Римма Кошурникова - Следствие по всем правилам
«И больно, и трудно, и некому руку подать в минуту душевной тревоги»…
А.Лаптев. (Подражание М.Лермонтову).Из дневника Андрея Лаптева:
«Мне трудно описывать свое душевное состояние. Я не поэт и даже не прозаик, а в школе выражать словами переживания не учат, только требуют оценки того или другого произведения.
Я шел и мечтал, чтобы споткнуться обо что-то и сломать ногу или еще что-нибудь случилось бы в том же духе… Тогда я бы хоть заплакал! Все-таки нам ужасно тяжело жить! Если что, даже нельзя дать волю чувствам, сразу стыдят: „Ты же мужчина!“. Будто мужчина — не человек и не имеет права снять стрессовое состояние слезами.
Я пытался разобраться, что произошло, мысли перескакивали с одного на другое, и получалась такая чехарда, все запутывалось еще больше…
Ведь Марина про голубенькую знала с самого начала. Она пришла на собрание и стала возражать — не хотела, чтобы мы искали ель. Потом попросила на память ветку, потом я потребовал ее назад, и Марина ее принесла… И вдруг решила принять участие в поисках, очень просила, чтобы рейд по квартирам поручили ей… А теперь оказывается, она нас разыгрывала! Всех! Игоря, понятно: он ее оскорбил, стал подозревать, а меня за что?..
Мне не дает покоя одна мысль. Но она такая противная, подлая, что я даже не могу написать о ней здесь, в своем дневнике. Мне стыдно, что она возникла в моей голове! Нет, не хочу об этом думать!..
И посоветоваться не с кем. Игорь злится на меня из-за Марины, избегает. Считает, что она меня погубит или уже погубила. А может, он прав?..»
Рассказывает Игорь Тулупчиков:
«Дюха мне встретился возле нашего дома. Я выходил, а он — входил. Я по привычке двинул как следует дверь, а он в это время протянул руку, чтобы открыть, ну и по пальцам немного попало. А Дюха… расплакался! Ну, вообще!..
То ли успокаивать его, то ли извиняться — стою, не знаю, что делать.
Он, правда, быстро перестал.
— Новости есть? — спрашивает, а смотрит в сторону.
— Сегодня вечером решили устроить рейд по роще. Колька студентов своих приведет. Пойдем?
— Зачем — рейд?.. Караулить, не выбросят ли голубенькую на помойку?
— Ну да, — отвечаю, а сам внимательно наблюдаю. Что-то стряслось у Профессора, и отбитые пальцы тут ни при чем!
— А ты уверен, что ель в Тереме?
Бац! Я просто обалдел от такого вопроса! Даже милиция этой гипотезы не исключает… Правда, Андрюха не знает еще про „шубу“, которая на чердаке лежит-полеживает…
— А ты не уверен? — спрашиваю.
Дюха усмехнулся гримасой Мефистофеля:
— Просто знаю, что ее там нет! И никогда не было.
Заболел Профессор — точно!
— А улики?.. — говорю, как с больным, тихо, терпеливо. — Ты ведь сам лапу нашел в подъезде.
— Я еще одну нашел. В соседнем, — и подает мне еще голубую метелку, третью теперь, значит, по счету.
Когда он мне рассказал все, я немного успокоился.
— Врет она, не расстраивайся. Точно тебе говорю.
— Я проверил: в левой группе у Веселки „шуба“ порвана, и следы кругом… Баркиной. Четкие….
Вот тебе и „хау ду ю ду, я ваша тетя“! Приехали.
— Так вы с ней по квартирам не ходили?
— Не вижу смысла.
— Она специально тебе насочиняла, чтобы ты не ходил по квартирам. Понимаешь?
— Зачем ей это надо?
— Она кого-то выгораживает! Может, и себя!
Я не успел уклониться, как мне прилетела „штука“ по уху! Но у меня реакция — будь здоров — отработанная!.. Машинально махнул, смотрю: кулак красный. До меня еще не дошло, что у Дюхи потек нос, как он мне по другому уху — для симметрии припечатал. Скажи, способный! Ведь всего два раза показывал ему приемы.
— Ты сдурел? — завернул ему руку за спину и платком нос зажал: еще изойдет кровью!
— Убирайся! — шипит. — Ненавижу!
— Псих, — говорю. — Мы же истину выясняли, а ты — махаться! — и чтобы он опять что-нибудь не выкинул, раскрыл свою тактику: рассказал про находку на чердаке, про то, что Циркуль не отдал ключ Кольке и тэ дэ.
А Дюха как взбесился:
— Маринка не виновата! Не виновата!
— Да ладно, ладно — не виновата! Тихо!
Мы вышли на улицу, я ему кровь снегом смыл, и тут меня словно черт за язык дернул:
— А у Баркиных в квартире ты был?
Дюха просто озверел! Думал, снова полезет драться.
— Был! — кричит. — Нет у них голубенькой! Пихта с базара стоит! Пахнет на весь дом!.. — и побежал от меня, как сумасшедший.
До чего любовь может довести: облик потерял человеческий! И это — Дюха, наш Профессор?!.»
38«Часовая стрелка приближалась к семи — времени, когда приезжала „мусорка“. Напряжение у всех достигло самого последнего предела».
Из дневника следственной группы.До приезда «мусорки» оставалось полчаса, а Игорь не появлялся…
Тетки с ведрами, свертками, пакетами начали заполнять пространство между Теремом и сквером. Возможно, и преступник с тайным свертком, в котором спрятана «шуба» или остатки голубой ели, бродит сейчас здесь. Надо было срочно принимать какое-то решение…
И Петр Лаптев принял.
— Ягодкин, Бельчиков и Дар дежурят на улице. Рассейтесь в толпе и приглядывайтесь, принюхивайтесь, особенно Дар!.. Карасева… — он задумался и вздохнул: — Тебе придется выполнить самое опасное поручение.
Тень скользнула по лицу Лили, но она беспечно улыбнулась:
— Пожалуйста! Какое?
— Сядешь в засаду возле чердака. Там ящик с песком стоит — за него.
— Он же низкий!.. Голова будет торчать!
— Замаскируешь! Придумай что-нибудь.
— А что там Лилька будет делать? — с беспокойством спросил Бельчиков. — Лучше мне поручи!
Лаптев-младший поморщился.
— Бельчиков, за операцию отвечаю я. Раз уж меня выбрали общим голосованием. И кроме того, Карасева только подаст сигнал, если на чердак кто-нибудь зайдет. Мы сразу — туда и… — Петька выразительно сжал кулак, — берем преступника с поличным!
— Пока я буду сигналить, он сбежит, — без энтузиазма сказала Лиля.
— Ага, — поддержал Ягодкин, — Там дли-инная лестница.
— Нужен связной, — уверенно сказал Саша.
— Сам знаю! — огрызнулся командир группы.
— Причем который не бросается в глаза, — уточнил свое предложение Бельчиков.
— Н-нинка может! — радостно воскликнул Миша, показывая в сторону подъезда.
Нина Шептунова только что вышла и стояла, видимо, соображая, к которой из двух старушек подойти в первую очередь: одна почти каждый раз выносила порванные книжки с картинками, а вторая — поломанные игрушки. По всему видно, что их внуки были очень способными детьми и старушки без дела не сидели.
Обычно Нина критически осматривала содержимое узлов и забирала в пользу детского сада то, что еще могло послужить людям, остальное разрешала сгрузить в машину.
Лаптев-младший оценил гениальность Мишкиной идеи: маленькая девчонка не вызовет никаких подозрений! Даже у самого опытного и осторожного преступника.
— Как у нашей Ниночки новые ботиночки, — пропел Петька, бочком подскакивая к Шептуновой… — Идет коза…
Нинка отодвинулась и предупредила:
— Я с тобой не играю.
— Почему?
— Потому, что кончается на «у»!
— Обиделась?
Шептунова молчала. План рассыпался на глазах. Петька лихорадочно соображал… Дар! Вот кто их выручит!
— Смотри, какая собачка! — восторженно крикнул он.
На счастье, Нинка оказалась собачницей, она ойкнула и подбежала к Саше:
— Можно, я собачку поглажу?
Петька не дал опомниться Бельчикову:
— Можно, Ниночка! Угости ее конфеткой, — он вытащил из кармана последний НЗ — дольку шоколада — и вручил девочке.
— Нельзя! — запротестовал Саша. — У него нервы возбудятся!
— Можно! — Лаптев сверкнул глазами. — Не понимаешь, девчонку приманить надо! — прошипел он в ухо Бельчикову.
Дар вежливо взял из рук девочки шоколад, опустил на снег и придавил лапой.
— Спрятал! — Нинка засмеялась.
— А хочешь в палочку-стукалочку с собачкой поиграть? — предложила Лиля.
У Шептуновой загорелись глаза.
— Пойдем со мной. Мы с тобой спрячемся вон в том подъезде, а она будет голить, нас искать. Как только услышишь, что собачка залаяла: «Гав-гав-гав!» — сразу беги к Пете, застукаться. Поняла?
Нина энергично тряхнула помпоном на шапке и помчалась прятаться. Лиля и Петька едва поспевали за ней.
Они оставили девочку на нижней площадке и прикрыли санками.
— Сиди тихо, как мышь! — приказал Петька Шептуновой.
— Не провожай меня, — Лиля старалась говорить бодро и беспечно, чтобы Лаптев не заметил ее волнения.
— Не командуй, Карасева.
Он проводил ее до самой верхней площадки и лично проверил Лилину маскировку.
Лиля села на корточки за ящик с песком, а на голову надела красное пожарное ведро с острым, в виде конуса, дном. На площадке царил полумрак: слабый свет угасающего короткого зимнего дня едва пробивался сквозь узкое маленькое оконце напротив лестницы, а лампочку над чердачной дверью Петька предусмотрительно выкрутил. Теперь тому, кто будет подниматься по лестнице, должно показаться, что ведро просто опрокинуто на ящик.
