Янка Мавр - Повести и рассказы
Бандиты подошли к костру и остановились.
— Может, на охоту пошли? — послышались голоса. — Зачем? Вон какую штуку убили, а опять поволоклись.
Грянул выстрел… Человек с револьвером охнул и схватился левой рукой за правую; револьвер упал на землю. Трое остальных не успели понять, что же произошло, как увидели, что к ним бегут трое вооруженных людей.
— Руки вверх! — послышалась команда.
Бандиты, озираясь вокруг, видимо, ожидая помощи от своих, подняли руки. Нападающие мгновенно оказались возле них. Револьвер бандита лежал у ног Савчука.
И тут произошел неожиданный поворот.
Один из бандитов, увидев, что из трех нападающих двое совсем молодые, бросился под ноги Савчуку, свалил его и схватил револьвер. Двое его товарищей опустили руки, готовясь броситься в схватку. И тут раздались три выстрела.
Два раза выстрелил Мирон в бандита, схватившего пистолет. Тот выпустил оружие. Виктор, не целясь, выстрелил в «своих» бандитов — и это задержало их в ту секунду, которая нужна была Савчуку, чтобы вскочить на ноги. Теперь уже бандиты «честно» подняли руки.
— Молодцы, хлопцы! — коротко сказал Савчук, и эти слова из уст командира были для них самой лучшей похвалой.
Двум здоровым бандитам было приказано перевязать своих раненых товарищей. У одного из них перебита рука, другому Мирон прострелил плечо и задел бок. На бинты пришлось рвать сорочки.
— Вы их тут стерегите, — тихо сказал Савчук, — а я приведу тех двоих.
Едва Савчук ушел, как хлопцы почувствовали тревожную напряженность. Оба заметили, что бандиты, делая перевязку, больше следили за ними, чем за своей работой. Они поворачивались и становились не так, чтобы удобнее было перевязывать раненых, а так, чтобы ловчее броситься на сторожей.
Помня совет Савчука, друзья не подходили слишком близко, но и револьверы ни на минуту не сводили с врагов. Кроме того, и сами держались рядом, то и дело меняя позиции. Ни слова не сказали они друг другу, а действовали так дружно и согласованно, словно обо всем договорились заранее. Оба отлично научились разбираться в создавшемся положении.
Вздохнули свободнее только тогда, когда подошел Савчук, ведя двух пленных бандитов.
— И вы попались? — кивнул один из них вновь прибывшим.
— Так же, как и вы! — злобно буркнули те. Савчук подошел к ним и сказал:
— Позвольте уж и вам связать руки. Ничего не поделаешь.
Блеснули бандиты глазами, сжали зубы, стиснули кулаки, но за спиною стояли хлопцы с револьверами, — пришлось покориться.
Чтобы перевязать всем руки и ноги, Савчук снял с бандитов пояса и ремни. Виктор толкнул Мирона в бок и прошептал:
— Теперь они не убегут, даже если б и ноги не были связаны.
Задержанные утром начали просить:
— Руки затекли, развяжите хоть на несколько минут.
— Ну, нет, — усмехнулся Савчук, — не выйдет, придется малость потерпеть. Я ведь терпел, не жаловался. Садитесь-ка к костру, можете даже свое собрание начинать. Жаль только, что главарь ваш убит.
— Сам виноват, — сказал один из бандитов. — Не захотел придушить этих щенят, когда была возможность, а теперь и сам погиб, и нас погубил.
Друзья почувствовали большое удовлетворение от того, что бандиты так высоко оценили их роль в этой операции.
Связав бандитов, Савчук отозвал хлопцев в сторону и сказал:
— Боевые операции мы с вами закончили успешно. Есть и трофеи, и пленные. А как нам со всем этим выбраться отсюда? Провести всех со связанными руками по тем хитрым кладкам невозможно. Кроме того, двое ранены, из них одного придется нести. И убитого надо похоронить, а — нечем. Одним словом, мы сами со всем этим не справимся. Так?
Мирон и Виктор должны были согласиться, что пограничник прав. Значит — нужно идти за помощью. Идти может только один товарищ Савчук. А хлопцам придется остаться и охранять этот сброд…
— Очень серьезное дело, — нахмурился Савчук. — Для вас оно более серьезное, чем все сегодняшние военные действия. Всю ночь вы ежеминутно будете рисковать жизнью. Они постараются придумать самые каверзные штуки, чтобы освободиться и прихлопнуть вас. Поэтому — будьте бдительны, не спускайте с них глаз. В случае чего, стреляйте не задумываясь. Ну как, справитесь?
— Справимся! — уверенно ответил Виктор. Мирон чуть подумал и сказал:
— Нам ничего иного не остается, как справиться.
— А теперь пойдем, проверим все узлы и веревки, — кивнул головой Савчук. — Хорошенько присмотритесь, как они связаны.
Бандиты злобно ворчали:
— Опять проверка! Вы же только что связали. Лучше дали бы поесть.
— Тихо, тихо, — спокойно отметил Савчук. — Всему свое время. Потерпите одну ночь, и потом вас никто связывать не будет.
Савчук помог хлопцам запасти побольше сухих сучьев на ночь и отправился в путь.
XXIV
Последняя ночь на острове. — «Кормление зверей». — Хитрости пленников. — Возвращение домой
Хлопцы опять остались одни в лесу. Но теперь перед ними сидели пять человек да шестой лежал рядом. И люди эти были более опасны, чем все здешние звери.
Увидев, что старший ушел, бандиты осмелели и начали переговариваться. Видно, смекнули, что тот отправился за помощью, вернется не скоро, и у них появилась надежда как-нибудь освободиться. Но стоило друзьям подойти поближе, как пленные умолкли и лишь искоса посматривали на них. Потом тот бандит, что в первый раз приходил вместе с черным, спросил:
— Скажите, почему вы не отзывались, когда мы недели две назад искали вас и даже стреляли? Или не слышали?
— Слышали, да не хотели встречаться с вами, — ответили хлопцы.
— Почему? Мы же могли показать вам дорогу.
— Знаем, какую дорогу вы хотели нам показать.
— Откуда вы могли знать?
— Бобры рассказали, — засмеялся Виктор.
— А! Так вы подслушали?
— Слухи по лесу пошли.
Хлопцы почувствовали, что очень хотят есть. В трофейном мешке продуктов было немного, особенно хлеба: утром друзья и Савчук основательно поели, не жалея бандитских запасов. Глаза пленных жадно уставились на еду.
— Как тут делить? — сказал Мирон, рассматривая хлеб. — Есть у них на глазах я не могу. И спрятаться нельзя.
Двое, задержанные утром, не выдержали и попросили:
— Дайте хоть хлеба кусочек, мы весь день ничего не ели.
— Хлеба? — воскликнул Виктор. — Мы его целый месяц в глаза не видели. Лучше мы поджарим вам чудесного мяса зубра.
Острым кинжалом они легко нарезали тонкие куски мяса и положили в огонь, а сами со спокойной совестью взялись за хлеб и сало. Пленные терпеливо ожидали своей очереди, перешептываясь о чем-то. Пока хлопцы поужинали, мясо зажарилось. Можно было ужинать и пленным, но как?
— Вы по очереди развяжите нам руки. Сначала одному, потом другому, — убедительным тоном предложил один из бандитов, видно, уже обдуманный ими план.
— Ну, нет! — усмехнулся Виктор. — Лучше уж вы потерпите до завтра без еды. Никакой беды вам от этого не будет. Мы тут больше голодали, а ничего с нами не случилось.
Пленные попытались было еще доказывать, что бояться хлопцам нечего, — мол, развязан будет лишь один, а против него двое вооруженных, — но друзья и слушать не хотели.
Тогда самый голодный без всякой хитрости попросил:
— Дайте мне в рот хоть кусочек.
— Это другое дело! — согласились хлопцы и всунули ему в рот кусок мяса. Потом по просьбе других дали и им. Некоторые отказались. Тяжело раненному предложили хлеба и сала, но он лишь попросил пить.
Мирон взял жестянку и побежал к бобровому ручью. Когда напоил больного, захотели пить и здоровые. Пришлось бежать.
— Вы бы взяли вторую жестянку и сходили вместе, — предложил один из врагов.
— Спасибо за совет! — насмешливо ответил Виктор.
Виктору тоже дважды пришлось бегать к ручью, пока они напоили всех. Тогда появилась новая просьба:
— Дайте покурить. Возьмите в наших карманах папиросы и спички.
Виктор достал папиросы, сунул в рот каждому по одной и поднес огонь. Мирон забеспокоился, как бы и друг не закурил: ведь соблазн не малый! А Виктор действительно уже смотрел на папиросы в своих руках, взял одну, покрутил, разглядывая…
Мирон решил спасать друга. Тихонько взял из его рук папиросы и сказал:
— Послушай меня, Витя, потерпи! Столько времени прошло, ты уже отвык. Стоит ли опять начинать?
Тон Мирона был такой дружеский, такой искренний, что Виктор улыбнулся и сказал:
— Ладно, не буду!
Тяжело раненный часто просил пить, и хлопцы приносили ему воду. Не отказывали и здоровым. Потом пленники требовали курить, начинали выдумывать новые просьбы, в которых нельзя было отказать…
Одним словом, хлопот хватило до самого вечера. И чем темнее становилось, тем тревожнее. Хотя и не жалели сучьев, но все же не каждое движение пленников можно было заметить в сумерках. А друзья помнили, как Савчук сидел утром с жердью, хотя сам был уже освобожден.
