Александр Асмолов - Сказки Дальних стран
– А здесь есть экипажи? – не выдержал Сонар.
Друзья хмуро посмотрели на своего очень словоохотливого товарища, но нищий только доброжелательно закивал, подтверждая:
– В богатых семьях есть очень красивые экипажи. Их дома выходят окнами на рыночную площадь. Она центральная в городе. По традиции рынок открывается здесь только по выходным и праздникам. Все остальное время по площади ездят экипажи. Если вы завтра еще будете в городе, то непременно их увидите.
Соня сдержалась и решила промолчать, дабы не испортить все какой-нибудь странной фразой. Тем временем они остановились около убогой, покосившейся лачуги, покрытой обрывками старой материи и растрепанных циновок.
– Не сочтите за оскорбление – войти, – извиняясь, поклонился гостям нищий. – Я всю жизнь честно выполнял волю деда, передавшего мне книгу и наказ мудреца. Денег не скопил и дом не построил, но всегда был честен перед своим долгом.
– О, не стоит извиняться, уважаемый, – успокоил его Мишари. – Поэт богат стихами, философ – мыслями, а бедняк – свободой.
– Хорошо сказано, добрый человек, – нищий склонился и приподнял край обрывка грязной ткани, служившей, очевидно, дверью в этом убогом жилище. – Прошу…
Смутные подозрения гостей об убранстве лачуги оправдались. Не зря ветерок свободно поигрывал подобием двери. Тут нечего было охранять, разве что старый сундук с витиеватой резьбой по дереву. Впрочем, отсутствие замка или каких-то видимых запоров говорило о том, что ничего ценного там нет.
Хозяин откуда-то извлек чистые коврики и постелил гостям, жестом приглашая сесть. Сам же устроился напротив. Песок, устилавший все скудное жилище был чистым и прохладным. После жаркого вездесущего солнца это было приятно. Стараясь не обидеть поэта, оба азиата уселись посередине хижины, украдкой поглядывая по сторонам. Впрочем, кроме странного сундука в углу, был небольшой топчан, очевидно, служивший кроватью, да букет фиалок рядом. Цветы были свежими, еще утром они росли среди собратьев. Здесь явно жил поэт и романтик.
От этих мыслей гостей отвлек голос хозяина:
– Не буду тратить вашего времени понапрасну, уважаемые.
И он быстрым ловким движением начертил на песке перед собой замысловатый рисунок. Он состоял из нескольких длинных изогнутых линий, коротких прямых черточек и точек. Одновременно это напоминало и какой-то цветок, и диковинного животного, и замысловатый орнамент. Разглядывая изображение на песке, гости с удивлением заметили, что оно стало светиться изнутри. Постепенно убогая лачуга наполнилась ровным неярким светом, словно ночью взошла полная луна. Затем песчинки на рисунке зашевелились и начали скатываться в стороны. Вместо них снизу появился полупрозрачный купол. Свет шел изнутри. Зрелище было столь неожиданным, сколь и завораживающим. Даже мышонок притих, приподнявшись на задние лапки, чтобы все получше разглядеть.
Хозяин хижины положил ладонь на купол и что-то зашептал. Свет померк, и купол раскрылся. Нищий с большой осторожностью достал изнутри полупрозрачного хранилища старую потрепанную книгу. На его лице было написано блаженство. Да и гости почувствовали удивительный прилив тепла и какой-то умиротворенности. На душе было спокойно и хорошо.
Поэт расстегнул застежку кожаного переплета фолианта и бережно открыл на странице с изображением шкатулки, точь-в-точь похожей на ту, что была в холщовом мешке у Мишари. Оба путника так и ахнули, поняв, что ситуация, в которой они оказались, была описана в этой древней книге много-много лет назад. Либо кто-то все предвидел, и так должно было случиться, либо таково свойство шкатулки, и так могло случиться при определенном стечении обстоятельств. Так или иначе, но нищий оказался хранителем предсказания, записанного кем-то в фолианте.
– Сейчас я прочту вам эту фразу, – тихо и торжественно произнес поэт. – Но что с этим делать, я не знаю. Миссия, возложенная на мой род, состоит только в этом. Как вам поступать далее – мне неведомо. Слушайте же:
Мир полон странных превращений,
И время – тайное из них.
Среди чужих ищи своих,
Как явь среди ночных видений.
Оба гостя недоумевая переглянулись и посмотрели на хозяина, но тот только развел руками. Помедлив, поэт аккуратно закрыл фолиант и положил обратно в полупрозрачный купол. В абсолютной тишине все повторилось в обратном порядке. Как завороженные, гости смотрели за этим процессом, пока песок вновь не разровнялся на том месте, куда скрылось загадочное хранилище со старинной книгой.
– А сундук для отвода глаз? – неожиданно проговорил Мишари.
– Да, – кивнул нищий. – Даже в мое убогое жилище заглядывают нескромные посетители. Эта книга не должна попасть в чужие руки.
– Нелегкая доля выпала вашему роду, – осторожно заметил Сонар.
– Ну что вы! – отмахнулся хозяин. – Почетнее миссии, чем хранить тайные знания, трудно себе представить.
С ним никто не стал спорить, потому что произнесенная фраза, действительно, звучала, как загадка, и каждый пытался ее разгадать. Первым нарушил молчание Малёк:
– По части сновидений у нас главный Ме́ня.
– Ой! – поэт застыл от удивления. – Говорящий грызун!
– Только не падай в обморок, – как можно спокойнее пропищал мышонок. – Лучше расскажи, как незаметно пробраться во дворец.
– Я сплю? – хозяин лачуги потеребил свой нос, чтобы проснуться.
– Ты потом подумаешь над этим, уважаемый, – хихикнул серый пройдоха. – А сейчас ответь-ка на мой вопрос.
– У нас д-д-два д-д-дворца, – заикаясь, произнес поэт. – Од-д-динаковых. Од-д-дин – на Кай, д-д-другой – на Тай.
– Боюсь, друзья мои, – вмешался молчавший до этого Сонар, – от него мы сейчас большего не добьемся. – Он ласково посмотрел на хозяина и часто заморгал. – Не бойся, миленький. Это пройдет… Скорее всего нам оба эти дворца не подходят, нужен какой-то особенный и, скорее всего, очень древний.
Все испытующе посмотрели на заикающегося, а тот вдруг выпалил:
– Тогда вам – в дворец Змеи.
– Змеи? – переспросил удивленный Мишари.
– А вот это в точку, друзья мои! – воскликнул Сонар. – На востоке змея, кусающая себя за хвост, – это древний символ, обозначающий бесконечное время.
– А свои-чужие? – пискнул мышонок.
– Тут я что-то ничего не понял.
– Давайте-ка сначала проберемся в этот дворец Змеи, а там видно будет, – мудро заметил Сонар.
– Я провожу вас, – хозяин лачуги уже говорил без заикания. – Только будет безопаснее, если вы станете на время такими же попрошайками, вроде меня. Вы не поверите, как доверчивы люди и особенно стражники к нищим.
Оба азиата переглянулись и покорно вздохнули. Кем им только ни приходилось быть в последнее время. Впрочем, на то и приключения Дальних дорог.
Вскоре уже трое нищих медленно продвигались по улицам богатого города. На них никто не обращал особого внимания: ведь чем богаче храм, тем больше на его ступеньках попрошаек. Они прошли длинными извилистыми улочками к большому старинному дворцу на вершине холма, вокруг которого суетилось немало народу и по брусчатке катились красивые экипажи.
– Здравствуй, уважаемый, – подобострастно приветствовал одного из стражников у входа на дворцовую площадь хозяин лачуги, шедший впереди. – Да продлятся дни твои, а дом будет полной чашей.
Тот едва кивнул троим нищим, давая понять, что пропускает их, и они неслышной тенью скользнули внутрь на отполированные камни дворцовой площади. Здесь не было толчеи, как на рыночной площади, но все время кто-то входил или выезжал. Лошади в красивой упряжи легко тащили красивые экипажи, откуда важно поглядывали степенные горожане. Народ попроще передвигался пешком, многочисленными поклонами приветствуя встречных. Кто-то негромко обменивался новостями, некоторые даже посмеивались украдкой, пряча улыбки. День клонился к вечеру, жара спала, и было самое время прогуляться и поговорить.
Трое нищих немного посидели на ступеньках дворца, получая мелкие монеты от проходящих мимо горожан. Никто и не заметил, как они юркнули в боковую дверь, что была предусмотрена для прислуги. По темной лестнице они поднялись к какому-то длинному коридору и остановились, чтобы осмотреться. Мышонок ловко вскарабкался к щелочке в стене и скоро вернулся.
– Там люди, – пискнул он. – В блестящих одеждах и с такими длинными штуками на поясе.
– Это вооруженная охрана в доспехах, – пояснил поэт. – Я даже не знаю, куда вам дальше идти и зачем.
– Среди чужих ищи своих… – многозначительно процитировал Мишари и поднял вверх палец.
Остальные непонимающе переглянулись. Они озадаченно следили за этим жестом, ожидая подсказки, но азиат медлил, явно наслаждаясь своим превосходством.
– Ладно тебе важничать! – пискнул Малёк. – Я там ни одного нашего не видел.
