Юрий Иванов - Сестра морского льва
Волков поглядел в темноту: огонек все еще теплился, и ему вдруг нестерпимо захотелось тотчас, немедленно отправиться туда. Как же случилось, что они расстались и почти навсегда?.. Нет более странного существа на земле, чем человек.
— Во-олк?.. Ну где же ты? — послышался сонный голос девочки.
— Ты зачем проснулась?
— А я рукой во сне около себя пошарила, а тебя нет... — высунувшись из-под шлюпки, хрипловатым голосом зашептала Алька. — И мне вдруг та-ак страшно стало. Просто ужас. Я вдруг подумала, что ты мне... просто приснился.
— Да нет же: вот он я.
Сунув в костер несколько поленьев, он полез к ней, устроился возле, а потом ударом кулака вышиб доску, подсунутую под шлюпку, и она опустилась на оба свои борта. Порядок. Рачки-бокоплавы, которые живут среди сырых камней, сюда не доберутся, а Ваньке не подрыться. Кстати, вот и он. Вспрыгнув на шлюпку, песец сунул морду в пробоину и шумно внюхался. Волков приподнялся и щелкнул зверя по сырому носу. Алька фыркнула. Слышно было, как, отпрянув, Ванька заворчал, а потом, гулко, протяжно зевнув, спрыгнул на гальку и отправился к своему семейству.
Теперь можно спать... Не замерзнут тут они? Волков стащил со своих плеч куртку и накрыл ею девочку.
СХВАТКА В БУХТЕ ГОВОРУШЬЕЙ
Луч солнца скользнул через пробоину в днище шлюпки. Проснувшись, Волков потер лицо ладонями и с некоторым усилием, приподняв один из бортов, подсунул под него доску и выбрался наружу.
Солнце уже светило вовсю, птицы с криками сновали над берегом, а там, где вчера плескалась вода, простиралась влажная, мохнатая от водорослей каменистая лайда и пластами лежала бурая морская капуста. Отлив. Хорошо, что океан ушел, не придется больше ползать по скальным карнизам.
Раскуривая трубку, он пошел к океану, который был сегодня в благодушном настроении: отдыхал. Волны вяло выплескивались на берег и копошились среди камней, будто пытались среди обломков раковин разыскать хоть одну целую... Штиль. Покой. Но покой ли? Волков поглядел вдаль и подумал о том, что где-то в других широтах проносятся сейчас над Мировым океаном ураганы, и, может, именно в этот момент эфир раздирает морзянка, взывающая ко «всем-всем-всем» о помощи? А может, океан уже принял в свои глубины еще одно судно — дань, которую ежегодно приносит «синему чудовищу» человечество? И оттого у океана такое ленивое, удовлетворенное состояние?.. Он подумал так и почувствовал неясное беспокойство, чувство вины, будто он был солдатом, отправившимся в отпуск в тот момент, когда его товарищи продолжали оставаться в опасности на передовой позиции.
Вернувшись к шлюпке, он постучал по ее днищу. Взглянула Алька, сонно еще улыбаясь, повозилась немного и выскочила из-под шлюпки в одних трусиках. Размахивая полотенцем, она побежала к водопаду и, взвизгнув, кинулась под его тугие гремящие струи. Вода ударилась о спину девочки и разлетелась веером брызг. Хохоча, Алька прыгала под водопадом, а вокруг нее мерцали маленькие яркие радуги... Сбрасывая на ходу свитер, и Волков направился к водопаду. Ух, ну и водичка! Он выскочил из-под струи и начал яростно растираться полотенцем. Не одеваясь, Алька побежала к кострищу, встав на колени, подула в уголь и подложила сухих, наломанных Волковым досок. Они — вспыхнули жарким, почти бездымным пламенем.
— Угощу я тебя чем-то ух и вкусным, — пообещала девочка, быстро одеваясь. — Кипяти чай, подогревай консервы. Я сейчас.
Песцы валялись на гальке, и малыши, тиская песчихе живот, тянули из нее молоко. Ванька с сытой, довольной физиономией поглядывал на них; сощуренные его глаза светились доброй, отцовской лаской. Ну вот и чай закипел. К костру с таинственным видом возвращалась Алька.
— Ну-ка глядите, что тут лежит, — сказала она. — Морской Волк, наверное, никогда такого вкусного не ел. Вот!
Она протянула котелок. Волков с интересом заглянул в него и увидел десятка полтора фиолетовых, короткоиглых морских ежей. Один из них полз потихонечку. Алька следила за выражением лица Волкова, но тот поднял на нее недоумевающие глаза.
— Ну и что же вы? Берите и ешьте.
— Брать и... есть?..
Алька вынула одного ежа, положила на ладонь и точным ударом лезвия своего ножа расколола его пополам. Что-то желтое, вроде икры виднелось внутри скорлупок. И это есть? Сделав усилие, Волков высосал икру. Прохладная, крупчатая, она по вкусу напоминала, пожалуй, грецкий орех. Алька, очистившая уже с пяток ежей, пододвинула котелок. Положив ежа на ладонь, Волков рубанул ножом по его колючему панцирю, но что-то не получилось: панцирь разбился всмятку... Алька таскала ежа за ежом, и вскоре котелок опустел.
...Нельзя сказать, что по рифам, освободившимся от воды, идти было легче, чем карабкаться по скалам: камни, покрытые слизью и мясистыми скользкими водорослями, доставляли немало хлопот. И Волков растянулся, больно ударившись коленом. Обернувшись, Алька вернулась и укоризненно покачала головой.
— Ох уж мне эти материковские, — сказала она. — Ну как дети! Ну кто же ходит по водорослям? Вот глядите: между ними такие светленькие поляночки из острых ракушек. Вот и ступайте по ним.
— Вся банда за нами тащится, — сказал Волков, потирая колено.
Ванька, Манюня и малыши плелись сзади. Заметив, что люди наблюдают за ними, песцы остановились и начали рыться в водорослях, будто и не за людьми они шли, а просто так, занимаются на лайде своими делами.
— Сейчас будет другая бухточка, Говорушья, и вы еще не то увидите, — пообещала Алька, подтягивая сползшие чулки. — Ну-ка я погляжу, как вы пойдете. Ну, ать-два!
Волков поставил ногу на колонию моллюсков, ракушки со звонким хрустом рассыпались, но нога стояла плотно, не скользила. Алька побежала вперед. Волков поспешил за ней, песцы сорвались с места, только один малыш еще сидел и поглядывал то на небо, то на океан, всем своим видом показывая, что он уже совсем взрослый, самостоятельный зверь и что ему просто противно мотаться по берегу толпой.
— А сейчас ха-арошая драка будет, — сказала Алька, когда, круша ракушки, Волков подошел к ней. — Ну-ка давайте поглядим.
На каменной глыбе лежал песец, хозяин бухты Говорушьей. Завидя Ваньку, не очень-то обращая внимания на людей, он поднял голову, вскочил на прямые, как палки, ноги и, задрав хвост, издал воинственный вопль. Спрыгнув с камня, немного прихрамывая, он помчался навстречу остановившемуся семейству Ваньки.
— Хромой? — догадался Волков о кличке песца.
— Ага, Хромой, — подтвердила девочка. — Мы уже на его территории. Ну и надерет же сейчас Хромой нашего Ваню. Р-рраз!
Песцы сцепились, и под визг, хрип, стон в воздухе поплыли подхваченные ветерком клочки шерсти. Манюня, с полным равнодушием к баталии, сидела в сторонке и лизала впалый бок, а малыши, задирая лобастые головенки, с интересом присматривались к происходящему. Клубок распался. Пропустив хвост между ног, Ванька, преследуемый Хромым, ринулся на свою территорию, а потом вдруг, резко остановившись, повернулся и опять принял воинственную стойку: голова немного опущена, зубы оскалены, хвост задран торчком. Хромой тотчас прекратил преследование. Он скалился, но кинуться на соседа не решался — тот уже был по ту сторону границы, которую обозначал, видимо, большой черный камень. Ворча и щеря зубы, песцы обнюхали каждый свою сторону камня, а потом, задрав лапы, облили его.
Лязгнув зубами, Хромой направился к людям. Раздосадованный Ванька крутился у камня, но перейти границу вновь не решался. Срывая злость, он подбежал к своей супружке и куснул ее за тощую спину. Залившись пронзительным нервным плачем, Манюня побежала с малышами в свою бухту, а Ванька с мрачной, задумчивой физиономией сел у камня. Видимо, на душе у него было погано.
ПЕЩЕРА
— Лена-а-а!..
Многократно повторяясь, эхо гулко разнеслось среди обрывистых скал. С черной воды взлетели две утки-каменушки, и крылья их, ударяясь одно о другое, выстреливали, как автоматическое ружье. Волков подошел к девочке ближе. Он нетерпеливо глядел на островок, отделенный от берега нешироким проливчиком, в котором, ухая и сопя, под берегом как живая ходила взад-вперед вода. Голые скалы, птицы...
— Ее уже нет, — сказала девочка, — мы долго спали. Доска-то на этой стороне, я сначала и не поглядела.
— Какая еще доска? — разочарованно проговорил Волков.
Он еще немного постоял, не спуская взгляда с пещеры. Как же так, ведь вчера вечером он сам видел — тут горел огонь. Но ее нет... Девочка его окликнула, он подошел к ней, и вдвоем они вытащили из камней длинную тяжелую доску. Противоположным своим концом доска опустилась на островок. Размахивая руками, Алька перебежала на ту сторону, за ней перешел проливчик и он. Тут и Хромой рысью устремился по доске, но Алька предостерегающе крикнула, Волков накренил доску и песец упал в воду. Задрав голову, он поплыл к берегу. Завидя такое, Ванька что есть силы помчался к подружке Хромого, только что вылезшей из камней, и, покачиваясь, начал кружить возле нее. Песчиха незлобно скалила зубы, ей явно было приятно внимание соседа, а Хромой, сдавленно взлаивая, с бешеной скоростью плыл к суше. В тот момент, когда он коснулся лапами камней, Ванька, игриво оглядываясь на соседку, отправился в свои владения.
