Нил Шустерман - Очертя голову
Отлетела еще одна балка. На землю посыпались тяжелые белые брусья, по пути сбивая все больше и больше перекладин. Теперь все заметили опасность.
— Видишь? — орал Квин. — Нет, ты только глянь! — Было непонятно, от страха он кричит или от радости. Я оттолкнул страховку, но что я мог сделать? Выпрыгнуть?
Разрушенный участок внезапно оказался прямо перед нами. Последний брус смел все подпорки, и осталась только пара жалких перекладин — рельсы и ничего под ними. Мне на секунду показалось, что мы можем проскочить, но тут обрушился левый рельс, а за ним и правый. Осталась двадцатифутовая пропасть в сотне футов над землей.
Когда «Камикадзе» сорвался и грохот рельсов сменился звенящей тишиной, а потом мы во всю мощь тяготения устремились вниз, я мог только кричать. Все мое лицо стало огромным вопящим ртом, и ветер, фонари — вселенная провалилась туда, когда у мира отвалилось дно и он превратился в темную бездну.
Темнота.
Сплошная темнота.
И вдруг вокруг вспыхнули огни платформы, вагончик резко затормозил, и все страховки взлетели вверх. Катание кончилось, а я остался наедине с выносящим мозг воспоминанием о том, чего не могло случиться.
— Круто! — выдохнул Квин. — Видали, как рельсы обвалились?
— Да уж, — согласилась Мэгги. — Было очень правдоподобно.
— Интересно, как они это делают, — заметил Расс.
Я поднял голову. Леса и перекладины восставали из руин, как разрушающийся мост у “Universal Studios”. Только сейчас я заметил потайной участок рельсов, по которому мы обрушились вниз и подъехали к платформе, когда фальшивая горка обвалилась.
Служитель обратился ко мне:
— Эй, вылезай! Хочешь прокатиться еще раз — становись в очередь.
Я с радостью освободил место.
На выходе нам всем выдали значки с надписью: «Я разбился на „Камикадзе“!».
* * *Когда я попытался выпить колы, руки у меня тряслись. Если бы только друзья не смотрели на меня!
— Мы не хотели тебя пугать, парень, — сказал Расс. — Я думал, все знают, что там происходит. Черт, да они крутили рекламу чуть ли не за полгода до открытия горки!
Мэгги накрыла мою ладонь своей:
— Все в порядке. Если честно, я и сама перепугалась не на шутку.
От ее прикосновения я слегка покраснел. Расс тоже это заметил и стиснул бедную девочку захватом страстного влюбленного.
— Переживет, — заметил он.
Мы вышли на главную аллею. Квин уже швырял бейсбольные мячи в серебристые бутылки, упорно не желавшие падать с подставок. Он прицепил свой значок с «Камикадзе» на манер медали за отвагу.
— Почему бы тебе не вставить его в пупок? — предложил я.
Брат указал на свою кепку и кинул еще один мяч.
— Эта горка изменила мою жизнь! — заявил он, хотя особых изменений заметно не было. Даже мячи он швырял с той же яростью, с какой жил каждый день. Кайф от катания уже почти прошел — а как только он выветрится окончательно, Квин станет абсолютно невыносимым.
Над нашими головами еще кучка героев сорвалась с обрушившегося «Камикадзе». Я заставил себя не отводить взгляда и на этот раз заметил под падающим поездом тонкие черные рельсы. Вагоны скрылись из виду, от грохота задрожала земля, а над ухом вдруг раздался незнакомый голос:
— Любишь горки побыстрее?
Я обернулся: все это время за мной наблюдала девушка, хозяйничавшая в палатке, где Квин швырял мячи. «…Изменила мою жизнь», — промелькнуло в голове.
— Я… Э-э, что? — Она была красавицей. Ее красоту даже сейчас сложно описать словами. Она походила на полотна импрессионистов в мягком музейном освещении.
— Я спросила, любишь ли ты быстрые горки.
— Да… Не могу выкинуть их из головы. — Если подумать, так и было. Девушка улыбнулась, как будто поняла, что я имел в виду. У нее были длинные рыжие волосы: сколько же раз их надо было расчесать, чтобы они струились, как шелк, гладкой волной медного цвета. И светилось что-то в ее глазах, голубых, как лед, и обжигающих, как газовая горелка — что-то помимо огней парка. Они казались окнами в другой мир. А еще — я их как будто уже видел.
— Есть горки и покруче этой, — заметила девушка настолько тихо, насколько можно это сделать посреди гудящей толпы. Она была старше меня — точно не меньше восемнадцати.
«Скоро так будет со всеми девушками, — подумалось мне. — Через месяц я пойду в колледж, и все вокруг окажутся старше меня. Смотреть на нее — все равно что заглянуть в собственное будущее».
— Я Кассандра, — улыбнулась девушка.
Она что, флиртует со мной? У меня даже голова закружилась. Желудок завязался узлом, как будто я не успел слезть с «Камикадзе» и описывал вместе с ним очередную петлю. Только скрытых рельсов никто не построил, а пропасть все приближалась.
— Блейк. — Я протянул руку для пожатия, но вместо этого она вложила мне в ладонь мяч:
— Попытай счастья. Это за счет заведения.
Расс и Мэгги уже успели заметить, как Кассандра смотрит на меня, а я — на нее. Расс понимающе хмыкнул. У Мэгги начало портиться настроение:
— Мы теряем время. Пойдем еще на чем-нибудь прокатимся! — предложила она.
С каждым новым броском и с каждым потерянным долларом Квин становился все злее.
— Надувательство! — сказал он наконец, и я занял его место.
«Изменила мою жизнь…»
Я отмахнулся от странного ощущения, в котором опознал бы нехорошее предчувствие, если бы окончательно не потерял голову. Потом я прицелился, запустил мячом в пирамидку бутылок и попал в самую середку. Бутылки разлетелись, как будто в них угодил целый товарный состав. Теперь мне кажется, что мой снаряд мог бы улететь к самой луне с тем же результатом.
Квин аж подпрыгнул:
— Ни фига себе!
— У нас победитель! — объявила Кассандра. Она порылась в куче мягких игрушек и вытащила одну. Выбора не предполагалось. Горки снова загрохотали, и воздух зазвенел криками ездоков.
— Поздравляю. — Девушка вручила мне мой выигрыш.
Это оказался жалкий представитель рода медведей. Его голова склонялась набок, маленькие блестящие красные глаза были слишком широко расставлены, отчего мишка казался одновременно злым и умственно отсталым. Шкура была грязного серо-бурого цвета, как будто кто-то смешал все краски.
— Продукт кровосмешения, — заметил Расс.
Медведь был одет в ярко-желтую фуфайку с номером семь. «Желтую, как школьный автобус», — пришло мне в голову, но я отмахнулся от этой мысли. На груди у мишки имелся большой карман, и из него что-то торчало.
Я сунул туда руку и извлек белую карточку размером с визитку, с непонятным ярко-красным символом:
— Что бы это могло быть? — спросил Квин.
Я перевернул карточку и прочел:
«Приглашение в парк аттракционов. Хоукин-роуд, 10, с полуночи до рассвета».— Не понял. — Я поглядел на медведя, словно ожидая объяснений, но ответом мне служил только тусклый взгляд красных глаз. — Слушай, Кассандра… — Я собирался спросить, что все это значит, но она исчезла. Теперь палаткой заправлял какой-то лысый бородатый мужик, которому больше подошло бы гонять на «Харлее», а не стоять за прилавком.
— Три мяча за бакс, — объявил он. — Хотите сыграть?
— Подождите, а где Кассандра?
— Какая еще Кассандра?
Я оглядел окружающую нас толпу, но девушки и след простыл. Где-то наверху грохотали горки, а под ногами тряслась земля.
3. Десять и два
Месяц назад, на свой шестнадцатый день рождения, я купил машину. Деньги я копил последние четыре года, работал все лето. Мама не могла помочь мне, но я иного и не ждал.
Теперь я — владелец «вольво». Ржавой, побитой, дышащей на ладан, но все же «вольво». Между прочим, самая безопасная в мире машина. Воздушные подушки, подголовники, передние и задние зоны деформации, ударопрочный пассажирский салон. Во время испытаний не пострадал ни один манекен.
Моим правам едва исполнился месяц, поэтому по дороге из парка аттракционов я держал руль двумя руками, положив их на десять и два часа, как учили в автошколе.
— Надувательство! — ныл Квин. — Какой же тематический парк закрывается в десять вечера! — Он играл с кольцом в своем носу и напоролся на козявку, вращавшуюся, как астероид, на серебристой стальной орбите. Брат попытался вытереть пальцы о приборную доску. Я закатил ему оплеуху.
На заднем сиденье Расс и Мэгги изучали странное приглашение:
— Кажется, я слышала об этом месте. Говорят, там круто.
— Я тоже слышал, — ответил Расс.
Мне вспомнилось, как Кассандра буквально растворилась в воздухе. Жутковатое ощущение.
— На Хоукин-роуд ничего такого нет, — сообщил я друзьям, — только заброшенная каменоломня.
— Парень, в том-то вся и фишка! Он каждый раз в новом месте. Вход только по приглашениям.
