Евгений Велтистов - Рэсси – неуловимый друг
– Чтоб больше никто тайно не нажал кнопку.
– Не позволим.
– Верю вам. – Громов вынул из кармана какие-то бумаги, разорвал в мелкие клочья. На вопросительный взгляд Командора улыбнулся: – Так, пустяки…
А Электроник, тоже нарушая традиционное молчание трех минут, сказал Сыроежкину:
– Я переделал основное правило Рэсси. Больше никаких хозяев… Только друзья!
– Вам одним открою строгую тайну. Я разработал Запрещающие Теоремы.
Профессор Громов видит перед собой внимательные лица. Глаза профессора улыбчивы, но говорит он серьезно. Идет урок математики в восьмом «Б». Учитель Таратар кивает головой: он никогда не сомневался в могуществе математики.
– Понимаете всю сложность этого вопроса для прогресса человечества? Запрещающие Теоремы могли бы со временем остановить все машины. – Профессор оглядел программистов. – И вот однажды, написав очередную формулу, я подумал: а чем же виновата сама машина? Разве так необходимо ограничивать ее развитие? Виноват бывает какой-то человек, который либо не осознает результатов ее работы, либо использует во вред другим. В чем провинился мой Рэсси, почему я должен разрушить хорошую модель?.. Я уничтожил Запрещающие Теоремы, проще говоря – порвал лист с формулами. И сделал это с удовольствием!
А машина, из-за которой создавались Запрещающие Теоремы, угрожавшие человечеству, – вот она, совсем рядом, сидит у доски. Лохматая, усатая, с задорным хвостом – до последнего волоска вылитый терьер. Даже не верится, что этот черный тихоня – всемирная знаменитость! Интересно, что Рэсси сам о себе думает? Он-то осознает, в конце концов, что он – Рэсси…
Электроник поднял руку.
– Скажите, Гель Иванович, вы так и не применили свои Теоремы?
Профессор улыбнулся, что-то вспомнив.
– Честно говоря, один раз пытался применить. (Легкий гул удивления пролетел по классу.) Когда Рэсси атаковал нас, я крикнул одну из формул. Рэсси метнулся в сторону, наткнулся на провод, и короткое замыкание чуть было не вывело его из строя. Если бы не открытие Сыроежкина, не знаю, был бы сейчас с нами Рэсси…
Сыроежкин смущенно сморщил нос, хотя все уже знали, как он отличился.
А Громов выхватил из кармана длинную трубку, взмахнул ей, будто дирижерской палочкой, зашагал по классу, рассуждая вслух:
– Вы должны знать, будущие программисты, что человечество за свою историю не раз отказывалось от всемирного эгоизма. Вспомните: когда-то люди установили, что Земля не центр Вселенной, что живут они на периферии Галактики и сама земная жизнь отнюдь не исключение. Однажды мы решили, что не только человек умеет мыслить, и создали автоматы, наделив их почти человеческими чертами. Может, в этом и состоит прогресс?.. Извини, Электроник, что я говорю так при тебе, но ты помнишь историю человечества не хуже меня… Вот, например, Рэсси: он задал нам с Электроником немало задач, пока мы не оценили его поступки. Рэсси еще раз подтвердил неограниченные возможности человека. А лучше меня, пожалуй, все объяснит сам Электроник.
Таратар пригласил своего помощника к доске.
Электроник встал рядом с Рэсси, взял мел, уронил тряпку. Поднимая ее, незаметно погладил собаку. Шевельнулся хвост в знак дружбы. Рэсси смотрел на черную доску из-под косматых прядей шерсти.
– Я приведу примеры самостоятельных действий Рэсси, когда он пространствовал над пустыней, – серьезно начал Электроник и улыбнулся. – Скажу откровенно: я не сразу расшифровал их…
Класс замер. Сам Электроник, лучший в мире математик, ученик профессора, ассистент учителя, – и вдруг признается в своей слабости.
Да этот Рэсси взаправду хитроумен, изобретателен, непобедим. Могучий ум в мохнатом теле!.. Ура неуловимости, хвала неуничтожимости!
Стучал по доске мел. Торопились перья. Груды формул громоздились в тетрадях.
Не писал лишь Макар Гусев: впитывал глазами таинственную силу Рэсси, старался не пропустить ни единого слова. Он представлял себя непобедимым силачом, как Рэсси, только, разумеется, человеком. Секрет силы витал вокруг него в воздухе – стоит лишь очень захотеть, напрячь всю волю, а формулы не беда, он их спишет потом у приятелей.
– А что будет с Рэсси? – перебивая Электроника, спросил нетерпеливый Макар.
Электроник ответил, стуча мелом:
– Он продемонстрирует свою систему управления животными. Рэсси приглашают на службу директора двух заповедников.
– Ого! – Макар победно взмахнул тяжелым кулаком. – Честное слово, очень хочется влезть в его шкуру!
– Даже мне трудно вообразить будущие приключения Рэсси, – подтвердил Электроник.
Учитель и профессор переглянулись.
А программисты засмеялись, на минуту оторвавшись от тетрадей.
Таратар нагнулся к Громову, вполголоса сказал:
– Воображение… Удивительно! Так в чем же тогда заключается отличие?.. – И не закончил вопроса.
– Признаюсь, я совсем забыл, что Электронику необходимо воображение, – шепотом подхватил профессор. – Спасибо, что напомнили. Вероятно, главное отличие человека от машины – умение задавать вопросы, на которые никто не может ответить…
Электроник, не дописав уравнения, повернулся к профессору.
– Вы сказали, – прозвучал резкий скрипучий голос, – я смогу задавать неразрешимые вопросы? О не открытых еще законах?
И Электроник, повторив на свой лад слова профессора, слишком поздно понял, что поставил себе неразрешимый вопрос.
Чтобы не впасть в бессмыслицу, отвлечься от мучительных рассуждений, он задергался, заплясал у доски, напевая модный ритм:
– Э-э-э, бали-бали… э-э-э, бали-лей…
От удивления Таратар засопел, будто носорог. За всю педагогическую практику учитель впервые видел, чтобы у доски танцевали.
– Ты на уроке! – грозно напомнил учитель, обрывая жестами смешки класса.
А Громов с нескрываемым любопытством смотрел на своего приплясывающего ученика.
– Э-э-э, бали-бали…
– Ты сам придумал музыкальный предохранитель от неразрешимых вопросов? – спросил профессор.
Электроник кивнул, содрогаясь всем телом.
– Не самый лучший. После урока мы побеседуем с тобой об искусстве, о силе воли, наконец, о воображении.
Электроник сразу затих, удивленный тем, как легко можно найти выход из мучительного положения.
– Извините, – скрипуче сказал он. – Я, вероятно, плохо применяю вторую теорему Гёделя. Если разрешите, я продолжу объяснения.
Электронный мальчик, бросив взгляд на невозмутимого Рэсси, стал писать уравнения, «изобретенные» его четвероногим другом.
А Сергей Сыроежкин, поглядывая то на старательно пишущего Электроника, то на спокойного Рэсси, думал: «Удивительная это личность – Рэсси! Он еще попутешествует по миру. Покажет свое таинственное „И так далее“».
– Алло, Командор! Не знал, что ты повелитель не одних только подлодок-китов, но и глубинных собак. Слышал, как ты отличился, как вернул профессору Громову его Рэсси. Молодчина, Командор! Прием.
– Уже разведал, Аст? На такой недосягаемой высоте… Прием.
– На высоте – точно, в пустоте – верно, и все же над нашей Землей. Мне тут известны все секреты… Кстати, Командор, хочу с тобой посоветоваться. Ребята на Юпитере видели недавно в океане животное вроде нашего кита. Переливается всеми цветами радуги, как океан этой планеты, резвится в волнах и плавает так, что поймать его невозможно. Может, подсказать глубинникам: пусть попросят Громова одолжить Рэсси? Как он, справится? Прием.
– Справится, Астронавт, клянусь океанами Земли! Прием.
– Слово Командора – верное поручительство. Я сразу понял, что моя дочь, когда подрастет, увидит живого кита Юпитера. Прием.
– Увидит, Аст, непременно увидит! Но прежде ты покажи ей пятнистого жирафа. А то она не поверит ни одной картинке. Договорились, Аст? Отбой!..
Примечания
1
Ж. Пика́р и Д. Уо́лш в 1960 г. первыми спустились на дно Марианской впадины, достигнув самой глубокой точки Мирового океана.
2
Кара́т – мера веса драгоценных камней, равная 0,2 г.
