Хью Лофтинг - Путешествие доктора Дулиттла
По другую сторону арены распахнулись большие ворота, и из них медленно вышел бык. Ворота тут же захлопнулись, и тореадор начал показывать свое искусство. Он взмахнул красным плащом, бык опустил к земле голову, выставил вперед рога и бросился на него. Пепито ловко увернулся, и над ареной снова прокатилось «ура».
Так повторялось много раз. Я заметил, что, когда Пепито ошибался, его всегда выручал помощник. Он бросался к разъяренному быку, махал у того перед глазами красной тряпкой и уводил его в сторону от замешкавшегося тореадора. Иногда, когда Пепито приходилось совсем туго, он прятался от острых рогов за деревянным щитом. Словом, правила забавы были таковы, что тореадору ничто не грозило, а неуклюжий несчастный бык был обречен.
Через десять минут, когда запас трюков иссяк, Пепито отошел в сторону, и на арену вышел доктор Дулиттл. При виде невысокого толстяка, затянутого в голубой бархат, зрители разразились хохотом. Но доктор не смутился и торжественно поклонился сначала дамам в ложах, затем быку и только потом — Пепито и его помощнику. Тем временем бык, стоявший за спиной у доктора, начал рыть копытом землю и вдруг сорвался с места.
— Оглянись! Бык! Он убьет тебя! — кричала публика.
Но доктор невозмутимо продолжал кланяться, и когда уже казалось, что бык вот-вот поднимет его на рога, повернулся, сдвинул брови и грозно посмотрел на него.
И тогда произошло нечто странное: бык остановился как вкопанный. Со стороны казалось, что он испугался насупленных бровей. Доктор поднял руку и погрозил быку пальцем. Тот задрожал от страха и пустился наутек. Зрители просто остолбенели — такого боя быков никто никогда не видел! Бык бежал от тореадора, а тот мчался за ним, словно мальчишка, вздумавший поиграть с теленком.
Так они пробежали десять кругов, а затем «английский тореадор» Джон Дулиттл догнал быка и ухватил его за хвост. Доктор вывел присмиревшее животное на середину арены и заставил его ходить на задних ногах, танцевать и кувыркаться. В завершение доктор влез на быка, ухватился руками за рога и сделал стойку.
Пепито и его помощник, зеленые от злости и пристыженные, стояли у края арены и перешептывались. Зрители, пораженные невиданным представлением, уже успели забыть своего любимца.
Доктор встал перед ложей дона Энрике, поклонился и громко произнес:
— Этот бык для боя не годится, он испуган и еле дышит. Прикажите увести его.
— Вы желаете сразиться с другим быком? — спросил дон Энрике.
— Да, — ответил доктор, — но не с одним, а с пятью одновременно. Пусть их выпустят на арену.
По рядам зрителей прокатился крик ужаса. Пять быков! Он или сумасшедший, или самоубийца!
Пепито де Малага тоже выступил вперед.
— Это против правил! — кричал он. — Нельзя нарушать правила боя быков!
— Опять та же история, — хихикнула мне на ухо Полли. — Одни считают, что доктор плавает против правил, другим не нравится, как он выступает на арене с быками.
Среди публики мнения разделились. Половина зрителей встала на сторону Пепито, а вторая половина — на сторону доктора. И тогда Джон Дулиттл повернулся к прославленному тореадору и поклонился ему. При этом с его жилета отлетели последние две пуговицы.
— Если тореадор вспоминает о правилах, значит, он испугался, — сказал он и улыбнулся.
— Я испугался?! — взревел Пепито. — Я никогда и ничего не боялся! Вот этой рукой я убил девятьсот пятьдесят семь быков!
— Достойно восхищения! — снова улыбнулся доктор. — Почему самому знаменитому тореадору Испании не убить еще пять той же самой рукой?
Зрители затаили дыхание. Тяжелые ворота медленно распахнулись, и пять быков с ревом выбежали на арену.
— Задайте ему перцу! — велел им доктор. — Нападайте на него строем, но не вздумайте убить. Хватит того, что вы выставите его на посмешище и прогоните вон с арены. Вперед!
Могучие быки опустили головы и строем, словно атакующие солдаты, ринулись на несчастного Пепито.
Хваленому тореадору хватило храбрости не больше чем на мгновение. Устрашающий вид пяти пар острых рогов лишил его последних сил. Он смертельно побледнел, отступил на шаг, а потом повернулся спиной к быкам и бросился наутек.
— А теперь — второго! — приказал доктор быкам.
Помощник тореадора убрался с арены еще быстрее, и теперь «английский тореадор» Джон Дулиттл остался один на один с пятеркой грозных быков.
Последовавшее зрелище стоило многого. Сначала быки носились как бешеные по арене, рыли землю копытами и били острыми рогами в щиты, ограждавшие публику, так что щепки летели. Затем один за другим они начали нападать на доктора.
От их рева кровь стыла в жилах, и хотя я знал, что доктор и быки сговорились дать представление и что Джону Дулиттлу ничто не угрожает, мне становилось страшно за его жизнь. У меня замирало сердце, когда то один, то другой бык пытался боднуть доктора. Но всегда в последнее мгновение, когда острый рог уже должен был вспороть голубой бархатный жилет, «английский тореадор» успевал увернуться от удара, и огромные животные проносились мимо, не причинив ему ни малейшего вреда.
А потом все пять быков окружили доктора и с бешеным ревом помчались на него. Я до сих пор удивляюсь, как доктору удалось уцелеть. Его смешная фигура с кругленьким брюшком скрылась за могучими телами, огромными головами, бьющими копытами и яростно хлещущими хвостами.
Не в силах сдержать чувства, женщины кричали дону Энрике: «Прикажите прекратить бой! Он не должен погибнуть! Он слишком отважен, чтобы умереть! Он лучший тореадор в мире! Сохраните ему жизнь!»
И вдруг ошеломленная публика увидела, как доктор выходит из круга обезумевших животных, одного за другим хватает быков за рога и валит их с ног. Могучие животные лежали на песке там, куда их бросил доктор. Они казались поверженными исполинами. А Джон Дулиттл поклонился дамам, достал из кармана сигару, закурил и медленным шагом покинул арену.
Глава 9
ПОСПЕШНЫЙ ОТЪЕЗД
Не успела дверь закрыться за доктором, как публика разразилась криками. Женщины требовали, чтобы доктор снова вышел на арену, но мужчины — то были друзья посрамленного Пепито — кричали от ярости.
Доктор Дулиттл снова появился на арене, и дамы совсем потеряли голову. Они кричали ему: «Дорогой! Любимый!» — осыпали его цветами, снимали с себя кольца, ожерелья, брошки и бросали их к ногам доктора. Это был настоящий дождь из ласковых слов, роз и драгоценностей.
Доктор снова раскланялся и ушел.
— А теперь ты, Бед-Окур, — сказала Полли, — спустишься на арену и соберешь эти побрякушки. Так поступают все знаменитые тореадоры: уходят, а потом присылают помощника собрать подарки. Мы их продадим и выручим деньги на припасы. И не забудь сходить к дону Эне-Бене-Раба. Он проиграл нам три тысячи песо! И запомни — доктору ни слова!
Публика все еще горячилась, слышались вскрики, то тут, то там вспыхивали ссоры.
Бед-Окур вернулся с оттопыренными карманами. Мы с трудом протолкались сквозь толпу и вошли в комнату для тореадоров.
— Прекрасно! — воскликнула Полли и уселась на плечо к доктору. — Ты был великолепен! Но теперь будь поосторожнее, что-то не нравятся мне лица зрителей. Они злы на тебя за то, что ты выиграл пари и отныне бой быков на острове будет запрещен. Ты лишил их любимой забавы, и они готовы отомстить тебе. Прикрой плащом свой шутовской наряд и беги на корабль.
— К сожалению, ты, кажется, права, — ответил доктор. — Нам надо поскорее убраться отсюда. Я пойду на «Ржанку», а вы пробирайтесь другим путем, так будет безопаснее.
Как только доктор ушел, Бед-Окур Кебаби, наследник престола Ума-Лишинго, отыскал в толпе дона Энрике и потребовал с него свой выигрыш. Позеленевший от злости дон Энрике не сказал ни слова, а только достал кошелек и отсчитал деньги. Он все еще никак не мог прийти в себя после поражения.
Мы быстро наняли повозку, забежали в десяток лавочек и накупили уйму всякой провизии на дорогу. Я не удержался и набрал два огромных мешка сладостей и других лакомств.
Полли была как всегда права, и нам действительно угрожала опасность. Когда мы грузили покупки на повозку, то увидели, что по городу рыскают разъяренные мужчины, размахивают палками и кричат:
— Англичане! Где они? Повесить их на фонарном столбе!
— Смерть им! Они украли у нас бой быков!
— Бросить их в море!
Медлить было нельзя. Бед-Окур схватил хозяина повозки за шиворот, пригрозил вытрясти из него душу, если тот хоть пикнет, и велел гнать в порт. Мы прыгнули в повозку, устроились на горе мешков и ящиков с провизией и помчались.
Повозка подпрыгивала на ухабах. Полли сидела у меня на плече и ворчала:
— Жаль, что нам не удалось продать драгоценности. Ведь в конце концов доктор их честно заработал! Ну да не беда — у нас даже после покупок осталось полторы тысячи песо. Кстати, Бед-Окур, извозчику за глаза хватит двух песо, не вздумай швыряться деньгами, как европейские принцы.
