Хью Лофтинг - Цирк Доктора Дулитла
— Ничего особенного. Я просто пытался устроиться в цирк на работу.
Сара охнула и схватилась за голову. Доктору показалось, что она вот-вот упадет в обморок.
Но тут к ним подошел высокий тощий джентльмен в одежде пастора, который все это время стоял неподалеку.
— Что случилось, дорогая? — спросил он и взял Сару под руку.
— Ланселот, — слабо проговорила она. — Познакомься: это мой брат Джон Дулитл. Джон — это преподобный Ланселот Дингл, приходской священник в Гримблдоне, мой муж. Но, Джон! Ты, наверное, шутишь? Работать в цирке — это так неприлично! А это еще кто с тобой? — добавила она, увидев приближающегося к ним Мэтью Магга.
— Это Мэтью Магг, — ответил Доктор. — Ты же его знаешь.
— Фу! Этот крысолов, — Сара поморщилась и даже закрыла глаза от отвращения.
— Вовсе нет. Он занимается торговлей мясом, — возразил Доктор. — Познакомьтесь: это преподобный Ланселот Дингл, а это мистер Магг. — И Доктор представил пастору своего оборванного и лоснящегося от грязи друга так, как будто тот был королем. — Мистер Магг — один из моих самых постоянных пациентов, — добавил он.
— Послушай, Джон, — смягчилась наконец-то Сара. — Если ты все-таки устроишься в цирк, обещай мне, что будешь выступать под каким-нибудь псевдонимом. Мне даже подумать страшно, что будет с нашей репутацией, если все узнают, что шурин пастора — обыкновенный циркач!
Доктор на минуту задумался, а потом сказал, улыбнувшись:
— Хорошо, Сара. Я придумаю себе другое имя. Но вдруг меня все-таки кто-нибудь узнает? Ты ведь не будешь на меня из-за этого сердиться, правда?
Распростившись с Сарой, Доктор и Мэтью снова отправились на поиски директора. Они нашли его у входа в цирк, подсчитывающего выручку. Публика уже разошлась, и теперь можно было спокойно поговорить. Джон Дулитл описал Блоссому Тяни-Толкая и сказал, что хотел бы выступать с ним в цирке. Директор сразу же захотел посмотреть на столь необычное животное и предложил Доктору привезти его в Гримблдон. Однако Доктор сказал, что будет лучше, если директор сам приедет к ним в Падлби. На том и порешили. Друзья объяснили Блоссому, как добраться до их городка, и очень довольные, что все получилось так, как они задумали, отправились домой.
Они плелись по дороге и жевали сэндвичи с сардинами, когда Мэтью вдруг спросил:
— Доктор, если Блоссом возьмет вас к себе в цирк, вы прихватите меня с собой? Я буду кормить животных, чистить клетки — в общем, делать все, что нужно. Вот увидите, я вам здорово пригожусь.
— Конечно, Мэтью, — ответил Доктор. — Но как же твоя собственная работа?
— Ах, эта… — махнул рукой Мэтью, злобно вгрызаясь в сэндвич. — Разве там много заработаешь? К тому же мне до смерти надоело раздавать мясо раскормленным пуделям и кискам. Во всем этом нету… как же это называется, — задумавшись, он протянул руку с сэндвичем к небу, — нету… ни капли риска. А я по натуре парень рисковый, обожаю приключения. Всегда только их и искал. Даже когда в люльке еще лежал. Цирк — вот это я понимаю. Это настоящая жизнь. Настоящая работа для мужчины!
— А как же твоя жена? — спросил Доктор.
— Теодозия-то? А мы и ее возьмем с собой. Она тоже любит приключения. К тому же, она умеет штопать одежду, шить и делать всякую другую работу. Ну как, что вы об этом думаете, Доктор?
— Что я об этом думаю? — переспросил Доктор. Все это время он шел, глядя себе под ноги. — Я думаю о Саре.
— Ну и чудной же у нее муж. Этот, как его… господин преподобный Дэнгл.
— Дингл, — поправил Доктор. — Видно, он тоже любит риск. Да, как все-таки странно устроен мир — бедная моя Сара! Бедный старик Дингл!
Этим же вечером, но уже совсем поздно, когда ярмарка в Гримблдоне закрылась, Александр Блоссом приехал к Доктору в Падлби. Джон Дулитл сразу отвел его на лужайку рядом с домом, где при свете фонаря пасся Тяни-Толкай. Вернувшись в библиотеку, директор тут же спросил:
— Сколько вы за него хотите?
— Нет, нет, что вы, — поспешно ответил Доктор. — Он не продается.
— Да зачем он вам нужен? — удивился Блоссом. — С первого взгляда видно, что циркач из вас не выйдет. Я дам вам за него двадцать фунтов!
— Нет, — сказал Доктор.
— Тридцать фунтов, — сказал Блоссом.
— Нет, — опять отказался Доктор.
— Сорок фунтов, пятьдесят фунтов, — продолжал настаивать директор. Он все увеличивал и, увеличивал сумму, предлагая такие деньги, от которых глаза присутствующего при этом Мэтью Магга раскрывались все шире и шире, и, когда они уже готовы были совсем выскочить из орбит, Доктор сказал:
— Спорить бесполезно. Или вы берете меня вместе с Тяни-Толкаем, или никого. Я обещал ему, что буду лично следить, чтобы с ним хорошо обращались.
— Как это? — удивился директор цирка. — Разве не вы его хозяин? Кому же вы обещали?
— Тяни-Толкай сам себе хозяин, — ответил Доктор. — Он приехал сюда по моей просьбе. Поэтому обещание я давал ему самому.
— Что? Да вы, наверное, с ума сошли! — воскликнул директор.
Только Мэтью Магг собрался объяснить ему, что Доктор умеет разговаривать на языке зверей, как Джон Дулитл знаком приказал ему молчать.
— Как вы не понимаете, — сказал он. — Я с ним ни за что не расстанусь. Вам придется взять нас обоих, или никого.
Тогда Блоссом сказал, что он на такие условия не согласен, надел свою шляпу и уехал. Горю и разочарованию Мэтью Магга не было предела.
Но не прошло и десяти минут, как директор вернулся. Он очень надеялся, что Доктор передумает и побежит догонять его. Однако этого не произошло. И Блоссому ничего не оставалось делать, как согласиться на все условия Доктора: Тяни-Толкаю и всем остальным он предоставит фургончик, в котором они будут путешествовать вместе с цирком; заработанные деньги будут делиться поровну между ним и Доктором; Тяни-Толкай сможет устраивать себе выходной в любой день и будет получать такую еду, какую только захочет.
Наконец Доктор с директором обо всем договорились, и, пообещав прислать утром фургончик, Блоссом собрался уходить.
— Кстати, — вдруг сказал он, уже стоя на пороге. — Я забыл спросить, как вас зовут?
Доктор хотел было ответить, но вдруг вспомнил о просьбе Сары.
— Зовите меня Джоном Смитом, — сказал он.
— Хорошо, мистер Смит. Я пришлю вам фургон завтра к одиннадцати часам утра. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил Доктор.
Когда за директором захлопнулась дверь, все питомцы Доктора выскочили в коридор.
Все это время они прятались в разных уголках дома и подслушивали. Каждому не терпелось узнать, чем же закончатся переговоры. Теперь, когда директор ушел, они дали волю своим чувствам.
— Ура! — кричал Габ-Габ. — Ура цирку!
— Ну и ну, — сказал Мэтью Магг. — А вы, Доктор, оказывается, не промах! Заставили Блоссома согласиться на все наши условия. Да разве он мог упустить Тяни-Толкая? Прибежал обратно, как миленький, когда понял, что его дела плохи. Держу пари, он надеется на нас здорово подзаработать.
— Бедный старый дом, — вздохнула Даб-Даб, — умильно стирая пыль со шляпницы. — Мы опять бросаем тебя, и так скоро!
— Ура! — вопил Габ-Габ. Стоя на задних ножках, он пытался удержать шляпу Доктора на кончике своего пятачка. — Ура цирку! Пусть скорей наступит завтра! Хрю-хрю-хрю.
ГЛАВА 4
ДОКТОРА УЗНАЛИ
На следующее утро Даб-Даб разбудила всех очень рано.
— Вы не забыли, что мы должны собраться к одиннадцати? — сказала она. — Нам ведь еще нужно успеть позавтракать и вымыть посуду.
На самом деле, трудолюбивая хозяйка немного перестаралась. Она убралась и заперла дом задолго до одиннадцати. И друзьям пришлось просидеть на крыльце несколько часов кряду, дожидаясь приезда фургона. У одного только Доктора не было ни одной свободной минуты. К нему нескончаемым потоком продолжали идти звери и птицы со всей округи. И каждый надеялся, что Доктор ему поможет.
Наконец Джип, бегавший на разведку, принес всей компании, собравшейся в саду, долгожданную весть:
— Наш фургончик уже за поворотом! — радостно затявкал пес. — Он такой красивый — желтый с красным.
Все очень обрадовались и начали хватать свои узелки. Габ-Габ тоже взял свой багаж — это был пучок редиски. Но как только поросенок начал спускаться с крыльца, чтобы побежать навстречу фургону, веревка лопнула и редиска рассыпалась по всему крыльцу…
Наконец на дороге показался фургончик. Когда друзья его увидели, у них даже перехватило дыхание от восторга — такой он был красивый. Он был сделан наподобие цыганской кибитки: с окошками, дверью и трубой. Лучи утреннего солнца весело играли на его ярких красно-желтых боках.
Но конь, впряженный в этот великолепный фургончик, выглядел совсем иначе: он был очень старый и грустный. Доктор сказал, что давно уже не видел такого уставшего и изможденного животного. Поговорив с ним, он выяснил, что его зовут Беппо и в этом цирке он работает уже тридцать пять лет. Доктор тут же решил, что непременно скажет Блоссому, что Беппо пора отправить на заслуженный отдых доживать свой век в тишине и спокойствии.
