Нина Данилевская - Тайна «каменного кольца»
— Приохотишь ее, волчонка! — ворчала модистка.
А Мария Яковлевна, незаметная, худенькая швея-надомница, в это время разворачивала очередную партию «пошива».
Таня встречала Марию Яковлевну еще до войны. Она была хромая и потому работала дома — выполняла заказы для мастерских горпромкомбината.
Несмотря на слабое здоровье, никто не шил быстрей и лучше, чем она. Несколько любимых Таниных сарафанов были сшиты Марией Яковлевной.
К другим посетителям модистки Таня относилась равнодушно или неприязненно. Но Мария Яковлевна вызывала в ней чувство, похожее на симпатию. То ли потому, что не докучала девочке расспросами, то ли из-за ласкового, немного насмешливого взгляда узеньких глаз.
...Краузе не оставлял попыток выпытать у Тани нужные сведения. Он только избрал другой метод. Он попробовал действовать через Яна.
— Надо узнать, встречается ли Таня с братом или с Кравцовым. Ты ведь раньше был ее другом, — усмехнулся он. — Можешь намекнуть девочке, что мы насильно заставили тебя служить нам и ты жалеешь об этом. Я не против.
Ян пожал плечами.
Однажды, когда в доме стояла тишина, Таня раскрыла старые учебники и погрузилась в чтение. Вдруг в дверь ее комнаты слегка постучали. Девочка открыла дверь и отпрянула назад. За порогом стояли Ян и Каро. Не успела Таня опомниться, как пес радостно взвизгнул и бросился к ней Он прыгнул к ней на грудь, облизал нос, губы...
Таня гневно выпрямилась. Нет уж, с предателем она церемониться не станет! Она отогнала Каро, заперла дверь. Слышала, как заскулила обиженная собака, как позвал пуделя Ян. По лестнице зазвучали шаги, и все стихло. Очевидно, Ян пошел к «хозяину».
В другой раз Тане пришлось труднее. Клавдия Матвеевна передала девочке просьбу Краузе подняться к нему наверх.
Отказаться было нельзя. Таня шла, не оглядываясь, стараясь не видеть комнат, в которых прошло ее детство. Впрочем, все здесь стало непохожим, чужим.
Отворив дверь в бывшую столовую, теперь кабинет Краузе, Таня увидела Яна. Она догадалась, что Краузе умышленно устроил встречу, и это заставило ее сдержаться.
Ян вежливо поклонился. Девочка кивнула в ответ. Гестаповец зорко наблюдал за обоими. Он приказал Яну принести папку с бумагами, попросил Таню сесть.
— Прошу вас помочь Яну, фрейлейн! Совсем немного, — засмеялся он, видя недоумение девочки. — Я поручил ему разобрать кое-какие бумаги по алфавиту адресатов, а он запутался. Разберите вместе. Вы оба хорошо знаете немецкий. Но, я вижу, вы недовольны. Разве вы в ссоре с Яном Славичем?
— Я его давно не встречала, — спокойно ответила Таня. — И вообще не люблю поляков.
— О-о! — Краузе усмехнулся. — Вы рассуждаете, как истая немка. Но, как видите, национальность не помешала Яну стать нам полезным. — Гестаповец спохватился, что сказал лишнее, и сухо добавил уже по-русски: — Дети — как это? — не должны заносить себя вверх. Помните об этом, фрейлейн!
Краузе подождал, пока вернулся Ян, потом сказал, улыбнувшись: «Работайте», — и вышел.
Настала неловкая пауза. Таня придвинула к себе папку и молча начала сортировать бумаги. Ян, составлявший список, вдруг положил ручку.
— Не можете ли вы сказать, где сейчас Леня? У меня есть для него интересные новости.
Таня прикусила губу и произнесла ледяным тоном:
— Вам, по-моему, сообщили, что брат пошел менять вещи. С тех пор мы потеряли его из виду.
Больше их беседа не возобновлялась. Лишь тихо шелестели бумаги.
Краузе, как только вошел в комнату, сразу увидел, что «дружба» не получилась. Выполнив порученное, Таня поднялась.
— Можно идти?
— О, разумеется! Данке зер, фрейлейн!
Он молча указал Яну глазами на уходившую девочку. Тот поспешно подошел к Тане.
— Одну минуту! Покажите руки.
Таня, ничего не поняв, повиновалась.
— Так полагается, — вежливо сказал Ян. — Иногда посетители могут унести нужную бумагу.
У Тани потемнело в глазах. Она не помнила, как очутилась в своей комнате. Душу ее терзали противоречивые чувства, но самым сильным была ненависть к Яну.
Тяжелыми были все последующие дни. Совсем захандрила Таня, если бы однажды, наконец, не встретила Шурика. Идти к нему она боялась, возможно, за ней следили. Фашист вряд ли разрешил ей свободно «гулять» без какого-то тайного намерения.
Встреча эта произошла в аптеке, куда зашла как-то Таня.
Шурик, увидев ее, приложил палец к губам и первым вышел из аптеки. На улице, внимательно оглядевшись, он приблизился к Тане.
— Не надо, чтобы нас видели вместе, — шепнул он. — Сама понимаешь! Но замечательно, что я встретил тебя. Не падай духом, Тань-цзу! Наши все знают о тебе. Скоро придет связной. Тебе помогут... Пароль связного — «Семь плюс пять». Он скажет эту фразу в разговоре с тобой. А пока будь осторожна, очень осторожна. Если увидишь кого из знакомых людей, не узнавай их. Сюда идут! До свидания!
И мальчик свернул в ближайший переулок.
Часть третья. Небо будет ясным
Глава XV. «Семь плюс пять»
На другой день Таня отказалась от прогулки с Машей. Та повздыхала, но скоро утешилась — решила пойти в кино.
Однако вскоре за дверью послышались чьи-то голоса, смех. Маша появилась снова. Вид у нее был смущенный и таинственный.
— Ой, Танечка! — зашептала она. — Только, пожалуйста, не отказывайся. Знаешь, кто пришел? Фред! Он такой шикарный мальчик. Вы ведь знакомы. Он хочет...
Но тут «шикарный мальчик» сам вошел в комнату, приветливо улыбаясь Тане.
— Спасибо, фрейлейн! — кивнул он Маше. — Хочу просить вас, Танечка, немного позаниматься со мной немецким. Я слышал, что вы отлично знаете язык, а я... — Он развел руками и добавил: — У меня есть возможность немного платить. Надоело, знаете ли, числиться в школе в отстающих.
«Что это ему вздумалось?» — Таня неприязненно смотрела на неожиданного «ученика». Она не раз встречала юношу на вечеринках у Маши и кое-что о нем знала. Настоящее имя подростка было Федор, но при немцах он стал Фредом. Таня терпеть не могла этого до слащавости вежливого мальчишку, которым в школе и у Клавдии Матвеевны восхищались все.
Она собиралась отказаться, несмотря на умоляющий вид Маши. Но Фред решительно сел рядом.
— От меня не так легко отделаться, — засмеялся он. — Вы подумайте, и, надеюсь, что согласитесь, хоть в будущем. А сейчас проверьте мои познания, проэкзаменуйте. Не будьте жестоки с бедным незнайкой, фрейлейн! Быть может, я когда-нибудь пригожусь.
Что-то в голосе подростка насторожило Таню. Вдруг этого «общего любимца» подослал Краузе?
— Хорошо, посмотрим, что вы знаете. Но почему вы хотите репетировать непременно со мной? Ведь я не учусь в школе.
— Ну, все знают, как свободно вы владеете немецким. А мне надо говорить, писать для практики...
— Битте! Прочтите мне из этой книги. Вас, кажется, зовут Федя? — Она подвинула к собеседнику немецкий учебник.
Фред, запинаясь, начал читать. Таня сурово поправляла его. Маша взглянула на часы.
— Ну, я пойду, а то в кино опоздаю!
Как только она вышла, Фред закрыл книгу.
— Ох, давайте лучше по-русски!
— Вы пришли заниматься, — с достоинством сказала Таня. — Отвечайте по-немецки. Давно вы приехали в Крым?
— «Семь плюс пять» — вот сколько месяцев я уже живу здесь. — Фред расхохотался и озорно подмигнул.
Таня от неожиданности замерла. Что это, пароль? Или какое-то совпадение?
— Ну, — совсем другим тоном проговорил он. — Не будем терять золотого времени, дожидаться, пока явятся твои сторожа. Во-первых, тебе привет от Шурика; во-вторых, — он оглянулся и понизил голос, — разреши представиться: партизанский связной, которого ты так давно ждала.
Таня молчала. Она не знала, верить ей или нет. Фред почувствовал колебание девочки.
— Слушай внимательно, а то могут войти. Имею к тебе поручение. Швею Марию Яковлевну знаешь?
Девочка кивнула.
— На днях она возьмет тебя к себе. Не вздумай противоречить. Этого хотят твои друзья. Мария Яковлевна такой же друг модистке, как я фашистам. Смекаешь?
И Фред тихо добавил:
— «Не журись, дивчина, будет небо ясным!»
Глава XVI. Огоньки в ночи
В один из ближайших вечеров Клавдия Матвеевна, узнав от денщика, что господин Краузе дома, поднялась по лестнице на второй этаж. Постояв у закрытых дверей, она быстро перекрестилась и лишь потом тихо постучала.
Но страх ее был напрасен. Краузе встретил модистку любезно и, казалось, был в прекрасном настроении.
Зная, что гестаповец не любит длинных разговоров, Клавдия Матвеевна сразу перешла к делу. Она сообщила, что хотела бы отдать квартирантку в ученье швее, что пора бы ей приучаться к делу.
— Конечно, за обучение придется платить, — приврала модистка, — но я за этим не постою. Пусть девочка научится шить и живет у нее, у швеи.
— О чем ви? — удивился Краузе. — Ах, это... ребенок из сарай? Да, он не есть подходящий друг фрейлейн Мария. Но зачем спрашивайт? Я не гроссфатер, не опекун. — Немец засмеялся. — Действует ваш усмотрение!
