Лемони Сникет - Угрюмый грот
Солнышко снова закашлялась, а потом начала сипеть, иначе говоря, «издавать свистящие сиплые звуки, свидетельствовавшие о том, что связки в горле у неё почти сомкнулись». Старшие Бодлеры еле удержались от того, чтобы открыть шлем и успокоить младшую сестру, но все-таки не захотели рисковать заразиться сами.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — отозвалась Вайолет и нажала металлический глаз на стене. Дверь отъехала, и дети кинулись к разбитому иллюминатору их субмарины. — Солнышкин час уже почти закончился.
Клаус мрачно кивнул и прыгнул через иллюминатор внутрь «Квиквега», попав прямо на большой деревянный стол. Вайолет внесла Солнышко. Хотя отсутствовали дети совсем недолго, кают-компания производила впечатление, будто «Квиквег» покинут давным-давно: три шарика, привязанные к ножкам стола, начали уже съёживаться, карты приливов, которые изучал Клаус, свалились на пол, а стеклянный круг, вырезанный Графом Олафом из иллюминатора, лежал на полу. Однако средний Бодлер, не обращая внимания на валявшиеся предметы, подобрал с полу только «Микологические миниатюры».
— Эта книга наверняка содержит сведения о противоядии, — сказал он и открыл её прямо на оглавлении. — Глава тридцать шесть «Дрожжевой гриб». Глава тридцать семь «Поведение сморчков в свободном обществе». Глава тридцать девять «Посещаемые канавы с грибами». Глава сорок «Грот Горгоны».
— Вот! — крикнула Вайолет. — Сороковая глава!
Солнышко опять издала свистящий звук, и Клаус перелистнул несколько страниц кряду, хотя мне бы хотелось, чтобы он успел вернуться назад, к пропущенным страницам.
— «Грот Горгоны, — прочёл он вслух, — находится в водах, пограничных с „Ануистл Акватикс", наименование фантастическое…»
— Мы все это знаем, — прервала его Вайолет. — Переходи прямо к тому месту, где про мицелий.
Клаус быстро пробежал страницу глазами. У него был большой опыт по части пропускания неинтересных, с его точки зрения, мест в книгах.
— «Медузообразный мицелий обладает уникальной и эффективной стратегией прибывания…»
— И убывания, — перебила Вайолет, между тем как Солнышкин хрип все продолжал прибывать. — Переходи к яду.
— «Как сказал поэт, — прочёл Клаус, — „В их спорах яд ужасной силы. / Вдохнёшь — и через час в могилу! / Рецепт спасения, бесспорно, / Лишь капля выжимки из корня!"».
— Какого корня? — с недоумением спросила Вайолет.
— Не знаю, — ответил Клаус. — Противоядия чаще всего делаются из какой-нибудь части растения. Берётся обычно цветочная пыльца, стебель, корень…
— А «выжимка» — то же самое, что «противоядие»? — спросила Вайолет, но не успел брат ответить, как Солнышко снова захрипела и водолазный шлем закачался — девочка боролась с грибом.
Клаус взглянул на книгу у себя в руке, потом на старшую сестру, а потом полез в водонепроницаемый карман комбинезона.
— Что ты делаешь? — спросила Вайолет.
— Достаю записную книжку. Я записал всю информацию по истории «Ануистл Акватикс», которую мы нашли в Гроте.
— Нам некогда перечитывать твои записи! Мы должны сию же минуту найти противоядие! Фиона права: тот или та, кто колеблется, — пропали.
Клаус покачал головой.
— Не обязательно, — сказал он и перевернул страницу темно-синей книжки. — Стоит подумать минуту — и мы, возможно, спасём нашу сестру. Что там написано в письме у Кит Сникет? Вот! «Разведение, как ты настаиваешь, ядовитых грибов в гроте всем нам грозит большими неприятностями. Наша фабрика на Паршивой Тропе может обеспечить некоторое ослабление губительного воздействия мицелия на дыхательную систему…» Вот оно! Г.П. В. производили на фабрике что-то такое, что ослабляло действие мицелия.
— Паршивая Тропа, — повторила Вайолет. — Это была дорога к дому Дяди Монти. Там ещё стоял отвратительный запах, помнишь? Пахло черным перцем. Нет, не черным перцем…
Клаус заглянул в записную книжку, а потом в «Микологические миниатюры».
— Хрен, — тихо сказал он. — Там пахло хреном. Корень хрена! Вот какое противоядие!
Вайолет уже направлялась в камбуз.
— Будем надеяться, что Фил любит добавлять хрен в пищу. — Она толкнула дверь.
Клаус подхватил хрипящий шлем и последовал за старшей сестрой в тесный камбуз. Там еле хватало места на двоих между плитой, холодильником и двумя деревянными кухонными шкафами.
— Шкафы, должно быть, заменяют кладовку. — Клаус имел в виду «место, где, как он надеялся, держат противоядия». — Хрен — если он тут вообще есть — может храниться в них.
Старшие Бодлеры вздрогнули. Они и думать не хотели, что будет с Солнышком, если хрена там не окажется. Однако уже через несколько мгновений им пришлось об этом задуматься. Вайолет открыла дверцы одного шкафа, а Клаус — другого, и дети сразу же увидели, что хрена там нет.
— Жвачка, — еле слышно сказала Вайолет. — Сплошные коробки со жвачкой, Фил унёс их с собой, когда покидал лесопилку. Но больше ничего нет. А ты что-нибудь нашёл?
Клаус показал на две небольшие жестянки, стоящие на полке второго шкафа, и достал оттуда бумажный мешочек.
— Две банки водяного ореха и маленький пакетик семян кунжута. — Клаус крепко зажал пакетик в руке и сморгнул слезы за стёклами очков. — Что же делать?
Солнышко снова засипела, и этот отчаянный сип напомнил старшим одинокий паровозный гудок уходящего в туннель поезда.
— Посмотрим в холодильнике, — ответила Вайолет. — Может быть, хрен там.
Клаус кивнул и открыл кухонный холодильник. Он был почти так же пуст, как и кухонные шкафы. На верхней полке стояло шесть бутылочек с лимонной газировкой, какой Фил угощал Бодлеров в первый их вечер на борту «Квиквега». На средней полке лежал остаток мягкого белого сыра, завёрнутый в вощёную бумагу. А на нижней полке они обнаружили большое блюдо и, увидев то, что на нем лежало, заплакали.
— Я совсем забыла, — сказала Вайолет. Слезы катились по её лицу.
— Я тоже. — И Клаус достал блюдо из холодильника.
Фил употребил всю оставшуюся провизию (слово, означающее здесь «запасы продуктов»), чтобы испечь торт. На вид он был похож на торт с кокосовым кремом, какой делал доктор Монтгомери, и старшие Бодлеры удивились — неужели Солнышко, тогда совсем ещё младенец, настолько усвоила секреты готовки, что помогла Филу соорудить такой десерт. Торт был густо покрыт глазурью, из толщи крема торчали кусочки кокосового ореха, а сверху голубой глазурью были выведены весёлым, оптимистичным почерком Фила два слова. — «Пятнадцатилетие Вайолет», — с ошеломлённым видом прочёл Клаус. — Вот почему воздушные шарики.
— Да, мне исполнилось пятнадцать, как раз когда мы были в Гроте, а я и забыла.
— Солнышко не забыла, — заметил Клаус. — Помнишь, она обещала какой-то сюрприз? Мы должны были вернуться из пещеры после выполнения задания и отпраздновать твой день рождения.
Вайолет опустилась на пол и положила голову на Солнышкин шлем.
— Что же делать? — прорыдала она. — Мы не можем потерять Солнышко! Не можем!
— Должен же быть какой-то заменитель хрена, — сказал Клаус. — Но какой?
— Не знаю! — выкрикнула Вайолет. — Я ничего не понимаю в готовке!
— Я тоже! — И Клаус тоже зарыдал. — Одна Солнышко понимает!
Плачущие Бодлеры посмотрели друг на друга и враз взяли себя в руки, что в данном случае значит «собрали все свои душевные силы». Затем они не сговариваясь открыли маленькую дверку Солнышкиного шлема, быстро вытащили оттуда сестру и быстро захлопнули дверцу, чтобы гриб не успел распространиться. С виду сестра их не изменилась, но, когда она открыла рот и со свистом втянула в себя воздух, они увидели во рту у неё несколько серых стеблей и шапочек страшного гриба — все в чёрных пятнах, как будто в рот ей налили чернил. Дыша с присвистом, Солнышко протянула свои ручки к брату и сестре и схватилась за их руки. Ей не надо было ничего говорить, Вайолет с Клаусом и так поняли, что она просит их о помощи. Но что они могли сделать? Только задать в отчаянии один вопрос.
— Солнышко, — сказала Вайолет, — мы выяснили, какое требуется противоядие. Спасти тебя может только хрен. Но хрена на кухне нету.
— Солнышко, есть ли какой-нибудь кулинарный заменитель хрена? — спросил Клаус.
Солнышко открыла рот, словно пытаясь что-то ответить, но старшие услыхали лишь свистящий звук — это воздух пытался протиснуться сквозь грибы. Руки сестры сжались в кулачки, тельце скорчилось от боли и страха. И наконец ей удалось выдавить одно слово — слово, которого многие не поняли бы. Одни приняли бы его за какое-то выражение из личного словаря Солнышка — возможно, способ сказать «Я вас люблю» или даже «Прощайте, дорогие брат и сестра». Другие сочли бы это полной бессмыслицей, просто звуками, которые издаёт тот, кого душит смертоносный гриб. Однако нашлось бы немало тех, кто понял бы это сразу. Житель Японии понял бы, что она имеет в виду приправу, подаваемую к сырой рыбе и маринованному имбирю. Шеф-повар понял бы, что Солнышко говорит о зелёном едком корне, который многие считают кулинарным заменителем хрена. А Вайолет с Клаусом поняли, что их сестра назвала средство своего избавления, иначе говоря, «то, что спасёт ей жизнь», или же «что избавит её от медузообразного мицелия», или же, что важнее всего, «предмет, закупоренный в жестяной баночке, который Солнышко нашла в подводной пещере и который Вайолет до сих пор хранила в водонепроницаемом кармане своего комбинезона».
