысль о тебе. Не всё же там происходит просто так и методом тыка… Вот тут я понял, что как бы жарко ни было на службе, но с делами надо разгребаться и ехать в Москву. Тогда же Серёга сообщил мне ваш адрес, как уж он его вычислил — не спрашивай, он на это мастер. Я написал письмо…
- Но оно не дошло!
- Дошло, дошло, но мама, когда вернулась, его порвала и выкинула, тебе ничего не сказав. А ты ей зря не сказал про Центр сразу.
- Ей не до того было! — возмутился Лесь. — И вообще, беременным ведь нервничать нельзя!
- Ничего, она своё отнервничала в июле. Но возвращаясь к моему приезду в Москву… Помимо того, что я вполне официально поднял наших на твои поиски всеми доступными методами, я заявился и к Татьяне с вопросом, где благоверная, но она меня послала сразу и с порога. Только с третьей попытки я выпытал у неё адрес роддома, и — мы возвращаемся к тому, с чего я вообще начал рассказ.
Лесь фыркнул, представляя, как папа в чёрном плаще инквизитора выпытывает у тёти Тани адрес роддома.
- Ты не фыркай, догадываюсь я, о чём ты подумал… В общем, роддом. Красивая, достойная сериалов семейная сцена. На следующий день — ещё одна. На третий — Оля, как и сестра, сдалась. К тому же я сообщил ей, что наш дорогой Елисеич, — папа потрепал Леся по волосам, — нынче в бегах не только от злых ювенальщиков, но и от собственного родителя… Нет-нет, нос не вешаем, столько времени скрываться от ФСБ — это надо великий талант иметь!.. Мама прониклась, простила, и мы вместе начали думать.
- В храме был ты? — быстро перебил его Лесь.
- Я. А ты что, там тоже был? То есть, я зря пенял Серёге, что он мне дезу подкинул и не дал нормально с ним пятницу… отпраздновать.
