Юлия Кузнецова - Большая книга приключений и загадок
– Вы даже не подозреваете, насколько вы угадали, – спокойно ответила я.
Бабушка Ботаника насторожилась.
– Они высадились?
– Еще нет. Но планируют высадку в ближайшее время.
– Откуда сведения? – коротко спросила бабушка Ботаника.
– Вон там на лавочке трое сидят. Это контактные лица.
Меня трясло от напряжения – никогда я не несла такой чуши.
– Где планируется высадка? – деловито спросила бабушка Ботаника.
Я набрала воздуха в грудь.
– Вон в тех коттеджах.
– Так я и думала. Контактные лица осведомлены о времени высадки?
– Не знаю, – честно ответила я.
– Пойду спрошу…
Я остановилась за спинами старушек-«нэцкэ».
– Гуренвак-муренвак! – сказала громко бабушка Ботаника.
От неожиданности спящая старушка свалилась со скамейки.
– Я знаю, кто вы, – доверительно сообщила бабушка Ботаника.
– А вы? – спросила вязальщица, усаживая спящую старушку обратно и приматывая ее к скамейке своими нитками. – Из психушки сбежали?
– Из психушки! – обрадовалась бабушка Ботаника. И добавила: – Пароль принят. Когда они планируют высадку?
– Кто? – спросила старушка с семечками.
– Инопланетяне с Сатурна.
Старушка с семечками закашлялась.
– Кожурой подавились? – посочувствовала бабушка Ботаника. Затем протянула руку: – Давайте постучу по спине.
– Не надо! – завопила старушка с семечками, отталкивая деревянную клюку.
Вязальщица срочно принялась отвязывать спящую старушку.
– Так что с сатурнянами? – напомнила бабушка Ботаника. – В коттеджи прилетают?
– Какие? – ахнула спящая старушка и, по-моему, открыла глаза. Но не могу утверждать наверняка, я же стояла за ее спиной.
– В коттеджах инопланетяне будут жить? – продолжала волноваться уже неспящая старушка. – Это ради них булочную снесли, чтобы коттеджи построить?
– Ах, что за булочки там были! С семечками… – с тоской вспомнила старушка с семечками.
– Ты только о семечках и думаешь! – осудила ее вязальщица. – Хуже то, что они своими новостройками весь вид города испортили. Что за город был – картинка! А тут какие-то коттеджи бестолковые.
– И машин добавится, – вздохнула неспящая старушка, – вон сколько гаражей понастроили.
– А снесли не только булочную, но и садик, – добавила вязальщица. – О детях вообще не думают, паразиты!
– И скверик с лавочкой нашей снесут, – загоревала старушка с семечками. – Где ж я буду семечки грызть?
Я только и успевала записывать. Бабушка Ботаника недоуменно переводила взгляд с одной старушки на другую.
– А инопланетяне? – спросила она.
– Мы пойдем домой, – неуверенно сказала вязальщица.
– Нет, не пойдете! – ответила бабушка Ботаника. – Пока не сообщите, когда с Сатурна высадятся…
Старушки не дали ей договорить. Они подскочили со скамейки, подхватили свои спицы, нитки и семечки и бросились наутек.
– Держи их! – велела мне бабушка Ботаника и взмахнула клюкой.
Раздался звук выстрела – и из клюки полетел… горох. Но «нэцкэ» оказались шустрыми. Они свернули за угол и избежали гороховой дроби.
– Почему ты их не задержала? – сердито повернулась ко мне бабушка Ботаника. – Придется самой отслеживать прилет сатурнян в наблюдательном пункте.
Она ткнула клюкой в деревянный домик на детской площадке, установленный между двумя горками. Я помогла ей вскарабкаться по горке. Потом сама скатилась вниз. Из узенького окошка виднелось довольное лицо бабушки Ботаника.
– Спасибо за помощь, детка!
– И вам.
– Хочешь, на прощание еще раз покажу, как клюка стреляет? Правда, она может не послушаться. Она сама стреляет, честное слово. Очень своенравна.
– Нет, спасибо! Мне и одного раза достаточно.
– Увидишь моего внука, скажи ему… скажи ему, чтобы не предлагал пока рыжей журналистке руку и сердце. Хотя бы до прилета сатурнян.
Я помахала бабушке Ботаника и, уходя, подумала, что она и экстравагантная Нонна могли бы неплохо поладить.
* * *По дороге в редакцию я заблудилась и попала на Почтовую улицу. По ней навстречу мне шагал Слава.
– Привет! – обрадовался он. – А я к тебе иду. Как задание?
– Ровно по линии!
– Молодец. У остальных тоже. Вероника на рынке такой цирк устроила! Изобразила грозного инспектора по нитратам, сыпала американскими ругательствами, грозилась на всех подать в суд. Все ей быстренько рассказали, какими удобрениями свои арбузы поливали. У Ники актерский талант.
Я молчала, пытаясь подавить в себе чувства неприязни и ревности, возникшие, когда Слава принялся расхваливать Веронику.
– А ты правда шел ко мне? – спросила я.
– Да. Но раз мы оказались на Почтовой, давай к Никиву заскочим, про колонию канареек расскажем, – продолжил Слава.
На калитке у домика Никива белела записка: «Уехал лечить парижского кенара».
– Жалко старика, – вздохнул Слава. – Когда успел заболеть его новый кенар?
– Смотри-ка! – воскликнула я, оборачиваясь.
Из-за угла выехали на велосипедах Толян и Борян. Близнецы приближались к нам.
– Вот бы мне лассо, как у девчонок в «Сейлормун»[16]… – помечтала я.
– Зачем? – удивился Слава.
– Я бы их остановила.
– Да ну их! – отмахнулся Слава. – Все время врут. Ника говорит…
– Привет! – крикнул нам Борян и спрыгнул с велосипеда.
Колян тоже остановился.
– Мы знаем, где ваш громила живет! – объявил Борян.
Я замерла.
– У них домик возле речки… – затараторил мальчишка.
Но брат Колян тут же шикнул на него:
– Сначала пусть скажут, сколько выложат за информацию.
– То есть за ваше вранье? – уточнил Слава.
– Почему же – вранье? – проворчал Борян.
– Потому что вы – вруны, и вам никто не верит, – отчеканил Слава. – Пошли отсюда, Гайка!
Я опешила. А адрес преступников? Но Слава уже схватил меня за руку.
– Они все врут, неужели ты не понимаешь! – восклицал он, таща меня вверх по Почтовой, оставив за спиной недоумевающих близнецов.
– А если там живут преступники?
– Я им не верю. А ты?
– Ну…
– Ты такая наивная! Правильно говорит Ника…
– Она тебе нравится? – перебила я Славу сердито.
– Кто?
– Ника!
– Нормальная. Адекватная девчонка.
Что это значит? Я постеснялась переспросить.
– Кстати, а я вон в том доме живу, – сообщил Слава. – Гляди, вон мой балкон!
Славин дом оказался обычной пятиэтажкой тусклого серого цвета. Среди унылых балконов выделялся один – с пластиковыми окнами, цветами на деревянной этажерке и фонарем в верхнем правом углу.
– Тот, на котором фонарь? – уточнила я. – На втором этаже?
– Ага. Там еще кресло стоит, его отсюда не видать. Стопка книг рядом и столик для чая. Мы с родителями на балконе по очереди читаем, – засмеялся Слава.
Я представила себе Славу в кресле под фонарем, отпивающим чай и листающим мои комиксы, и поняла, что влюбилась.
Мы зашагали дальше, к редакции. Вечерело, на улице зажглись фонари.
– Слав… Ты сказал, Вероника – адекватная. А я?
Слава лукаво улыбнулся.
– Не-а. Ты – неадекватная. Поэтому мне и нравишься.
– И ты тоже…
– Эй, куда вы пропали, ханиз? – закричала сердито Вероника из подвального окна редакции. – Слава! Проводи Ботаника к кафе «Весна», он волнуется за Нонну. Что-то наша разведчица задерживается на встрече с Редькиным. А потом пришли пароль, который она выяснит, мне по эсэмэс. А ты, Гайка, харри ап! Поторопись! Мне позвонил мой дэдди и сказал, что твой тебя потерял и сходит от ума от беспокойства.
– С ума! – громко поправил ее Ботаник, тоже появившись в окне.
Но Ника не обратила на него никакого внимания.
Глава 16, в которой следствие теряет одного из главных сыщиков, то есть меня
– Где ты была? Я тут всех администраторов на уши поднял! – воскликнул папа, когда мы с Никой постучались к нам в номер.
Наверное, только присутствие Ники спасло меня от более громких криков и обвинений.
– Прости, папочка, мы катались на велосипедах вокруг гостиницы, увлеклись и забыли о времени.
– Ладно, – тяжело вздохнул папа. – Тогда будьте добры, до ночи посидите в комнате, чтобы я хотя бы этим вечером не думал о том, где вы. Но только до ночи, а не ночью. Не забудьте лечь спать!
За стеной послышалась музыка – папа включил телевизор. Не успели мы усесться, на телефон Ники пришло эсэмэс от Славы: «howling howl forever». У меня в голове словно что-то дзынькнуло. Очень знакомые слова. Вот только где я их слышала?
– Переведи, – попросила я Нику.
– Не вижу особого смысла, – хмыкнула та. – «Howl» – это… Мамми так делает, если дэдди не купит ей новую сумочку.
– Плачет, что ли?
– Ну… как волк. Воет.
– То есть пароль означает «воющий вой навсегда»?
– Я же говорю – бессмыслица.
– А мне кажется, смысл все-таки есть, – задумчиво сказала я. – Хм, не знала, что «howl» – это выть. Но я знаю героя мультфильма по имени Хаул. Он хозяин бродячего замка. Да и все выражение «howling howl» вызывает у меня в голове какую-то щекотку. Погоди, я спрошу у друзей.
