Василий Юксерн - Атаманыч
Лицо мальчика помрачнело. Он вспомнил Онор, школу, свой пустой, заколоченный дом…
— Что же мы теперь ответим директору? — спросил Урманов.
— Товарищ подполковник, — тихо проговорил Миша, — не отсылайте меня в Онор…
На глаза Миши навернулись слезы. Он закусил губу и сделал над собой отчаянное усилие, чтобы не заплакать. Урманов ждал, пока он справится с собой, и думал: «Да, вернуться в деревню его теперь не уговоришь. Ну ладно, пусть поживет пока в полку, а потом его можно будет переправить на Большую землю, определить в суворовское училище. Попадет в училище уже «бывалым солдатом», это будет совсем неплохо!»
— Вот что, Атаманыч, — сказал Урманов, вставая из-за стола и подходя к Мише, — ты останешься в полку. Я только хочу тебя предупредить: у нас тут всяко бывает. Здесь граница. Ты будешь, как и все наши солдаты, физкультурой заниматься, учиться верховой езде. Придется тебе и в разведку ходить, и на посту стоять. Так что помни: назвался груздем — полезай в кузов! Одних пряников не обещаю, иной раз придется и сухую корочку глодать. Понял?
— Так точно, товарищ подполковник, понял! — радостно воскликнул Миша.
— Ну ладно, Миша Ковальчук, быть тебе солдатом. Пойдешь в разведвзвод лейтенанта Остапова.
— Служу Советскому Союзу! — весело отозвался Миша.
Так началась для Атаманыча военная служба.
В пошивочной мастерской ему подогнали по росту форму, в каптерке подобрали по размеру сапоги; он вместе с бойцами разведвзвода стал заниматься строевой подготовкой и обучаться всему, что положено знать солдату.
Глава четвертая. Олень
Стоял теплый сентябрьский вечер.
После ужина Миша вышел из казармы. Короткая тропинка вывела его на открытую поляну, с которой открывался широкий вид на окрестности.
Большой багрово-красный диск солнца медленно клонился к темным вершинам Камышовой гряды, и от этого хребет казался еще выше, как будто он поднял плечи. Легкий ветер чуть шевелил тронутую осенней позолотой листву.
Миша лег на траву, закинул руки за голову и стал смотреть в небо.
Быстро темнело. Над оврагом дымчатым облаком расстилался туман. И вот из-за высоких лиственниц выплыла ярко-желтая полная луна.
Вдруг послышались чьи-то шаги. Миша приподнялся.
По тропе шли двое. Миша их сразу узнал: один из них был лейтенант Сидоренко, адъютант Урманова, второй — капитан Некрасов, заместитель командира полка.
Они поднялись на сопку и свернули в сторону границы.
— Товарищ лейтенант! — окликнул Миша Сидоренко.
Офицеры оглянулись.
— Атаманыч? — удивился лейтенант. — Ты что тут делаешь?
— Беги в казарму, скоро отбой, — сказал Некрасов.
— А вы куда идете?
— Куда? На кудыкину гору, — отшутился капитан.
— Возьмите меня с собой! — попросил Миша, умоляюще глядя то на Сидоренко, то на Некрасова.
Капитан Некрасов первый сжалился над Мишей.
— Ладно, Сидоренко, возьмем его, пусть приучается. Беги, Атаманыч, к старшине, скажи, что я разрешил тебе пойти с нами в обход, — сказал Некрасов. — Живо! Мы тебя здесь подождем.
Миша со всех ног бросился в казарму. Когда он вернулся, капитан ему сказал:
— Главное, Ковальчук, давай сразу договоримся: не самовольничать. Без команды — никуда! Понятно?
— Понятно, товарищ капитан! — ответил Миша, а про себя подумал: «Вот здорово: наконец-то я своими глазами увижу границу!»
Они долго петляли по еле заметным тропкам. Наконец шедший впереди капитан Некрасов остановился и подал рукой предупреждающий знак: «Внимание! Тихо!»
— Отсюда до границы всего метров триста будет, — вполголоса сказал Сидоренко. — Ты это, Атаманыч, учти…
Вокруг все было спокойно, но вдруг со стороны оврага донесся хруст сухой ветки. Все насторожились, повернули головы в сторону шороха. Но сколько ни прислушивались, ничего больше не услышали.
— Наверное, где-то гнездо свалилось, — прошептал Миша.
Ему никто не ответил.
— Товарищ лейтенант, а где наши часовые стоят? — чуть слышно спросил Миша.
— На границе, — так же тихо ответил Сидоренко.
— Почему же их не видно?
— А зачем тебе их видеть? Они тебя видят — и ладно…
— А если шпион пойдет?..
— Ты вот что, — оборвал Мишу Сидоренко, — оставь свои детские вопросы при себе. Наблюдай и слушай.
Некрасов подал знак, и все трое поползли вниз по склону.
Луна выглянула из-за тучи, в овраге стало светло. Но вот опять наплыла туча, снова потемнело. Шорох повторился, в овраге мелькнула какая-то тень.
Миша хотел сказать Сидоренко про тень, он повернул голову и увидел, что Сидоренко и Некрасов, напряженно всматриваясь в темноту оврага, словно приросли к земле.
«Значит, тоже заметили», — решил он и еще плотнее прижался к земле.
Теперь уже отчетливо была видна не спеша приближавшаяся к ним черная фигура.
Некрасов негромко рассмеялся:
— Да ведь это же олень! Вот бродяга, шатается тут по ночам.
Офицеры привстали, за ними вскочил и Миша. Олень, должно быть заметив их, испуганно отскочил в сторону и затаился в кустах.
— Послушай-ка, Сидоренко, — задумчиво проговорил капитан, — а тебя не удивляет, что олень подошел к нам так близко? Ведь он должен был бы почуять человека издали…
— Правда, странно, — отозвался лейтенант.
— Атаманыч, останешься тут! — приказал Некрасов. — А мы попробуем подойти к этому оленю поближе. Ты, Сидоренко, обойдешь кусты справа, я слева.
Некрасов и Сидоренко разошлись в разные стороны. Миша остался лежать на месте.
Прошло немного времени, и вдруг олень снова показался из кустов. Должно быть не замечая Миши, он шел прямо на него. Вот он уже совсем рядом.
«Да он, наверное, ручной!», — подумал Миша и, вскочив на ноги, шагнул навстречу оленю, широко расставив руки и приговаривая:
— Ну, иди, иди сюда… Не бойся…
Олень сначала отпрянул, а потом поднялся на дыбы, и сильный удар крепкого оленьего копыта обрушился на Мишину голову.
— Ой! — только успел крикнуть мальчик и, потеряв сознание, рухнул на землю. А олень как-то неуклюже заковылял обратно в кусты.
Первым на крик мальчика прибежал Сидоренко. Он наклонился над Мишей и крикнул Некрасову:
— Товарищ капитан, бегите за оленем!
Миша открыл глаза и сел, держась за голову. Перед глазами плавали зеленые и красные круги.
— Жив? — спросил лейтенант.
— Жив…
Тут опять показалась луна, и в ее свете было хорошо видно, как шевелятся низкие кусты, как будто по ним кто-то ползет. Но разве может олень на своих высоких ногах ползти по земле?
— Сиди тут! — крикнул Сидоренко Мише и, выхватив из кобуры пистолет, бросился к кустам.
— Товарищ капитан! — донесся до Миши его голос из оврага. Там человек! Честное слово, человек! Вон он ползет!..
В ту же минуту грохнул выстрел, и лейтенант упал. Из кустов выскочил человек и, уже не таясь, кинулся в сторону границы, стреляя на бегу.
— Ах, черт! — крикнул капитан Некрасов, хватаясь за правое плечо. — Все равно не уйдешь!
Он поднял упавший пистолет левой рукой и несколько раз выстрелил вслед убегающему. Тот вдруг остановился, как будто наткнулся на какую-то невидимую преграду, и, взмахнув руками, свалился вниз лицом.
Глава пятая. Сержант Кандалин
Заслышав выстрелы на границе, подразделения заняли свои боевые порядки вдоль линии государственной границы. То здесь, то там раздавался еле слышный хруст сухих веток, шуршание увядшей травы и осенних листьев под ногами. Но вскоре все стихло.
Из-под тяжелых разлапистых ветвей старой ели в сторону границы смотрел «максим». Минуты проходили в томительном ожидании.
Здесь была огневая позиция пулеметного расчета сержанта Кандалина.
— Наверное, какой-нибудь незваный гость хотел перейти границу, — напряженно вглядываясь в темноту, сказал помощник наводчика Логинов.
— Небось перешел, — отозвался Кандалин. — Иначе кто бы стал на границе стрелять… Ну, ребята, ша! Сейчас лишнее слово — делу вред.
Они долго лежали безмолвно и неподвижно. Время перевалило за полночь.
Вдруг Кандалин вздрогнул от неожиданности: со стороны границы до него явственно донеслось шуршание сухой травы.
— Эй, Логинов, — шепотом окликнул он пулеметчика, — слышишь?
— Так точно, товарищ сержант, кто-то ползет сюда…
— Оставайся у пулемета. Ивайков и Калинин за мной.
Подождав, когда луна спрячется за тучу, Кандалин с двумя бойцами осторожно двинулся навстречу шороху. Теперь уже слышался не только шорох, а и чье-то тяжелое, прерывистое дыхание.
Когда снова выглянула луна, Кандалин и его бойцы увидели недалеко от себя двух человек. Один из них тащил другого на спине, видимо раненого.
