Робин ЛаФевер - Теодосия и Сердце Египта
Вигмер пристально посмотрел на меня, затем кивнул и громким голосом отдал распоряжение.
Работа закипела. Сотрудники таскали отовсюду воск, разламывали его на кусочки, чтобы он быстрее плавился, и разогревали его. Пока они занимались всем этим, я внимательно наблюдала за тем, что происходит с рукой Денвера.
Сквозь наложенный мной жгут тонкой ниточкой сумела просочиться часть проклятия, двинувшаяся вверх, к плечу.
– Воск! Нам нужен воск, и как можно скорее! – крикнула я.
– Будет готов через две минуты, – ответил один из медиков.
Глаза Денвера закатились.
– Без паники, только без паники, – сказала я ему. – Все будет хорошо.
Я так думала. Я на это надеялась, хотя подобные вещи проделывала всего лишь дважды, и то на музейных артефактах, а не на живых людях.
Однако, если верить тому, что написано в старинном свитке Хассама Фахкира о средствах против египетской магии, это должно сработать.
Наконец принесли полную чашу расплавленного воска.
– Снимите с него рубашку, – велела я врачу.
Со всех сторон понеслись удивленные возгласы – как можно снимать с мужчины рубашку на глазах юной леди?
– Оставьте этот вздор! – крикнула я. – Вы хотите снять это чертово проклятие или нет?
Врач бросил взгляд на Вигмера, а затем снял с Денвера рубашку.
– Воск горячий, – предупредила я Денвера, – но это не страшнее проклятия.
– Действуйте, – ответил Денвер сквозь стиснутые зубы и кивнул.
– Хорошо. – Я подтянула ближе чашу с воском. – Погружайте руку так глубоко, как только сможете.
Денвер глубоко вдохнул и сделал, как я сказала. (Ах, как же мне нравятся взрослые, которые могут выполнять распоряжения!)
Все в комнате замолчали, глядя на погруженную в воск руку Денвера.
Не притрагиваясь к пораженной проклятием руке Денвера, я нажимала на его плечо, помогая глубже погрузить руку в воск. Оглянувшись по сторонам, я заметила лежавший на столе нож для распечатывания конвертов.
Я взяла его и стала размазывать воск по руке Денвера так, чтобы покрыть восковой пленкой всю его руку.
Выждав несколько минут, я сказала:
– Хорошо. Теперь можете вынуть свою руку.
Денвер медленно поднял руку из чаши. Теперь вся его рука была покрыта до самого плеча слоем теплого мягкого воска.
– Отлично, – проговорила я.
– Что теперь? – спросил один из медиков.
– Теперь будем ждать, – ответила я.
Через несколько минут воск начал мутнеть, поскольку сейчас он впитывал в себя прилипшее к коже Денвера проклятие. Воск быстро стал из белого темно-серым, потом почти черным с зеленоватым отливом, а в воздухе повис запах серы. Затвердевая, воск начал трескаться, а затем отваливаться от руки Денвера, словно пропитанная темной магической силой чешуя.
Я подхватывала кусочки зараженного проклятием воска с помощью блюда, а затем протянула его одному из врачей и сказала:
– Теперь это немедленно следует бросить в огонь.
– Но это заразит проклятием нашу печь, – возразил кто-то из сотрудников.
Вигмер одним взглядом заставил его замолкнуть.
Я наклонилась вперед, чтобы рассмотреть руку Денвера. Проклятие было снято. Ни покраснения, ни опухолей, ни нарывов, ни волдырей.
– Вот и все, – произнесла я, отступая назад и вытирая вспотевший лоб. – Правда, вместе с воском вы лишились волос на руке, но это поправимо.
– И вы хотите сказать, что никогда раньше этого не делали? – спросил Вигмер, сверля меня взглядом.
– Делала, – призналась я, – но только не на мужчинах с волосатыми руками. В своих текстах, относящихся к периоду Средней династии, Хассам Фахкир писал, что это должно подействовать. И оно подействовало, не так ли?
Я приготовилась выслушать от Вигмера гневную тираду, но он, еще раз пристально посмотрев на меня, сказал лишь:
– Вы очень быстро соображаете, однако.
Затем Вигмер обернулся к своему пострадавшему сотруднику, убедился, что опасность миновала, и кивком предложил мне идти вслед за ним в изолятор.
* * *Я была шокирована, увидев, насколько бледен Стоукс. Совсем как мертвец. Быть может, кто-то ошибся, приняв его предсмертный хрип за просьбу позвать Вигмера? (Если произнести имя Вигмера глухо и невнятно, оно в самом деле прозвучит как предсмертный вздох.)
Увидев нас, присматривавший за Стоуксом врач отошел от постели. Вигмер подтащил к кровати стул и с явным облегчением уселся на него.
– Стоукс? Это я, Вигмер. Мне сказали, что вы хотите меня видеть?
Ничего не произошло, и я с беспокойством подумала о том, что, наверное, оказалась права насчет предсмертных вздохов. Но затем послышался негромкий шелестящий звук, от которого мне почему-то представилась заглатывающая крючок рыба.
– Спокойнее, – сказал Вигмер.
Стоукс неожиданно открыл глаза и чуть слышно прошептал:
– Хаос. Это был хаос.
Я была согласна со Стоуксом. Весь сегодняшний день с самого утра был сумасшедшим домом, если вам интересно, что я о нем думаю.
– Проклятье, – негромко произнес Вигмер. – Вы знаете, кто это был?
Стоукс слабо кивнул, затем снова замолчал, собираясь с силами, и, наконец, проговорил:
– Фон Браггеншнотт.
– Фон Браггеншнотт? – воскликнул Вигмер.
Мне тоже было знакомо это имя! Только где же, где же я его слышала?
Стоукс еще раз кивнул и попытался продолжить.
– Что это было? – спросил Вигмер, наклоняясь еще ближе к раненому.
– Силы… Хаоса… снова… восстали… – с трудом выговорил Стоукс.
– Проклятье! – вновь воскликнул Вигмер. Он поднялся на ноги, отдал распоряжения дежурившим возле Стоукса медикам и отправился через весь шестой этаж назад, к лифту. Я поспешила следом. Для человека, который вынужден ходить с тростью, Вигмер передвигался на удивление быстро, временами мне приходилось бежать за ним вприпрыжку.
– Что это означает «Силы Хаоса снова восстали»? – спросила я, когда мы наконец добрались до лифта.
Вигмер посмотрел так, словно прикидывал, можно ли рассказать мне об этом.
– Это означает, что если мы не остановим эти силы, очень скоро здесь начнут происходить ужасные вещи, – Вигмер провел рукой по лицу, и я с удивлением отметила, что он словно постарел прямо на глазах лет на десять и еще больше ссутулился под тяжестью упавшего на них груза. – Если умело воспользоваться Сердцем Египта, с его помощью можно уничтожить целую страну.
Когда ужасный смысл его слов достиг моего сознания, я спросила:
– Что именно вы имеете в виду, говоря «уничтожить»? – Я знаю, что всегда, когда имеешь дело с силами зла, смерти и разрушения, необходима полная ясность.
Вигмер заговорил, расхаживая перед дверцей лифта.
– Наложенное на Сердце Египта проклятие составлено с целью ослабить целую страну или народ с тем, чтобы его было легче покорить. Это проклятие было с великим искусством составлено военачальником Тутмоса III…
– Аменемхебом.
Вигмер удивленно посмотрел на меня.
– Да, верно. Это очень мощное проклятие. Оно гарантировало мощь и процветание царству Тутмоса III, причем даже после смерти самого фараона. Тот, кто извлек из гробницы Сердце Египта, принес в наш мир голод, чуму и гибель. Разрушение.
Я на время лишилась дара речи, осознав всю серьезность ситуации, а затем спросила:
– Если артефакт сейчас в руках фон Браггеншнотта, это угрожает Германии, правильно?
– Нет, – ответил Вигмер, проводя рукой по своим густым серебристым волосам. – Артефакт был извлечен британским археологом…
Я вздрогнула, поняв, что этим британским археологом была моя собственная мать.
– …который доставил его на британскую землю. Британия – вот кто сейчас в опасности. Мы должны получить Сердце Египта обратно, а затем вернуть его в усыпальницу Тутмоса. Это единственный способ предотвратить чудовищные события. А потом необходимо будет позаботиться о том, чтобы Сердце Египта навсегда осталось там, под землей! – с этими словами Вигмер с силой нажал кнопку для вызова лифта.
Вниз мы спускались в полном молчании. Я была настолько переполнена впечатлениями, что на этот раз даже не заметила движения кабины до тех пор, пока она не остановилась и у меня не подогнулись коленки.
– И еще одна просьба, – сказал, наконец, Вигмер, глядя прямо перед собой.
– Да?
– Вы никому не должны рассказывать о том, что сегодня здесь увидели. Мы – очень секретная служба, о нашем существовании знают лишь немногие, посвященные в наши дела. Настоятельно прошу вас ничего никому не говорить.
– Никому? Но как же Генри, ведь он был здесь.
– Никому, – твердо повторил Вигмер. – Ни брату, ни вашим родителям.
– Но я, очевидно, могу рассказать маме и папе о том, что случилось с Сердцем Егип…
– Нет! Вы не должны рассказывать ничего и никому, это крайне важно!
– Хорошо, – торжественно пообещала я, мое сердце ликовало при мысли о том, в какие удивительные тайны я теперь посвящена. – С этой минуты мой рот на замке.
