Тамара Крюкова - Триптих в чёрно-белых тонах
ЗА КУЛИСАМИ
(банальное танго в стиле ретро)
Весна. Деревья только начали покрываться зеленоватым пушком. Отдохнувшая за зиму земля была напитана влагой. Она нежилась под лучами солнца, готовясь к материнству, и от неё поднималось тёплое дыхание. Дачные домики ещё не укутались в кипень зелени и цветов и смотрелись голо сквозь просветы между деревьями. Сколько Антонина себя помнила, она извечно возвращалась летом на эти заколдованные шесть соток.
Как она мечтала вырваться отсюда! Но сначала она была «слишком маленькой, чтобы путешествовать самостоятельно», а потом ездить по путёвкам было «дорого и непрактично, когда есть собственная дача». Как будто в двадцать с небольшим от отдыха ждёшь только хорошего питания и тишины. А когда они с матерью остались вдвоём, всякие надежды на поездки в дальние странствия отпали сами собой. Она не могла бросить всё на мать. Правда, в этом году Евдокия Степановна предложила ей поехать куда-нибудь в дом отдыха.
«Тебе бы надо как-то устроить свою жизнь», — словно извиняясь, сказала она.
Опомнилась. Как будто в двадцать семь так легко начать устраивать свою жизнь. Правда, Антонина выглядела лет на двадцать с небольшим, но всё равно поезд ушёл. Теперь на танцы с юнцами не пойдёшь пару искать. А что, если в самом деле купить путёвку и махнуть куда-нибудь подальше?
— Хозяйка! — услышала она с улицы незнакомый голос и, на ходу стаскивая резиновые перчатки, поспешила к калитке.
Посреди дороги стоял мотоцикл с коляской, а рядом — настоящий былинный богатырь. Несмотря на раннюю весну, его красивое открытое лицо было загорелым, и от этого густая шевелюра казалась совсем светлой, почти платиновой с лёгкой примесью золота. Он был так удивительно сложён, что даже потёртая куртка и замусоленные джинсы не скрывали его стати.
— Молоко не нужно? Последний баллон остался.
Илья любил производить впечатление на тех, кто видел его впервые, хотя, казалось, должен был к этому привыкнуть. Женщины охотно влюблялись в него, и он платил им тем же. Он искренне любил их всех: худышек — за хрупкость, толстушек — за пышность, высоких — за рост, а низеньких — за миниатюрность.
Брюнетка с дачи была довольно привлекательной. На вид ей было года двадцать два, двадцать три.
— Подождите минутку, я сейчас принесу деньги, — Антонина поспешила в дом.
Когда она вышла, парень стоял, привалившись сбоку к сиденью мотоцикла.
— А пустой баллон есть? — спросил он.
— Нет, но я заплачу, — сказала Антонина.
— Мне деньги не нужны. Может, есть во что перелить?
Свободной оказалась только крошечная литровая кастрюлька. Антонина вынесла её на крыльцо и беспомощно пожала плечами.
— Вот только эта. Может, по чашкам разлить?
Она словно ожидала, что решение должен принять он. В её взгляде было нечто трогательно-беззащитное и женственное, что испокон веков заставляло мужчин чувствовать себя сильными мира сего и проявлять покровительство.
— Ладно. Я за банкой завтра заеду, — милостиво согласился Илья.
— Я на неделю уезжаю в город, — предупредила Антонина и добавила: — Но мама живёт здесь постоянно.
— Значит, заеду в выходные? — вопрос прозвучал как утверждение. Не дожидаясь ответа, он по-мальчишески улыбнулся:
— Ох, и заругает меня мать. Она наказывала банки нигде не оставлять.
Мотоцикл сорвался с места и с треском укатил по дороге, петляющей мимо дачных участков. Антонина прошла в дом и не спеша налила в чашку парное молоко.
«Не надо было говорить, что меня не будет. Приехал бы завтра и забрал банку у мамы.
А так получается, вроде я свидание назначила. Интересный тип. Как мальчишка. Эдакий бугай, а боится, что его мать заругает. Довольно трогательно. Интересно, он женат? Наверняка. Такой красавец. А что, если не женат? Впрочем, мне-то какое дело?»
Серый бетон деловых будней казался незыблемым,
но вдруг впорхнули мысли,
лёгкие, как прикосновение крыльев мотылька.
Эфемерные и ничего не значащие мысли.
Может, бетон дал трещину?
Антонина не представляла, что звук приближающегося мотоцикла может её так взволновать. Она на ходу глянула в зеркало, поправила привычным жестом прядь волос, прихватила банку и выскочила на крыльцо.
— Ну что, жена вас не очень ругала? — как бы невзначай спросила она.
— Да я не женат, – улыбнулся Илья. — А ты замужем?
— Нет, — Антонина почувствовала неловкость. Сама виновата. Нечего было вворачивать «жену». Чтобы скрыть смущение, она поспешно сунула баллон в руки парня:
— Вот. В целости и сохранности.
Илья не успел взять банку, и она, выскользнув из рук, раскололась. Антонина невольно ахнула. Видя её испуг, Илья пожал плечами и рассмеялся:
— Не судьба.
Он смотрел открыто и доброжелательно, и Антонина не могла не улыбнуться в ответ.
— Меня Илья зовут, – представился он.
— Антонина, — к своему ужасу, она почувствовала, что краснеет.
Илья не представлял, что есть женщины, которые смущаются и краснеют, как школьницы. По его наблюдениям, городские были ещё более настырными и наглыми, чем деревенские. В этой Тонечке было что-то особенное. Как бывалый охотник Илья почувствовал азарт.
Рулетка жизни крутится, выбирая счастливчиков.
Хочешь сорвать банк?
Играй!
Но помни: если выпадает красное,
то чёрные проигрывают.
Делайте ставки, господа.
Всю следующую неделю Антонина доказывала себе, что, если они договорились, чтобы он привозил молоко, — это ещё ничего не значит. Здравый смысл подсказывал, что между ею и этим деревенским красавцем не может быть ничего общего. Но всякий раз, когда она была готова согласиться с доводами рассудка, вдруг совсем некстати вспоминалась улыбка Ильи, его взгляд, лёгкость, с какой они перешли на «ты». И, невольно повторяя ошибки женщин многих поколений, она по малейшим чёрточкам и интонациям придумывала своего героя.
Антонина решила встретить Илью сдержанно. Накануне она сходила в парикмахерскую. Правда, её стрижка была запланирована на следующую неделю, но почему бы не подстричься перед выходными? Она долго не могла решить, как одеться, чтобы не показалось, будто она вырядилась нарочно. Шли часы, и сдержанность покидала её, просеиваясь сквозь сито ожидания и волнения. Она поймала себя на том, что прислушивается к каждому шороху на дороге и вздрагивает, заслышав возле калитки шаги.
Он не появился.
По пути на электричку, трясясь в рейсовом автобусе, Антонина испытывала жгучий стыд за свои неуместные фантазии, как будто совершила что-то непристойное. Неужели она всерьёз возомнила, что у неё будет роман? И с кем?
Прошедшие выходные надо просто вычеркнуть и забыть. На перроне стояла холодная и собранная деловая женщина. Издалека донёсся гудок электрички. Ожидающие засуетились. Антонина подошла поближе к краю платформы. Вдруг кто-то тронул её за локоть.
— Ух, думал, не успею!
Перед ней, широко улыбаясь, стоял Илья и протягивал банку молока.
— Откуда вы... ты... — от неожиданности она не знала, что сказать.
— Я раньше заехать не мог, а твоя матушка сказала, что ты уже уехала, вот я и гнал прямо с дачи.
Подошла электричка — люди ринулись на посадку. Возле каждой двери образовалась куча-мала.
— Я не сяду, — раздосадованно сказала Антонина, не зная, радоваться или огорчаться.
— Не волнуйся. Сейчас устроим, — пообещал Илья, крепко обхватил её и, врезавшись в толпу, стал протискиваться к входу в вагон.
Антонина чувствовала его руки, сильные руки мужчины, который ведёт тебя и решает твои проблемы. Когда Илья посадил её в поезд и, оттеснённый толпой, отошёл в сторону, она ощутила лёгкое разочарование, что их встреча была такой мимолётной.
Электричка тронулась.
— В субботу приезжай, — крикнул он на прощание.
Ноги у Антонины ослабли и сделались ватными. Чтобы не упасть, она прислонилась к стенке. Она стояла в прокуренном тамбуре и прижимала к груди банку парного молока.
Я засыпаю и вижу чудо.
Ты стоишь рядом и держишь меня за руку,
В твоих глазах весна.
Я просыпаюсь и вижу чудо.
Ты стоишь рядом.
А может, мне снится пробуждение?
Антонина всегда выглядела моложе своих лет и, когда подружки начали встречаться с мальчиками, была ещё не сформировавшимся, угловатым подростком. Всё её время занимала учёба. Она была лучшей ученицей, лучшей студенткой и аспиранткой, откладывая личную жизнь на потом, когда получит образование и у неё появится больше свободного времени. А после она осознала, что время безвозвратно упущено. Пока она защищала кандидатскую, подруги вышли замуж и обзавелись детьми. Теперь у них были другие заботы и интересы. Они всё реже виделись, ограничиваясь телефонными звонками.
