Герцель Новогрудский - Дик с 12-й Нижней
— Что Кеннеди побил Динка — правда, — согласился редактор. — Но это правда крохотная, ей, брат, грош цена. А что газеты вокруг матча шум подняли, что экстренные выпуски вышли, в этом — неправда большущая, в этом — сплошной обман.
— Обман? В чем?
Редактор пересел с кресла на диван, поближе к Майку. Он сейчас говорил с ним, как со взрослым. Он очень старался, чтобы Бронза понял его.
— Видишь ли, Майк, — сказал редактор, — обман в том, что людям нарочно стараются забить головы всякой ерундой. Ерунда, она, брат, отвлекает от серьезных дел. Вот, например, история с твоим приятелем Диком — серьезное дело. Но ни одна газета об этом не напишет. Зато произойдет, к примеру, кража в ювелирном магазине — и шум поднимется на весь мир. Хозяева газет считают, что этим стоит начинять мозги людям: пусть, мол, лучше интересуются украденными бриллиантами и не думают о серьезных вещах.
И вот газеты стараются, вот из сил выбиваются! Сегодня о краже пишут, завтра об убийстве, послезавтра о том, что кто-то на пари прополз на карачках от одного города до другого… А тут вдруг опять событие:
Кеннеди на двенадцатом раунде побил Динка. Ведь это страшно важно знать людям, ведь они без этой новости просто уснуть спокойно не смогут!.. И вот снова экстренные выпуски, снова шум. А всему-то событию, как я уже сказал, грош цена. Смысл его только в том, чтобы оглушить людей, забить им головы пустяками, ерундой. Понял?
— Кажется, понял… — протянул Майк. Он сидел притихший, задумчивый.
То, что Майк притих и задумался, не было удивительно. Редактор задал его мозгам немалую работенку. Но почему притих Джо? О чем он, забравшись в угол дивана, так напряженно думает? Выражением озорного лица и карим, углубленным в себя взглядом Джо в эту минуту чем-то очень напоминал Майка. Только волосы, хоть и волнистые, были другого цвета — не рыжие, а темно-каштановые. Ну, и шея над очень белым крахмальным воротничком была, конечно, чистой.
Гениальная идея
Сосредоточенное молчание Джо продолжалось недолго. Он вдруг вскочил с дивана, крупными шагами прошелся по комнате, остановился перед редактором:
— А знаете, Генри, пока вы вводили юного Майка Грина в курс политической жизни, у меня возникла нахальная и вместе с тем гениальная идея. Я уже предвижу расцвет нашей газеты. Ее тираж вырастет вдвое, втрое, вдесятеро!
— Похоже, что нахальства в вашей идее больше, чем гениальности, улыбнулся редактор.
— Смейтесь, смейтесь, мистер главный редактор, но как вы посмотрите на такое предложение: что, если мы дадим экстренный выпуск, посвященный парнишке, о котором пишет моряк… Как там его зовут, этого парнишку?
— Дик Гордон, — оживившись, подсказал Майк.
— Вот! — поднял указательный палец Джо. — Экстренный выпуск о Дике Гордоне, о несчастном случае с ним, о том, на что обрекают его врачи. Дадим заголовок на всю страницу: «Спасем глаза Дика Гордона!» А под этим — еще строчка на все семь колонок: «Трагическая судьба американского мальчика!» Пусть наш экстренный выпуск тоже кричит, но не о матче бокса, не об ограблении ювелирного магазина, не об убийстве из ревности, а о том, что действительно должно волновать всех и каждого. Мы расскажем о Дике Гордоне и заставим каждого подумать: «Черт возьми! Не годится, когда несколько долларов решают, остаться или не остаться человеку зрячим!» — Джо сделал паузу. — Ну, как идея? Мне кажется, что такой экстренный выпуск может быть началом большого дела. Мы и дальше сможем подхватывать подобные факты.
— Идея хороша, — сказал редактор, — но неясно, как мы ее применим к данному случаю, что это даст мальчику.
— Что даст? Деньги, Генри, деньги! На каждый номер экстренного выпуска мы сверх обычной цены накинем несколько центов в пользу парня. Это позволит собрать для него нужную сумму не за две недели, а за несколько часов.
Прилипшая к губе сигарета редактора не изменила своего положения.
— Отлично придумано, Джо, но ничего не получится. Вы забыли про газетный трест.
— М-м-м… — Джо поморщился так, будто у него сильно разболелись зубы. М-м-м… Проклятье! Забыл, действительно забыл!..
Там, где дело касалось экстренных выпусков, Майк имел голос.
— Можно мне сказать, мистер? — заговорил он, обращаясь к редактору. Почему вы говорите, мистер, что с экстренным про Дика ничего не получится? Про всех получается, а про Дика не получится?
— Дело тут не в Дике, а в нас, — сказал редактор. — Газетный трест исключил из продажи нашу газету, понимаешь? Она рабочая, она не нравится тресту. А у него все газетные стенды, ему все газетчики подчиняются. Ты, например, ведь через трест получаешь газеты, не так ли?
— Ага, через трест. В типографии человек от треста сидит и распределяет.
— Вот видишь. А нашу газету трест не берет. Мы ее по почте подписчикам рассылаем. И с экстренным выпуском, если его дать, придется точно так же поступить. Но это не годится. Что же это за экстренный выпуск, который по почте приходит? Экстренный выпуск на то и экстренный, чтобы его, как свежую булку, еще тепленьким продавали.
— И продавайте!
— Как? Ведь к стендам нам доступа нет.
— А газетчики?
— Какие же газетчики? Мы газетчиков не знаем, и они нас не знают. Мы ведь только почтой пользуемся.
Майк не отставал:
— Значит, если бы нашлись газетчики, вы бы экстренный про Дика дали?
— Если бы, говоришь, газетчики нашлись?.. — Редактор с минуту помолчал, потом утвердительно кивнул головой: — Если бы газетчики были, дали бы экстренный. Но где их взять?
— Я приведу.
— Ты?
— Я.
— Сколько же ты сможешь привести?
— А сколько нужно?
Редактор посмотрел на своего помощника:
— Как по-вашему, Джо?
— Смотря по тиражу, — ответил Джо. — Ну, сотню, например.
— Сотню?!. — По растерянному лицу Майка видно было, что цифра его испугала. Джо сжалился над Бронзой.
— А семьдесят?.. — уступил он. Лицо Майка не меняло своего растерянного выражения. Семьдесят ребят ему, конечно, тоже не собрать.
— Ну пятьдесят, ну, наконец, сорок газетчиков ты смог бы привести? — продолжал допытываться Джо.
Физиономия Майка посветлела. Сорок ребят — другое дело. Сорок ребят на их дворе, пожалуй, наберется. В крайнем случае, человек тридцать тоже сойдет. Но он об этом не сказал Джо. Он сказал, что за сорок газетчиков ручается.
— Четыре десятка газетчиков — это уже кое-что… — задумчиво произнес редактор. — Может, стоит попробовать, Джо? Рискнем, а? Дадим послезавтра, в пятницу, экстренный выпуск. В крайнем случае, если с газетчиками что-нибудь получится не так, часть тиража реализуем. В субботу будет митинг. Там наши активисты тысячу или даже полторы тысячи номеров всегда сумеют продать. Правда, чтобы помочь мальчику, этого будет мало, но расходы оплатим и небольшую сумму в его пользу тоже соберем.
Замечание редактора о газетчиках задело Бронзу.
— Вы напрасно говорите, мистер, что с газетчиками что-нибудь получится не так, — заявил он. — В пятницу сорок ребят здесь будут.
— Мы тебе верим, парень, — сказал редактор и потрепал Майка по плечу.
После этого он и Джо углубились в расчеты. Стали высчитывать, каким тиражом дать экстренный выпуск и по какой цене продавать, чтобы собрать для Дика те шестьсот пятьдесят — семьсот долларов, о которых написал моряк в письме. Вышло, что если продавать газету по десять центов, из которых семь пойдут в пользу Дика, то понадобится выпустить десять тысяч номеров. Это даст как раз семьсот долларов.
Джо оторвался от исписанного цифрами листка, посмотрел на Бронзу:
— По двести пятьдесят газет на брата выходит. Справитесь?
— Справимся, — коротко бросил Бронза. Он знал, сколько бегать приходится, чтобы продать хотя бы сотню номеров, но распространяться об этом считал лишним.
Промолчал Майк и тогда, когда речь зашла о выручке за продажу газет. Наметили оставить газетчикам по двадцать пять центов с каждой сотни проданных номеров. Это было вдвое меньше того, что обычно получают ребята, гоняя с выпусками по улицам Нью-Йорка, но Бронза слова не сказал. Он следил за расчетами редактора и его помощника Джо, он видел, что, кроме стоимости бумаги и расходов по типографии, они ничего больше не посчитали. Это значит, что все в редакции будут трудиться над экстренным выпуском бесплатно.
Бронза ради Дика тоже согласен был побегать бесплатно. Но ведь он не один, ведь будут другие ребята. А им Дик — что? Им Дик не самый близкий товарищ. Они могут даже не согласиться трепать ботинки из-за двадцати пяти центов с сотни.
Когда всё рассчитали, возник разговор о фотографии. Джо сказал, что надо будет напечатать фотографию Дика, и предложил послать фотографа в больницу, но тут же спохватился: Дик, наверно, в повязке — ни глаз, ни лица не видно, — что же снимать?
